Иже херувимы!
Звонит мне, значится, сегодня друг Вовик и возмущается:
- Ты представляешь! Совсем эта ваша московская элита оборзела! Поехал я сегодня на лыжах покататься. Забрался на склон, лыжи нацепил, очки, всё как положенно. Только начал спуск, набираю скорость, вдруг какой-то гадёныш меня подрезает, задевает мои лыжи, я падаю, а он останавливается и начинает на меня матом переть.
Ну, я вообще-то парень сдержанный, но от такой наглости меня аж передёрнуло! Я его догоняю, и палкой по башке как ё@ну, потом в глаз, потом с ноги по печени... Шапка с него слетела, смотрю, харя какая-то знакомая вроде... Пригляделся - ну точно, Лужков б@я! Я ему: "Ты, Юрик Михалыч, ох@ел что-ли совсем? Кто так ездит-то?" А он мне: "Паки, паки... Иже херувимы! Извините, говорит, Владимир Владимирович! Я вас со спины не признал!"
- Ты представляешь! Совсем эта ваша московская элита оборзела! Поехал я сегодня на лыжах покататься. Забрался на склон, лыжи нацепил, очки, всё как положенно. Только начал спуск, набираю скорость, вдруг какой-то гадёныш меня подрезает, задевает мои лыжи, я падаю, а он останавливается и начинает на меня матом переть.
Ну, я вообще-то парень сдержанный, но от такой наглости меня аж передёрнуло! Я его догоняю, и палкой по башке как ё@ну, потом в глаз, потом с ноги по печени... Шапка с него слетела, смотрю, харя какая-то знакомая вроде... Пригляделся - ну точно, Лужков б@я! Я ему: "Ты, Юрик Михалыч, ох@ел что-ли совсем? Кто так ездит-то?" А он мне: "Паки, паки... Иже херувимы! Извините, говорит, Владимир Владимирович! Я вас со спины не признал!"