Здравствуй, Вова! Обращаюсь на Ты, не обессудь – мы с тобой ровесники – думаю, не обидишься. Привычка с Афгана – со всеми на Ты, даже с командирами. Никогда за тебя не голосовал. Не только за тебя, – вообще никогда не голосовал. Видимо, с Брежнева со товарищи повелось – голосуй не голосуй, всё равно получишь… Аполитичный я. Мне важней, чтобы дом стоял – огород, скотинка плодоносили, да семья жива-здорова обреталась рядом.

Про деревню рассказывать не буду, без меня о ней знаешь. Добавлю, осталось в забытом богом захолустье шесть домов, на ладан дышат. Ремонтирую своё подворье как могу, конечно, много ли на пенсию делов наделаешь, сам понимаешь. Я бы подшабашил, да негде. Детишки помогают – и то хорошо. Спутниковую тарелку стоканальную прикрутили, Сеть всемирную ловим. У тебя, к примеру, сколько пенсия?.. А ведь ещё подрабатываешь Президентом, и давненько. За это уважаю...

Какой конфуз! Я была уверена, что в кошельке, не считая мелочи, две сотенных купюры с портретами Франклина, поэтому ни в чем себе не отказывала.

И вот, стою у кассы супермаркета «Ковальский», где-то между Миннеаполисом и Сент-Полом, с коляской, с младшим сыном, повисшим на моем пуховике с воплями «Мама, на ручки!», с горой покупок, которые помощник кассира ловко рассовывает по пакетам. Пакетов получилось три. На шоколадном лице помощника сияет улыбка.

Девушка-кассир ласково замечает:

- Сто сорок пять долларов.

Я беспечно лезу в кошелек и обнаруживаю одну, всего одну, сотенную купюру и мелочь...