У меня вот так жизнь складывалась, что секс, в основом, только на природе. Нет, конечно, было ещё и в помещениях типа “офис” и типа “подъезд”. Но никогда, слышите, никогда я не флиртовал с женщинами, у которых есть уже бой-френд или, тем паче, муж. Только раза три. Два раза как-то без последствий, а третий - с последствиями. Она была тоже манулой, а я просто пиво в “Болоте” пил. Смотрю, кучерявенькая такая, миниатюрная. Не красивая совсем, но общительная. Это ведь важнее.

Она самостоятельная была. Даже пиво сама себе покупала. И пила его. А вечерами за ней заходил её бой-френд. Они вместе жили. Он поздно с работы приезжал и сразу в “Болото”. Там кружечку пропустит. И он её домой несёт. Не кружечку, а подругу свою. Так как она к его приходу уже кружечек шесть пропускала… Чем они дома занимались - я не знаю. Но манула всегда смотрела на мужиков как-то алчно и испепеляюще. Создавалось впечатление, что вот-вот и накинется.

Я в ту субботу был один. Друзья вообще куда-то все исчезли. А суббота же! Вечер! Я - в “Болото”. Пивка дёрнуть и ещё кого-нидь, если повезёт. Ну и манулы наши сидят, миленькие, в польтах. Один стакан пива на троих через соломинку тянут. Манулы - это не проститутки, то есть не за деньги. Манулы - они не шлюхи, то есть не просто так, за удовольствие. Их тоже раскрутить на “это” надо уметь. Они дают за идею! Только в чём эта идея - хуй ево знает. Да они и сами не знают, наверное. Порой могут не дать с*ка аполлону с прессом зелени. А порой могут дать. И могут дать быдлу без копья денег, типа меня. А могут и не дать. Продавщицы и ткачихи все. Не знаю, характерно ли…

Я сморю, а эта кучерявая-миниатурная сидит одна и грустит. Даже в карты с остальными не играет. Я ей подмигиваю, мол, выше нос. А она рукой машет. Мол, да ну тебя. Я к ней подсел. Слово за слово. Развеселилась вроде. Я умею девушек смешить. За коленку если схватить, то им смешно. Или под рёбрами пощекотать. Кокетки они. Сидим, выпиваем, болтаем. А тут время подошло по домам. Я сказал: “А где твой-то?” “Задерживается чё-то, - говорит, - проводи меня, а?” Ну пошли, думаю.

А тут идти-то - минута если бегом. А неспеша - ну, минуты 3-4. Пришли, я говорю: “Ну чо?” Она такая: “Чо?” Я такой: “Ну, типа, воды налей попить, а то сушняк…” Я считаю, я ловко нашёлся в этой ситуации. Она говорит, мол, ну пошли. И мы пошли на её второй этаж. Она меня в квартиру не пустила, я стоял на площадке. Она сняла ботинки и пальто. А потом из-под крана воды налила и вынесла мне в чашке. Я говорю: “Давай покурим-постоим штоле?” Она говорит: “А давай!” И так как-то резко и с охоткой прям согласилась покурить, что я немного струхнул. В хорошем смысле этого слова.
Покурили, а она такая говорит, мол, иди сюда, поцелуемся. Я курящих не очень люблю целовать, но что уж тут поделать. Я тогда, в тот момент понял, что тут можно сразу быка за рога хватать. То есть кудрявую - за жопу. И схватил. У меня один метод - чуть что - хватаю женщину за жопу. За попу, конечно, простите. За попирус, так сказать. И тут началося! Она хорошо, что без пальто была. А я в куртке - мне не мешало ничего. И прям тут на площадке…
Процесс пошёл, мне нравится. Она повизгивает, я говорю: “Тише, дура! Тише!” А она пищит, как утёнок резиновый. И как это бывает в фильмах и книгах - вдруг! В данном случае, “вдруг” - это существительное. Поднимается её бой-френд. Первая мысль: “Бл*ть!” Вторая: “Пи*детс!” Я так её голову руками поворачиваю, мол, зацени узорчик на обоях. Она как его увидела, сразу трусики натягивать стала. Чуть моё барахло в трусики не запихала. Я еле успел вытащить из её трусиков и в свои положить. Поставить то есть. А бой-френд стоит и говорит так удивлённо: “Норма-а-ально!”
Мы быстро заправились, а бой-френд такой берёт манулу за шею и в квартиру вталкивает. Мол, дома поговорим. И ко мне. Я такой: “Ну, думаю, я тут не нужен и мне лучше уйти…” А он такой: “Стоять, блять!” И лицо такое, что “Тигры освобождения” Тамил-Илама, завидев его, приняли бы православие и ушли в монастырь.Я тогда тоже испугался, так как драться не люблю, а получать пиздюлей - тем более. Но он такой говорит: “Слышь, тя как?” “Вова”, - говорю. Соврал на автомате. Виноват, до сих пор стыдно. Он такой: “Вов, я тебя не виню. Все бабы - бл*ди! Давай водки выпьем?” Я нащщот бл*дей хотел поспорить и спросить “а твоя мама тоже?”, но не решился. Наверное бох есть…

А потом смотрю - а он в слюни. В говнище, муку, дрова и хлам. Я говорю: “Конечно, давай выпьем!” Он достаёт из-за пазухи пузырь “Завалинки” и мы стали пить. Из горла, без закуски, без запивки. И как-то так нормально пошло. Легло на пивко мягонько так, что я сам предложил ещё взять. И взяли, и выпили, тока теперь “Саяны” на запивку взяли. Я почему помню - мы потом эти “Саяны” разбили в подъезде. А потом ещё бегали в магазин. Бой-френд сказал: “Надо “Арбатского” взять. Ей. А то у неё стресс, наверное…” Сходили, взяли.
Дома я был где-то в 3 ночи. В говнище, муку, дрова и хлам. Утром я не пошёл играть в обычный во воскресным дням футбол, потому что был форменный песдетс. Всё в теле трещало по швам. Особенно голова. И тошнило перегаром. Но я собрался и подумал. Что лучше такие последствия, чем вся морда-гематома. Тут - за денёк всё пройдёт, а там - недели полторы быть в шкуре Гюльчатая. У меня ж нету очков во всю рожу, как у Элтона Джона… А бой-френд до сих пор со мной здоровается и называет Вовой. И мне как-то до сих пор немного стыдно… Это, как его, извините там за мат и скабрезности.