Вспоминали намедни с маман про «неисповедимы пути господни». Конкретно про то, как папин сослуживец, капдва запаса Коля Лунка, благодаря особенному крою флотских штанов сделал головокружительную карьеру.

Как простого молдавского мальчика занесло в Черноморский флот, никто уже не помнит, даже сам Коля. Для Колиной мамы это выглядело как «забрили в матросы проклятые оккупанты» и «сыночка, только бы не на кораблик».
Страна у нас была большая, во флоте служили по три года, и попадались на просторах нашей необъятной родины морячки из всех союзных республик, но в основном безответные черненькие.
Коля в свои восемнадцать был хил, соплив и по-русски понимал через слово. Зато он был умен не по годам и хитер, как дворовой кот. На «кораблик» Коля не попал, удачно изобразив аутизм, прогрессирующую дислексию и судороги при виде «корабликов». И хотя в мед карте значилось суровое «годен», каптри распределявший новобранцев оставил юного Колю при ВВМУ писарем разнорабочим, увидев этот волоокий южный взгляд, а по-правде говоря вспомнив байки про молдаван с опцией «встроенный мастерок» из правой руки.

Через три месяца Коля осмотрелся и от тоски по родине сложил печь с идеальной тягой. Тем самым мастерком. Начальство несколько обалдело, рукастых матросов со времен Матроса Кошки отжимали еще на распределении, новенького оценило и особо не цмыкало, в том числе из за Колиного таланта изображать крайнюю степень аутизма. В запущенных же случаях Коля топорщил грудь колесом и застенчиво шептал «нихт ферштейн», от чего начальник училища вздрагивал, оглядывался в поисках политработника и убегал, утирая украдкой вспотевший лоб с международным флотским оберегом «нунах».

В общем, Коля попал в роту обеспечения. Через пару месяцев он скрипел новенькими неподъемными гадами (флотские ботинки на шнуровке, ежели кто не), узнал много полезных русских слов типа: голяк, банка и прогары и научился мимикрировать в предметы флотского обихода под «всевидящим оком» начальства. Служба практически удалась. На радостях он написал письмо маме, что «на большой воде в противолодочном кораблике служить не пришлось, но море все равно рядом. Вона, плещется, противное. А в смысле женщин пусть мама не волнуется, женщин много, прямо на территории шастают – на всех хватило».

Пока мама получила цидульку, пока переварила это «на всех хватило», пока бегала за валокордином тут и телеграмма подоспела: «случайно женился, буду думать». Что тут думать - родня обмороке.

Действительно, как бэ женщин в училище хватало, особенно на выданье. В смысле развлечений на территории училища была отстроена дискотека, названная веселыми курсантами Африкой. Почему Африка? А потому, что там было тепло, темно и много крокодилов. То есть страшных девушек. Симпатичные же девушки знакомились с будущими офицерами в ДОФе или на променаде, а что-попало ездило на Африку – очень замуж хотелось.

И вот Колино колесо сансары скрипнуло и повернулось. Однажды, июльским вечером Коля вышел в синие сумерки, сел на корточки и вкусно закурил. Как вдруг из под ближайшего кипариса выпало белое тело пополам разрезанное синими сатиновыми семейниками (форменные флотские трусы тех лет, ежели кто не). «Матрос», - отстранено подумал Коля, курсанты носили исподнее других расцветок. Тело потянулось, принюхалось, сплюнуло и рвануло с низкого старта. Тарахтели цикады и музыка с Африки, Коля прицельно стрельнул окурком в место лежки давешнего тела, как вдруг оттуда сказало нетрезвым женским контральто: «Кто здесь!!?»

Не то чтобы Коля понял, что именно сказали, но любопытство губило и менее бравых моряков. Коля аккуратно сунул голову в кипарисовую тень и ослеп. Шучу, узрел нагую девушку «цвета тела испуганной нимфы» (с). Девушка увидела незнакомое лицо, икнула и отчаянно заорала «Папа!» И папа пришел…

Папа испуганной нимфы с одноименной болезнью, внезапно оказался зам начальником училища со всеми вытекающими. Нимфа сказала, что девичья честь поругана неизвестным в сатиновых трусах, прямо после дискотеки и в кабинет к папе привели всех, кого поймали в радиусе условного преступления. Коля был первым.

В папином кабинете работал следователь, с усталым от ежедневного идиотизма лицом. Пол часа назад юная нимфоманка сообщила, что точно узнает предполагаемого преступника «потому што у него штаны были особенные – без ширинки и пуговочки на чреслах». Следователь закатил глаза и посмотрел на папу, папа, цвета тела украинского буряка, закатил глаза еще глубже и заорал: «Ведитебля всехбля, пусть выбирает».

Тут для граждан не видевших, как раздевается среднестатистический морячок, надобно сделать отступление. Дело в том, что у всех матросиков брюки расстегиваются на бедрах. Объяснения, лично я слышала аж два. Первое: что мол при выпадении человека за борт, пуговочки пострадавшим рвались, клапан ткани впереди окидывался, прогары без шнуровки снимались с ног без помощи рук и предполагаемый утопленник держался на воде без лишнего груза, аки посуху.
А второе, что Царь-Пётр,проходя по набережной, увидел матроса занимающегося любовью с женщиной в кустах и мелькавшего своей голой "кормой"на виду у прохожих, издал указ:"Матросы отродье хамское, но девки их любят и впредь, дабы они не позорили флот Российский, штаны им шить указанного покроя — передняя часть чтобы откидывалась, задняя прикрывала зад!" Мимими.

Нимфа и выбрала. Коля зашел, увидел давешнюю нимфу и начальство и попытался изобразить аутизм. Щас. По взволнованному лицу барышни и перекошенному капраза, который жаждал уконтропупить предполагаемого преступника прямо здесь и сейчас, Коля заподозрил неладное. А когда барышня стала тыкать Николаю в чресла и делать при этом характерные движения, Коля сложил ладошки на самом главном, отчего стал походить на маленького испуганного вратаря сборной Лацио в момент пенальти.

А еще через месяц Колю женили на дочке -дуре и забрили в курсанты. Папенька нимфы не мог смириться с отсутствием высшего образования у зятя. Тут бы хвостику и пропасть, но тупо повезло. Капраз самолично застукал разохотившуюся дочерь на матросе Джинабаеве. Выпучил глаза и стал рвать кобуру, видимо на счет смертоубийства, но сдержался. После чего выслал дочь за сто первый километр «в глушь в саратов», а Джинабаева продал в рабство на противолодочник, где капитан слыл самодуром, шовинистом и терял матросов в автономках по невнятным причинам.

А на первом курсе Коля познакомился с моим папой –карбонарием и как-то под портвейн три топора рассказал эту поучительную историю. Папа ржал как припадочный и по-моему поверил в фатум.

©biobalast