Виктор – его отец, не сбежал, не ушел из семьи, когда прозвучал страшный диагноз, и не ушел тогда, когда врачи сказали, что надежды нет и никогда не будет. Федя всегда будет вот таким вот улыбающимся и таким вот неподвижным, не говорящим, а будет только что то мычать, и медленно, как ленивец, перемещать конечности. Страшно. Он не ушел, остался, и всеми силами пытался заработать, на то, чтобы катать сына по докторам, в медицинские центры, на всяческие и абсолютно глупые дельфинотерапии, и многую другую невнятную и непонятную ересь, которая даже в дикой теории ничуть не могла помочь его мальцу. Его уважали за это, ценили в коллективе, за его спиной перешептывались офисные дамы, горько кивали: «вот, де, мужику не повезло, а ведь такой молодец».

Сам же Виктор, рвущий жилы на работе и на паре-тройке подработок, себя не уважал совершенно, потому что знал...