На улице стоят девушка и два парня. Видно, что девушка не какая-нибудь оторва, а очень интеллигентная и культурная, из тех, что краснеют при слове писька. Один из парней ярко выраженный холерик, он девушке и анекдот расскажет, и комплимент сделает, в общем чуть ли из штанов перед ней не выпрыгивает, лишь бы она улыбнулась. Второй же полная флегма. Видно, что его на данный момент всё на свете заебало, но он всё равно спокоен, как удав. Стоит себе молча, смотрит куда-то вдаль, практически ни на что не реагирует, курит и лишь легкая тоска затуманивает его глаза...

Дело было в Москве. В отделение, куда меня перевели из реанимации, пришла заведующая и сказала:

— Вы — паллиативная больная, вам в больнице делать нечего. Потом в режиме монолога она сообщила, что капать меня все равно надо, поэтому мне можно остаться на коммерческой основе. Слово «паллиативная» было неожиданным и новым. Мы с испугу согласились. Заведующая, кстати, оказалась неплохим врачом.

И вот, лежу я в платной палате. Одна беда — кнопка вызова не работает. А передвигалась я тогда с большим трудом. Но смирилась вроде. Пока однажды не была разбужена уборщицей, ибо плавала в теплом и красном — выпал подключичный катетер. Легкая паника не помешала умницам-сестрам успеть меня откачать, проклиная молчащую кнопку. Потому что уборщице, оказывается, далеко бегать пришлось, всех созывая.

А тут еще в палату напротив совсем тяжелого деда положили. Через дверной проем я наблюдала, как он задыхался, стонал и тянул руку в бесполезной кнопке. В общем, надо было бдеть над ним. И тогда я стала требовать ремонта системы вызова. Хотя бы ради деда…