Общественное мнение - великая вещь. Его можно формировать, изменять, им можно манипулировать. Ведь, научившись управлять десятью людьми, можно смело переходить к миллионам - количество уже не будет иметь значения. Главное здесь приучить тех, кто на другом конце ниточек, поглощать нужную информацию. Именно этим методом воспользовались кукловоды идеологической машины Страны Советов, когда им была дана команда на уничтожение одного из первых в СССР мультимиллионеров - Яна Рокотова по кличке Косой.

Все началось в 59-м году, когда главный партийный идеолог товарищ Суслов на встрече с публицистом Альбертом Каном услышал от последнего, что на улицах Москвы его постоянно донимали какие-то люди с предложением продать валюту. Удар пришелся под дых, на мировой политической арене советский народ должен был выступать как оплот "всепобеждающего" социалистического строя с апатичным отношением к каким бы то ни было личностным материальным благам - все на энтузиазме и во имя победы коммунизма.

Поэтому уже через несколько дней все руководство МВД получило грандиозную взбучку от Суслова за халатное отношение к работе, и в течение месяца все дела по контрабанде и валютным махинациям были переданы в ведомство КГБ, которому дали карт-бланш на использование всех имеющихся в арсенале приемов и рычагов.

Специалисты Лубянки взялись за дело с присущим им профессионализмом и рвением, в кратчайшие сроки были выявлены основные "точки охоты" фарцовщиков и схема их работы.

Самые серьезные прибыли крутились вокруг "плешки" (улица Горького - от Пушкинской площади до гостиниц "Националь" и "Москва"), на которой низший ранг фарцовщиков рыскал в поисках иностранцев, готовых продать валюту, их называли "бегунками" (в основном это были студенты, которые со сделок получали ровно столько, чтобы можно было вечером покутить с подружкой в ресторане). Вырученные за день доллары и "жоржики" (фунты стерлинги) "бегунки" отдавали своим "шефам", а дальше начиналось самое интересное.

Получив валюту, "шеф" звонил по заранее оговоренному номеру телефона, где, как в фильме, ничего не подозревающая "старушка божий одуванчик" их принимала и записывала место и время встречи. Затем все той же старушке звонила некая, например, Аня и получала полный список назначенных встреч, который она, в свою очередь, передавала человеку, замыкающему эту цепочку, - так называемому "купцу" или "королю".

Такая сложная система обеспечивала полную недосягаемость реального хозяина, позволяя комитету госбезопасности лишь хватать по верхушкам. За год работы были арестованы тысячи контрабандистов и фарцовщиков, изъяты миллионы денег в рублях и иностранной валюте, но не попалась ни одна крупная рыба, способная приблизить ведомство к поставленной задаче.

Правда, был один большой плюс: просеивая мелкую рыбешку, сотрудникам КГБ удалось установить имена "королей" черного рынка. Было в этом списке и имя Яна Тимофеевича Рокотова.

Нелегкая доля короля черного рынка в СССР требовала от Яна Косого быть всегда на шаг впереди своих конкурентов и властей, умения досконально продумывать не только детали столь рискованных сделок, но и систему собственной безопасности.

И он придумал просто идеальное прикрытие для себя и своего бизнеса - он стал официальным негласным агентом ОБХСС, на деле же - он коррумпировал и подсадил на ежемесячные солидные гонорары несколько генералов МВД. Наличие такой мощной крыши позволило ему наладить свой бизнес за пределами РСФСР, организуя свои "филиалы" в городах Кавказа и Прибалтики.

Конечно, в то время даже само слово "валюта" для советского человека было, с одной стороны, абстрактно, с другой - пугающе: от него веяло западом и чем-то запретным. Но постепенно люди уровня горкомовских и обкомовских работников уже стали выезжать за границу, и, конечно, "официальных" денег катастрофически не хватало на то, чтобы привезти близким и знакомым "образцы западной жизни". Поэтому черный рынок процветал настолько, что его "короли" на самом деле себя таковыми и считали. Да они и жили, как короли. Ян Рокотов вставал около полудня, читал газеты и ехал на обед в "Асторию". После этого он звонил своей "Ане", та давала ему список встреч на день, и он отправлялся на "плешку", так сказать, контролировать процесс. Затем встречи, наставления и выбор одной из любовниц, которой предлагалось поужинать с ним шашлычком в "Арагви".

Но это, конечно, только внешне выглядело беззаботной жизнью - газеты он просматривал отнюдь не от безделья, все обеды и ужины, как правило, тоже носили деловой характер, прогулки по "плешке" - тем более. И это при том, что каждый день и каждый час он чувствовал у себя за спиной дыхание опасности, просчитывая в мозгу каждый последующий свой шаг.

Он знал, что несмотря на все меры безопасности, он должен быть готов к подвоху со стороны властей в любое время суток. Кроме того, Рокотов ежедневно был готов и к подножке со стороны своих "бегунков" и "шефов", которые всегда думали о том, как бы урвать себе сверх положенного.
Каких нервных и моральных затрат требовала от него такая жизнь - можно лишь предполагать. Тем более, что рестораны и женщины были единственными способами потратить свои деньги. Купить дом, дачу или машину, съездить на отдых за рубеж он не мог себе позволить - колпак захлопнулся бы тут же. Собственно говоря, из-за этого и появился чемоданчик. Кожаный, американский, с хитрыми замками. Здесь Ян держал свой необорачиваемый капитал.

Места его хранения тоже были настоящей головной болью - дома он держать его не мог, так как за возможным арестом тут же последовала бы конфискация, а отдавать заработанное с таким трудом советской власти он был не намерен. Поэтому чемоданчик постоянно кочевал по квартирам многочисленных любовниц и приятелей, а иногда он оставлял его в камере хранения на вокзале.

Да, я понимаю, о чем вы подумали. Все это, и чемоданчик и подпольные миллионы, несомненно, роднит Рокотова с небезызвестным гражданином Корейко. Однако между ними есть и одно большое "но".

Александр Иванович берег свой чемоданчик для той поры, когда Советы отойдут от власти. Он в это верил и ожидал такого поворота, что называется "со дня на день". А для чего же расширял свой бизнес и увеличивал обороты Ян Тимофеевич? В его-то ситуации подобного счастья ждать не приходилось, да и за границу его бы никто не выпустил. Как он-то планировал распорядиться своими миллионами? Может быть дело в том, ЧТО этот чемоданчик давал ему морально? Ощущение возможности другой жизни, собственной власти над людьми в пику власти государственной, чувство выделения из толпы, в конце концов.

Так или иначе, но колпак КГБ накрыл его в самом расцвете сил и бизнеса. Правда, до этого Рокотов основательно поиграл с ними. Однажды он даже подсунул гэбэшникам "куклу". Позвонив одному из знакомых, Ян сказал, что хочет отдать ему на временное хранение чемоданчик, который ему очень дорог. Конечно, КГБ прослушивало телефон. И Ян об этом догадывался. Немного помучившись возможностью получить пустышку, ведомство все-таки решило брать желанный чемоданчик. Знакомый Рокотова был тут же арестован. Думаю, Рокотов потешил свое самолюбие, представляя себе вытянутые лица ищеек, которые, открыв чемодан, увидели там мочалку и кусок мыла.

Наверное, зря он это сделал. Теперь его поимка стала для Лубянки делом чести. И его таки взяли. Оставили засаду в зале камеры хранения, где он был замечен однажды, и взяли.

А теперь представьте себя на месте Яна. Вы заработали эти деньги самым опасным из возможных путей. Вы успешно оберегали свой капитал на протяжении нескольких лет. Жили каждый день в напряжении. И в один прекрасный день вы прокололись. Прокололись из-за двух красивых женщин, которых КГБ приставило к вам вместо безликих людей в штатском. Решив, что слежка снята, Ян, петляя и запутывая следы, пришел в камеру хранения. Привычный старичок обыденно взял квитанцию, пошел искать багаж, вот он уже несет чемодан, Рокотов протягивает руку - и тут ему начинают ее заламывать. Он закричал: "Ты чего, старик? Это не мой чемодан. Мой был черный". Сзади покровительственно похлопали по плечу: "Не надо, Ян Тимофеевич".

Конечно, он предвидел и боялся этого, но в то же время он прекрасно знал закон - больше восьми лет ему бы не дали. Так оно и вышло. По приговору суда, наказание в виде лишения свободы сроком на восемь лет… Но законом у нас всегда умеют распоряжаться столь причудливо, что он начинает работать не так, как должно, а так, как нужно. Хотя термина "Басманное правосудие" тогда еще не существовало.

В конце 60-го Хрущев, находясь в Западном Берлине, услышал от местных властей, что "такой черной биржи, как ваша московская, нигде в мире нет!". Естественно, вернувшись в СССР, он тут же затребовал отчет о том, как ведется работа по борьбе с контрабандой и незаконными валютными операциями. Ему услужливо поднесли дело Рокотова, которому, зная, что Хрущев возвращается с подобным намерением, уже быстренько дали пятнадцать лет в соответствии с вновь принятым законом. Таким образом, дело Рокотова стало первым в Союзе, где закон имел обратную силу. Юристы в шоке, но молчат, прокурор делает то, что должен, а народ читает прессу и справедливо негодует на "тунеядца", "отщепенца" и "паразита на теле трудового народа".
И тут грянул пленум ЦК КПСС. Здесь Никита Сергеевич так вошел в роль, говоря о слишком мягкой мере наказания для Рокотова, что потребовал ее ужесточения. В ответ на слабые протесты генпрокурора Руденко, Хрущев намекнул, что должность последнего не является пожизненной. В общем, как всегда: команда "фас", все поджали хвосты и с языками на плече несутся исполнять.

Тогда отличился председатель Верховного суда СССР Горкин. По его указанию спешно подготовили записку в Политбюро с обоснованием изменения статей УК о повышении меры наказания за незаконные валютные операции вплоть до смертной казни. Был подписан Указ, затем спешное повторное рассмотрение дела Рокотова и замена приговора на расстрел. Закон принял обратную силу уже второй раз всего за полгода! Благо население у нас никогда не отличалось юридической грамотностью, так что под бурные аплодисменты трудящихся Ян Тимофеевич Рокотов был расстрелян. Ничего личного, это бизнес, как говорят гангстеры. Просто нужно было устроить на ком-то показательную порку, вот шальная рука подслеповатой российской Фемиды и указала на первого попавшегося в Советском Союзе мультимиллионера.

Все-таки не любят в нашей стране богатых и успешных, ох как не любят…