- Ааа как же!.. Знаешь это?

Зю увлечена последними похождениями Гарри Поттера и меня не слышит.

- Зю! Знаешь анекдот?
- М?
- "А как же?" Знаешь?

Молчит. Я не обижаюсь - привык. Напеваю под гитару на мотив битловских "ah girl, girl" - "а кааак, каак же, ах, каааак, как же". Вечер, вполсилы работает телевизор, Зю лежит на полу, укрывшись старым пледом, я сижу на диване, обняв телом гитару.

- Что ты говоришь? Какой анекдот?
- "А как же"
- Мм. Не помню.

Рассказываю анекдот и сам, как обычно, смеюсь. По лицу Зю далеким эхом пробегает задумчивая улыбка.

- Аа, да, знаю.

И снова ныряет в книгу. "Кудаааа", пою я, "куда, куда вы удалились, весны моей златые дни?" Взять бы сейчас гитару за гриф и БАБАХ об ее голову.

--

А на следующий день, в пятницу, пришли Пономаревы. Катя была бледна и неразговорчива, Слава, напротив, суетливо весел и виновато заботлив с женой. Рассказывал про Черногорию, про лондонский концерт Роллинг Стоунз, про то, как в Южной Италии у них из машины украли коробку конфет. Когда он закончил, Зю начала долгий рассказ о коварстве Вольдеморта.

- Еще капельку? - Слава вопросительно наклонил над моим бокалом полупустую, вторую уже бутылку вина.
- А как же! О, кстати, знаете этот анекдот?
- Знаем, знаем! - Слава торопливо поставил бутылку на стол, забыв про мой бокал.
- Нет, я не знаю, - сказла Катя, радуясь возможности отвлечься от плодов фантазии Джей Кей Роулинг в путанном пересказе Зю.
- Знаешь, знаешь ты, - Слава обнял ее за плечи. - Не помнишь просто. Я тебе расскажу потом.
- Да пусть Леша расскажет, чего ты?
- Бородатый анекдот!
- Он короткий, - оправдываюсь я, не понимая Славиного неожиданного упорства.
- Ну как хотите.

Слава плеснул себе вина и склонил голову. Три лампы отражались в его плоской свежевыбритой голове.

- Ну значит у врача, после анализов - доктор, скажите, у меня рак? - ага, рачок-с! - это что же, это значит я умру? - ааа как же?!

Никто, кроме меня и Кати, не засмеялся. Я смеялся, как всегда, искренне, мне действительно смешно каждый раз, когда я рассказываю анекдот. Катя смеялась слишком громко, смотрела на Славу и кивала, кивала ему, как будто приглашая к веселью - ну смешно же, что же ты? Слава улыбался - вяло, вежливо-сочуствующе; рука, которой он, приобнимая, гладил жену по плечу, двигалась почти остервенело; на меня он усиленно старался не смотреть, скользил взглядом то по подбородку, то по волосам, но споткнулся, и за ту долю секунды, что я удерживал его глаза своими, я получил такую порцию горячего, острого укора, что немедленно все понял. Я покрылся потом, налил себе вина, жадно выпил. Катя указательным пальцем смахнула с края глаза слезу, осторожно, чтобы не размазать тушь.

- Ну вот, - проснулась Зю, - в общем, оказывается, Малфой все это подслушал...

--

Каждый раз, когда я встречал Катю после операции, я сдерживался изо всех сил, чтобы не бросить случайный взгляд на ее великолепную совсем еще недавно грудь. Я и без того боялся, что она читает в моих глазах навязчивый вопрос - с какой стороны у нее протез? Сейчас, глядя на то, как сильно похудела она за последние дни, я не мог избавиться от циничной разгадки, лезшей мне в голову - оставшаяся грудь ведь тоже похудела, значит та, что больше - искусственная. Если только она не купила новую. Или не подложила ваты в ту, настоящую. Боже мой, какое я чудовище.

- Тебе ужасно идет, - кивнул я на ее очаровательный ежик.
- Спасибо, Леш.
- Да и вообще Кать ты отлично, прекрасно выглядишь.
- А как же!

Теперь она рассмеялась по-настоящему. Я тоже.