Эпиграф: Делай, что должен.

Сия надпись не была увидена мною на воротах одного из многочисленных европейских замков времен развитого феодализма во время путешествия то ли по Италии, то ли по Германии (где я никогда и не был), а была нагло спизжена со страниц автомобильной газеты.

Пролог.

    Мама считала, что я похож на Алена Делона. Папа утверждал, что в жизни из меня ничего не получится. Ничего – в смысле ничего хорошего. При Совке, предки были посредственностями. Мама служила редактором в «говеном» литературном журнале, папа протирал штаны в НИИ «Дизель», пытался усовершенствовать воспламенение топлива от сжатия. Каждый из них мнил себя гением, в Советской стране непризнанным. Может поэтому отец налегал на меня с математикой, мама с литературой и русским. Каждый из них хотел, чтоб я стал воплощением их мечты…
   
    Наверное от этого нажима в школе у меня с науками не клеилось. Ни с гуманитарными, ни с точными. Клеилось, правда, с девочками, но это от того, что я действительно похож на Алена Делона, и все указывало на то, что в жизни из меня ничего хорошего не получиться. Девочкам, как  известно, свойственно липнуть ко всякому говну.

История первая. «На хуй». 

Сцена, в которой герой понимает, что белой горячке подвержены не только мальчики, но и девочки.

- Что это за блять в васильковых перчатках! – кричала Наденька пялясь в экран фотоаппарата, - моет нашу собаку, в нашей же ванной?!
У нее не возникло вопроса ебал я ее или нет, был у нас оральный или анальный секс, ее задело то, что она моет нашу собаку.
- Детка, приглядись, это ты…
Вообще, это должен был быть сплачивающий нас отпуск. Спасительный круг или этакая уринотерапия захандрившей семейной жизни. Морские ванны, солнечные ванны, романтическая атмосфера, четырехразовое питание, утренняя, обеденная, вечерняя и ночная поебка. Не сложилось. Пить начали в аэропорту. А на третий день Наденька сломалась. Кто знал, что у девочек тоже бывает белая горячка? Или это от неустроенности семейной жизни? Многолетнее отложенное недовольство тем, что из мужа ничего не вышло, хотя, в начале ей казалось…

- Я тебя спрашиваю, что это за блять?!
- Это ты.
- Нет, это какая-то блять в васильковых перчатках! 
Здесь я решил, что спорить с пьяной глупо. Попытался уйти. Наденька швырнула в меня фотоаппарат, я развернулся, сказал:
- На хуй! – и двинул ей по кумполу.
Проблема разрешилась. Наденька отошла ко сну. Я залез к ней в кошелек, стащил несколько купюр и направился в бар.

Сцена, в которой герой понимает, что в отпуск, любой уважающий себя мужчина, в первую очередь должен брать не плавки и презервативы, а молоток, набор отверток, гвоздей и шурупов.

    Поговаривают, что алкоголики это те, кто пьет систематически, но не нажирается. Я этого категорически не понимаю. Как можно открыть бутылку водки и не выпить по-быстрому? Она же манит! А деньги жгут, по выражению Шукшина, ляжку пока не закончатся…

    Проснулся почему-то в ванной. То, что лег здесь осознано указывали аккуратно расстеленная простыня, подушка и одеяло… В голове промелькнул вопрос: «А что было-то?» Вышел из уборной, включил свет. Пара сломанных стульев, тумбочка, картина со стены переехала на пол, рама разбита. Я взглянул на время и дату, сказал сам себе: «Блять!» Через шесть часов сдавать номер. Счет за неполадки будет внушительный. Это дома изувеченная мебель кажется сущей безделицей. В туалете каждого мужчины найдутся молоток, отвертки и шурупы. Но где взять их в пустыне утром? И вообще стоит ли тащить с собой эти ебучие плавки, ласты и маску? Если это говно можно купить на месте? Но где взять молоток, отвертки и шурупы?

    В жизни много раз наступала жопа. Как-то Наденька нашла у меня в кармане использованные презервативы. На одном из праздников я встретил двух симпатичных блондинок, отжарил их по очереди в туалете. Не знаю с чего я сразу не скинул резину. Может решил сохранить, как память. Или не усугублять экологическую обстановку отдельно взятого сортира. Все бы ничего, но мы с Наденькой в жизни эти изделия не употребляли. Что было!.. Но тогда я выкрутился: «Мол, мне не хватает искусственных ощущений. Я не прочь вздрочнуть в гондоне». Надя поверила. Выкрутился и сейчас. Подумаешь, какие-то ебучие картина, стулья и тумбочка…

    Женщины уникальны. Как потребители вообще цены не имеют. Таскают с собой кучу раной хуйни. Кисточки, щетки, скребки, мочалки, щетки, расчески, щипцы: для бровей, волос в носу, и просто волос, разнообразные пилки, лаки, краски, пудры, кремы. Имея желание, при помощи этого можно воздвигнуть или разрушить стену, отштукатурить и покрасить потолок. Получится не хуже чем у жителя бывших Советских азиатских республик. Короче, я извлек из косметички щипцы. Выкрутил ими несколько шурупов из шкафа и кровати. С их помощью починил картину, стулья и тумбочку. Проснувшейся Наденьке приказал не двигаться и по возможности не дышать.

Сцена, в которой герой понимает, что слово данное человеком под муками совести, можно как легко дать, так и взять назад. А так же, во время того, когда жена ебет ему мозг, придается воспоминаниям.

      С мебелью разобрался по-быстрому. Если задернуть шторы, притупив поступление дневного света и не включить люстру, то покажется, что ничего не случилось… Осталось помириться с Надей. И вспомнить: что блять действительно было то?

    Наденька хмурилась и дулась. Пыталась замаскировать синяк. Он качественно оттенял и подчеркивал веко. Я стоял на коленях, бубнил маленьким мальчиком: «Детка прости, я больше не буду». Жизнь грозила перерасти в глубокий экономический и личный кризис. Память, предательски подкидывала дров в топку раскаяния. В баре бью по еблу какому-то марокканцу и получаю в ответ… Перекидываюсь взглядами в пляжном ресторане со стареющей блондинкой…. Заказываю ей виски… Трясусь в такт, дешевой попсовой электрической музыке, танцую медленный танец…. Шепчу блондиночке в туалете:
- Я не могу, женат…
- Я тоже замужем…
- Прости…
- Давай, твой друг не против…
- В нем вечно крепится дух противоречия…
Поднимаюсь к ней в номер, ставлю ее раком и даю пизды. Точнее шлепаю по жопе. Она кричит:
- Папочка, прости, я больше не буду…

    Кино заканчивается. Мозговая кинопленка оборвалась. Наденька отходит:
- Ты помнишь, что танцевал на балконе?
- Не рассказывай, мне стыдно.
Будьте уверены, то, что скрыло от вас сознание, боясь помутиться при воспоминании, обязательно доложит близкая женщина. Она запомнит каждую шалость, пакость и гадость покрупнее, заснимет все это на пленку, а самый треш запишет на видео. Вообще, я парень приличный и даже интеллигентный. Незнакомым людям говорю «вы», в не зависимости от возраста. Пропускаю вперед дам, и прежде, чем зайти, всегда выпускаю из помещения. Но стоит выпить... Конечно же, утром мне всегда стыдно. Рыдаю от раскаяния, так что теряю в весе от обезвоживания…
- Танцевал на балконе выкрутив громкость плеера на максимум, кричал:
- Пошли все на хуй.
- Молодой человек, пожалуйста, потише, у меня дети…
И здесь по-стоговски:
- Пожалуйста, идите на хуй!
- Разбил фотоаппарат, титановый телефон, покалечил мебель… - Наденька сдувается, отходит она так же быстро, как и заводится. Кажется, что ее запас прочности вечен. И у этой женщины титановые яйца и нефритовый стержень.

    Мы познакомились в ВУЗе. Я отбывал третий срок на первом курсе. Наденька, поступила наивной сияющей девушкой. С крахом Советской империи, решившись своих детских комплексов, в результате полученной возможности выбора, мама учредила издательство. Где начала издавать полупорнагрофические дамские романы. Будучи женщиной, она нашлась и сориентировалась в обстановке: порно на видео интересует по большей части мужчин. Современным Евам приятнее, не визуальные образы, а фантазии.

    Папа не отставал от мамы, тоже сориентировался, стал строить для банков бронемашины. В общем, из советской посредственности, они превратились в видных граждан города. Мне поставили ультиматум: «Либо ты все же учишься, либо валишь защищать целостность родины в Чеченскую республику». В общем, не оставили в это новое демократическое время совершенно никакого выбора.

    Высшее образование дается тяжко. Для каждого по-разному, но тяжко. Хотя, в последствие, все это и кажется веселым приключением. Наденька, училась легко, бодро и весело, естественно на одни пятерочки. Я ебал декана курса – увядающую старушку, профессора русского языка, прожившую долгое время в Нидерландах. Протянувшую из сытой и вечно веселой Голландии руку помощи голодной и жлобской родине. За что имел законные три. Внешность Алена Делона в то время ценилась дешево.
   
    Конечно же, не все шло гладко. Женщина не имела власти над филологом. Над этим старым пидором. Он так и истощал регалии. Отравлял их ядом мое существование. Ебучий исследователь и составитель всевозможных словарей. Автор нескольких учебников, так и не принятых на вооружение ВУЗАми. Униженный достоевщиной (тем что докапывал до самых анналов души, и всеми за это признанный), оскорбленный толстовщиной (тем, что хуярил предложения с абзац, и несмотря на это, стал классиком).

    Здесь и вошла в мою жизнь Наденька. Как уже говорил, приличным девушка нравятся всякие сволочи. Девушки слетаются к ним, как мухи к свежему говну… Наденька натянула меня по филологии. Я представил ее родителям. За свои тридцать с небольшим лет, я не видел, чтоб матери мальчиков, принимали столь радушно их девушек.

    Поначалу жизнь казалась сахаром. Наденька цвела румянцем и пахла похотью. Она чиркала истории, и имела постоянный трах. Декан немного ревновала. Я усиленно питался. Как никак меня должно было хватать на двух женщин… Вся эта история была обильно подсолена, тем, что у Наденьки оказался талант и мама открыла ей в издательстве серию: «Меланхоличный детектив». Этакую жвачку с интригой для стареющих женщин. Декан хвалила Наденькины книжки. Я чахнул. Мне было завидно. В нашей молодой семье мужчиной оказалась Наденька. Я занял место объекта обожания, и щедрости… И все бы ничего, и смириться уже с этой участью, стать домохозяйкой при успешной жене, обзавестись детками, и посвятить себя их воспитанию. Но в жизнь вмешался резус фактор, который при противоречии в половинах решает их надежды на потомство…

    Телефон разразился напоминанием. Время собирать вещи. Наденька подвела черту:
- Ты сволочь!
Я закончил придаваться воспоминаниям. Оказалось, я наплакал лужу, которой хватило бы для съемок фильма о несчастной судьбе подводников.
- Детка, прости, я тебе обещаю, что этого больше не повториться.
- Ты всегда говоришь, но никогда не делаешь!
- Я обещаю, не тебе, а себе. Ты же знаешь, что самое страшное, это врать себе…
    В этот момент на меня сошла благодать, некое благословение и понимание, что все что натворил до этого мне отпущено. Я закончил хныкать и стал уверенно собирать вещи…

    Самолет доставил домой точно по расписанию. Первое июня, начало лета. Но погода не баловала, небо всю неделю протекало ливнями, хмурилось и трясло грозами. В общем, создавало атмосферу, в которой хорошо заседать в кабаках и иметь под килем не менее двухсот грамм коньяку, а можно и водочки. Рассуждать о высоком, швыряться умными фразами, в проверенной компании собутыльников. Наденька работала над очередной «серией», казалась все еще обиженной. Короче, не давала разгореться пошлому. Я скучал и искал выход в мастурбации... 

      День рождение институтских товарищей послужил поводом. Мы собрались в загородном клубе. Все, как один успешные и цветущие. Рукопожатия, обмен победами и сплетнями. Кто разогревался «Мартелем», кто откровенно жрал «Хенеси».
- Как дела Наденька? Читал твое  последнее, ты великолепна…
- А ты как Дима?
- Расширяемся. Экономическая обстановка способствует…
Во мне зарождалась вечная, почти Шекспировская драма: «Пить или не пить? А если пить, то сколько?» Определиться помог вопрос собравшихся:
- А ты как поживаешь Вовочка?
- Все еще ищу себя, - отвечаю.
Во мне уже бушует пламя. Стреляют угли. Сверкают искры. И что б потушить это пожарище, которое можно с уверенностью назвать позорище, я встаю, направляюсь в бар, где заказываю стакан водки и пью залпом. А через какое-то время понимаю, что все проблемы решены. Ибо мою очистившуюся от алкоголя тушу накрывает первая волна замечательнейшего опьянения.

    Самые стойкие направились в легендарный бар «ХХХХ». Оккупировали самый большой столик, стоимостью в пятнашечку. Очень много выпили. В какой-то момент, я оказался у туалета рядом с женой Димочки. Этого шкурника: «А ты как поживаешь Вовочка?» Мы стрельнули друг в друга взглядами, взялись за руки и уверенно вошли в кабиночку. Какой-то репер запел:
- Убери свои шаловливые ручки детка. Я начинаю.
Я заметил жене товарища:
- Он должен был спеть: I’m finished.
- Почему? – спросила она между сглатываниями.
- Больше соответствует моменту…

    Товарищ сыпал искрами и стрелял бранными ядрами. Наденька недоумевала. Казалось, она страдает хронической наивностью. Компания, чувствуя напряженность момента, поспешно расходилась. Оставив меня Наденьку и жену товарища, предательски, один на один со счетом. В этот-то момент Наденька и заметила, что оставила кошелек дома и нам нечем расплачиваться. Она заплакала и вскрикнула:
- Будь же мужчиной, сделай что-нибудь! Не буду же я, известная писательница, закладывать в пивнухе украшения!
Что можно сделать в баре переполненном «протекшими» телками? Я достал последнюю сотку. Сунул Наденьке, сказал:
- Детка, сейчас я залезу на барную стойку, начну танцевать и раздеваться. Соберись! Ты должна опередить охрану, подбежать ко мне и переорав музыку, закричать на все заведение: Давай крошечка! Покажи нам твердого! И засунуть вот эти денежки мне в трусики.
- На хуй! – сказала Наденька и ушла.
- Похуй, - высказалась жена товарища. – Все сделаю.
Я залез на барную стойку, начал танцевать, снял рубашку, ко мне подбежала девушка, перекрикивающая музыку:
- Давай крошечка! Покажи нам твердого!

    Мама была права в своих решениях и суждениях. Недаром я занимался бальными танцами, и, конечно же, был русской копией Алена Делона. Трусы быстро переполнились купюрами. Хватило закрыть счет. Осталось на такси и пиво. Домой вернулся под утро. Где вместо Наденьки обнаружил записочку: «Я тебя больше не люблю. Я выходила замуж за другого человека. Если ты не добился ничего до тридцать лет, значит далее из тебя уже ничего не получится. Я в тебе разочарована». Даже у женщины с титановыми яйцами, оказывается, есть запас прочности…
   
Сцена, в которой герой понимает, что конец некогда начинавшегося, как счастливый, романа есть нихуя не трагедия, как кажется на первый взгляд, а начало новой прекрасной повести.

    А дальше началось веселье, прерываемое похмельной необходимость заложить в ломбард часы (подарок Наденьки), компьютер (подарок Наденьки), телевизор с неебической диагональю (подарок родителей)… Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. И деньги здесь не исключение. Впрочем, всегда найдутся кредиторы, которые готовы, проникшись к тебе жалостью или той немного оставшейся интеллигентностью дать в долг… Так в момент очередного похмельного соображения: «У кого же занять эти ебаные денежки?» Мне позвонил Диззи и сообщил:
- Эй чувак, завтра ты выходишь на работу…

    Я напрягся. Доверять Диззи в таком серьезном вопросе прецедентов не было. Он все же творческая личность. А как известно, эти творческие, вечно влачат существование всякой хуевенщиной: музыкант, диск-жокей, монтажер порнофильмов… Как-то Диззи уже сообщал мне подобное: «Мол, он договорился, у них в конторе, есть вакансия… работа, хотя и пошлая, но за вредность, здесь и начисляют по-взрослому». Проработал я тогда два дня «менеджером по продаже фалоиметаторов и лубрикантов пидорам».  И бросил, так как рассказывать как охуенен «суперреалистик макси», не было никакой возможности. Пидоры хохотали в трубочки и спрашивали: не пробовал ли я что-нибудь позажигательнее, типа отсосать у кого-нибудь из их диаспоры…

    Короче, напряжение было излишнее, Диззи освоил для себя журналистику. Поступил на службу в модное издание, где освещал всякие маргинальные выставки. И им сейчас как раз требуется кто-нибудь, с ВНЕШНИМИ ДАННЫМИ! Для того, что б таскаться на всякие модные собрания и тусовочки. И сходить там за своего. А так же губить фауну, пописывая в ресторанную критику. Вот только здесь была одна заковырочка. Совсем маленькая, но существенная. В своей жизни я не написал ни единой строчечки. Диззи оптимистично развеял сомнение:
- Что ты хуйню поришь, диплом о высшем образовании у тебя же есть!

Сцена, в которой герой понимает, что все великие актрисы в молодости, будучи законченными блядями, в старости обретают целомудрие.

    Офис редакции помещался на самой ресторанной улице Питера. В аккурат над офисом очень левой и оппозиционной партии. Напротив окон великой и любимой гражданами Алисы Бруновны Фрейндлих. Служащие представляли собой как бы два полушария. Правое чистое, ухоженное и «понимающее тренд или фишку» и левое «маргинальное, вечно бунтующее, практически панковское». Первые дрочили днями напролет в интернете, восхищаясь работами фотографов, высказываниями писателей и тем, что написали для хроники сами, а к вечеру перебирались в один из модных ресторанов, самой ресторанной улицы. Вторые были повеселее, днем так же дрочили на всякую интернет похабщину, а к вечеру выползали на балкон, раскуривали «куришку» или разнюхивали, что покрепче и громко слушали музыку.

    Весь этот сброд уравновешивал главный редактор. Первых он держал из жалости и приличной внешности, что б было кого послать на светское мероприятие. Вторых потому, что не мог уволить, ибо они все были талантливы и привлекали к этому изданию действительно интеллектуальных читателей.

    Свои «три копейки» вносила в жизнь редакции и Алиса Бруновна. Ей не нравилась по вечерам громкая музыка, и странный запах папирос, курящихся напротив ее окон. Завидев «собрание» она сигнализировала участковому. Который материализовался утром в офисе и докладывал редактору, что шалят ее мальчики и девочки. Редактор мило улыбалась стражу порядка и дарила бутылку брендового виски, или конины. А по уходу представителя правопорядка вздрючивала всю маргинальную часть редакции. Те обижались по большей части на Алису Бруновну, выходили на балкон и показывали актрисе свои голые жопы. Та снова дулась и сигнализировала участковому. Который являлся в офис за очередной порцией конины или виски. Так существовала редакция, весело перекидываясь с Алисой Бруновной реверансами.

Сцена, в которой герой понимает, что для того, чтоб стать успешным журналистом, совершенно необязательно иметь способности.

    Редактор надо мной подшутила первым редакционным заданием, считающимся для меня испытательным. Если освещу достойно самое убогое действо города, то все дороги для меня открыты. Если нет, то на хуй из модной журналистики. В общем, я тошнил на это задание, и мучился вопросительным знаком: «Как же все-таки можно осветить и подать красиво говно?» Позже я выяснил, что украшать стразами дермище, за которое заплатили реакции наличкой, ради обретения статуса модной тусовочки особенно и не нужно. Нужно просто кричать в каждом абзаце: «Круто» и по возможности больше лизать жопу организаторам.  К утру, после обильной вордовской диареи, я отправил редактору этот текст:

Бизнес с человеческим лицом. Первый всероссийский конкурс красоты «Дама с животным» в «ROYAL BITCH».

    Люблю животных. Особенно собак. Мне по душе «пит-були». Они ласковые, уверенные в себе, сильные. Но в моде мини: «терьеры», «мопсы», «чайхуа-хуа» и «шпицы». Основа современной собачьей индустрии. Гениальный продукт: ест мало, гуляет в миску и тоже друг, взорвавший рынок животных, как юбка того же формата в начале шестидесятых. В сложившейся экономической обстановке - одни достоинства и мало заметные недостатки.

    Первый всероссийский фестиваль красоты «Дама с животным» проходит в «ROYAL BITCH» с третьего по пятое июля. Организаторы: «Putanna Models», продюсерский центр «Muflon» и «Шоу-рум нетрадиционного дизайна» ставят своей целью дальнейшее развитие модного бизнеса и продвижение зоо-индустрии. Под слоганом: «Красота и любовь братьев наших меньших».
-  Мусанна, есть планы по завоеванию мира?
- Сначала страны. Сегодня Петербурга, завтра Москвы, Сочи...

    Хороший маркетинговый ход. Еще одна возможность для продвижения товаров. Впрочем, любителям протестовать против тусовок на «Авроре», просьба не волноваться.  Залпа не было. Кто вам сказал, что зарабатывать плохо? Предприниматели - основа нашего общества.
- Как родилось «Putanna Models»?
- Работала в индустрии. Поняла, что могу сама.
- У вас есть принципы?
- Нет предела в самосовершенствование. И вся моя жизнь - это цепь хорошо спланированных случайностей.

    Отвлекся. Вокруг девочки в мини, с собачками мини. «Ретриверы» у поколения постарше. Премьер-министр подсобил породе. Три дня, шесть номинаций: «Собачки», «Собачки постарше». Они же, только кошки. «Мужчина и питомец». И интригующая: «Мисс-экзотик».
- Будут крокодилы?
- Зачем? Здесь свой бассейн...
    Конкурс собрал любителей животных. По подиуму водят «той терьеров». В зале гуляют «ретриверы». По углам топчутся «мопсы». Многочисленные «чайхуа-хуа» примеривают наряды. Огненно рыжего «шпица», возможно, подбирали под цвет волос хозяйки. За столиком с краю приютили Сергея Роста. Певица Афина со своим питомцем взяла приз. Всё смотрится отлично. Волнение участников, приподнятое настроение зрителей, а вместе - легкая, праздничная атмосфера. В субботу те же и кошки. А в воскресение «Мисс-экзотик» - кролики, шиншиллы, хорьки, морские свинки, черепахи, змеи, хамельоны и мини пигги. Организаторы приоткрывают тайну: «Будут ещё и пауки».
Кто-то замечает:
- Я знаю владельца ягуара.
Кто-то в ответ шутит:
- У нас есть пара на парковке.

    Организаторы сетуют, что с «Мужчиной и питомцем» вышла загвоздка. Мужчины не идут. Возможно, стоило расширить рамки номинации? Позволить заявлять подружек? Все эти дефиле в мехах, вечерних и свадебных платьях, костюмах смотрелись бы уместней.

    Впрочем, шучу. Средь всех высказанных целей конкурса: «Продвижение бизнеса»… «Каждая уважающая себя модная столица устраивает ежегодные показы»… Самая главная - поддержка братьев наших меньших. Значительная  часть средств, собранная от продажи билетов, будет передана «Фонду Помощи Животным».

      В зале перерыв на развлекательную программу. Пока участники готовятся удивлять зрителей. А зрители раздают свои симпатии. Спрашиваю, одного из организаторов, директора «Шоу-рума нетрадиционного дизайна»:
- Малхас, есть правила являющиеся фундаментом вашего бизнеса?
- Есть, - отвечает. – Они немного библейские: не придай, не обмани, не прелюбодействуй…

    И так мне на ухо, не для печати:
- А то ответишь…

    По-моему получилось хорошее светское мероприятие, в котором каждый получает своё. Участники и зрители – праздник. Питомники для бездомных животных – поддержку. Предприниматели – возможность продвижения своих продуктов. И хочется пожелать устроителям конкурса только успеха. Чтоб год от года действие ширилось, росло и приносило больше пользы. 

      Если бы это говно могло иметь консистенцию, мне пришлось бы нести его редактору в ведре, с наглухо задраенной крышкой. Ибо более вонючего поноса не видела ни одна светская хроника. Впрочем, начальник была в восторге. Я получил место штатного журналиста. Статья вышла в журнале, и получила несколько хороших и трогательных откликов от читательниц. Мне захотелось поделиться с кем-нибудь радостью. Я набрал Наденьку и услышал:
- Вова иди на хуй.
Она скинула вызов, я позвонил родителям. К телефону подошла мама:
- Привет.
- Привет.
- У меня есть хорошие новости.
Мама отправила меня в том же направлении что и Наденька. Я, было загрустил, но звонок Диззи и его поздравления выдернули из ступора. Он сказал, что выходные у нас будут загружены. В город пребывает группа диск-жокеев некогда игравших и писавших очень качественную хаус музыку, но снискавших себе славу, в быдло-реп проекте «Сява». Ребята приезжают с концертом и меня отрядили всячески развлекать и питать вредностями артистов. Мне так же следует посетить выставку фотографий молодой и ебанутой на всю голову, но талантливой девушки, некой Даши Маструбовой. Посетить фееричное открытие культового заведения «Фреско”бар» известного промоутера Муеславского. И конечно же все это осветить лучами светской хроники.

    Я неожиданно понял, что не могут все отправить на хуй, кто-то обязательно скажет: «Здравствуй». И тогда в твою жизнь придут новые возможности, которые в последствии может и окажутся очередными трагедиями. Впрочем, какая хуй разница? Пока это все же возможности, к тому же мне доподлинно известно, что конец некогда начинавшегося, как счастливый, романа перереросшего в драму, есть нихуя не трагедия, как кажется на первый взгляд, а начало новой прекрасной повести.


Конец первого частилища.