Одна церквушка надыбала кучу валюты на реставрацию, с условием, что подрядчик будет очень заграничный, видимо, чтоб и работу в срок закончили, и деньги не сперли. Ваш покорный слуга в это время имел какое-то туманное отношение к комитету по реставрации нежилых фондов, и вот с утра пораньше ловит меня начальник и говорит, мол, что нарисовалась солидная немецко-шведская фирма, готова на всё за предложенные бабки, и прям сейчас я должен представителя ихнего в церковь ту сопроводить и встретить с батюшкой (который из всех языков знает лишь староруский), чтоб они чего надо обсудили под моим наблюдением. Тут сразу возникает Отто, германошвед, познакомились, едем. У Отто неплохой русский с лёгким окуппационным акцентом, хорошо, думаю, переводить не надо будет. Приехали, нашли батюшку в рясе неглаженной. Отто штуки всяки подостовал, стал бегать и замерять чего-то, пока мы с батюшкой беседой светской баловались. Прибегает запыхавшись Отто, и делится с нами информацией инженерной типа что там мы "штуккотуррку" налепим, а вот там ещё какую то хреновину заменим, а потом такое говорит:
- А для корошший светофой эффект фсе лампы будут хуёвый.
И смотрит на нас так приветливо, улыбается. Я мысленно перекрестился и тоже улыбаюсь, а вот батюшка нехорошо как-то глазиком моргнул, крякнул сдавленно, ткнул в меня пальцем и шипит:
-Ты скажи ему, что деньги у нас есть, пусть хорошие лампы ставит.
Отто сразу:
- Та та, все путет корошший, и оччен хуевый, тут мы хуевый красний лампы поставим, тут хуевый синий, и фсе стекло заменим на хуевый стекло, а тут (на главный витраж с изображением Христа показывает) утет дфойной хуевый стекло, самый торогой!
При этих словах батюшка сам становится цвета "дфойной хуевый", бороденка его не в ту сторону затопорщилась и со странненьким таким звуком он осел у алтаря. Я схватил ничего непонимающего Отто и поволок к выходу, по дороге пытаясь обьяснить, что всякой шутке есть предел и в церкви матом - грех вдвойне, и тут он вырвался, с мрачнеющей рожей извлек из недр пальто маленький разговорник, и увидев там что-то очень страшное, понесся, сшибая свечи, обратно к пожухшему батюшке, истошно крича:
- Не хуевый! Не хуевый!!! МАТОВЫЙ!