Николай Иванович вошел в кухню со стопкой свежих газет.
- Что вы, Николай Иванович, себе позволяете такое! – грозно вступила мама.
- А. И вы здесь. – грустно сказал Николай Иванович. – В период кризиса, надо как-то поменьше в гости ходить. Не объедать людей.
Николай Иванович схватил сырую отбивную и начал ее флегматично жевать.
- В кризис с продуктами плохо. – говорил он, чавкая сырым мясом. – Я, конечно, понимаю – мама родная, то-сё.. Но все-таки.
И он сел за стол читать прессу.
-
Коля выкинь эту гадость, Коля! – страшно закричала Вера Степановна. –
Видеть тебя не могу таким! Давай я тебе Бальзака принесу. А? Коленька?
-
Не до Бальзаков сейчас. Разгул коррупции в стране. И демократия под
угрозой. – покачал головой Николай Иванович. – Не могу в стороне
оставаться. Надо быть в курсе. Иначе – хана и полная несознательность
индивидуума.
- Я сейчас! – прошептала Вере Степановне мать. – Отвлеки его пока.
- Что пишут, Коленька? – с участием спросила Вера Степановна. – Там на последней странице гороскоп должен быть. Может...
-
Да ты что?! – возмутился Николай Иванович. – Передовица еще не читана,
отношение к ней не высказано, анализ не проведен. Не до гороскопов
сейчас.
- Не могу тебя видеть таким! – заплакала Вера Степановна. – Может... Может водочки?
- Не пропили еще страну, да. Давай сядем и пропьем. – зло бросил Николай Иванович и углубился в газету...
