— Откуда вы знаете про АКАТ? Вы делали это?
— Я реаниматолог. Но начинал как психиатр–нарколог. С первых же дней, как наркология была выделена от психиатрии, я работал наркологом. Это был 75–й год.
— Чем вы тогда лечили алкоголиков?
— Кто чем. Тогда в моде была аверсивная терапия: мы давали пациентам…
— Апоморфин?
— Апоморфин тоже. Мне нравилось давать жидкость Буренкова. Исключительная гадость. Выпьет алкоголик этой мерзости, выпьет следом глоток водки – и бежит в туалет. Рвота такая, что внутренности выворачивает. И так 10 дней. Вырабатываем, так сказать, неприятные ассоциации.
— Что за жидкость Буренкова? Никогда не слышал.
— Я сейчас точно не помню состав, — увиливает старый нарколог.
— Аверсивная терапия помогала?
— Нет, конечно.
— Блять. А зачем вы ее проводили?
— А потому что ничего другого не было. ЭСТ еще применяли, вот.
— ЭСТ для лечения алкоголизма?
— Для лечения алкоголизма. И для наркомании.
— Помогала?
— Да, на некоторое время. Электрический ток редуцирует, так сказать, компульсивное влечение.
— А пациенты после ЭСТ не меняются? Я, честно, не сталкивался в своей практике с ЭСТ.
— Меняются. Становятся тихими, спокойными.
— Тихими, спокойными, безынициативными, аспонтанными – вы это имеете в виду?
— А что в этом плохого? Им же самим хорошо. И их родственникам. Зато не употребляют.
— Много раз вы это делали?
— ЭСТ? Много. Не счесть. Но лично мне больше всего нравится атропино–коматозная терапия. На мой взгляд, это лучшее, что годится для лечения синдрома зависимости на сегодняшний день.
— АКТ для лечения зависимости?
— Да. В атропиновой коме с мозгом происходят интересные вещи. Думаю, никто до конца не знает что именно. Но вот что я могу сказать: ничто так хорошо не снимает ломку, как атропиновая кома. Ничто так не редуцирует патологическое влечение, как атропиновая кома. Плюс еще психопатологические черты алкоголиков и наркоманов – они сглаживаются. Да и сами пациенты говорят, что им хорошо. Они становятся как бархатные.
— Сейчас проводится АКТ где–нибудь?
— Думаю что да. Только называют ее по–разному. Например, медикаментозный сон.
— Ясно. Расскажите про АКАТ. Как она расшифровывается? – аффективная…
— Аффективная контратрибуция, как–то так. Это очень "элегантный" метод лечения синдрома зависимости.
— Элегантный?
— Конечно. К проведению АКАТ готовились всем персоналом: это был целый спектакль.
— Расскажите.
— Пациенту вводили калипсол, этимизол и бемегрид.
— Давно не видел бемегрид. Он куда–то исчез. Зачем вводили бемегрид?
— Он, помимо прочего, вызывает сильную тревогу.
— Вон оно как. Вы вводили ничего не подозревающего алкоголика в дереализацию и заполняли его дереализованное–деперсонализированное сознание тревогой?
— Примерно так. Но мы подбирали дозу калипсола так, чтобы пациент не впадал в полную дереализацию. Он видел, мог различать предметы. Мы в это время надевали страшные маски, тянули его в разные стороны за руки и за ноги и говорили: «Пойдем с нами в ад! Пойдем с нами в ад! Ты ведь пьешь? Тогда пойдем с нами в ад! Или не пьешь? Если будешь пить – пойдешь с нами в ад! Не пей!»
— Пиздец.
— Хе–хе–хе.
— Как вы считаете, что на самом деле помогает зависимым? Какой метод?
— На самом деле – никакой.

©maroon