В обеденной комнате выпускного колледжа в Принстоне все обычно сидели
обособленными группками. Я сидел с физиками, но через какое-то время
подумал: "Было бы неплохо посмотреть, чем занимается весь остальной мир,
поэтому посижу-ка неделю или две в каждой из других групп".

Когда я сидел за столом с философами, я слушал, как они очень серьезно
обсуждают книгу Уайтхеда "Процесс и реальность". Они употребляли слова
весьма забавным образом, и я не особенно понимал, о чем они говорят. Я не
хотел прерывать их беседу и постоянно просить разъяснить мне что-нибудь, но
иногда я все же делал это, и они пытались объяснить мне, но я все равно
ничего не понимал. Наконец, они пригласили меня на свой семинар.

Семинар у них походил на урок. Они встречались раз в неделю, чтобы
обсудить новую главу из книги "Процесс и реальность": кто-нибудь делал по
этой главе доклад, а затем следовало обсуждение. Я отправился на семинар,
пообещав себе не открывать рта, напоминая себе, что я в этом предмете -
полный профан и иду туда просто посмотреть.

То, что произошло на семинаре, было типичным - настолько типичным, что
в это даже трудно поверить, но, тем не менее, это правда. Сначала я сидел и
молчал, во что практически невозможно поверить, но это тоже правда. Один из
студентов делал доклад по главе, которую они должны были изучить на той
неделе. В этой главе Уайтхед постоянно использовал словосочетание
"существенный объект" в каком-то конкретном сугубо техническом смысле,
который он, по-видимому, определил ранее, но я этого не понял.

После некоторого обсуждения смысла выражения "существенный объект"
профессор, который вел семинар, сказал что-то, намереваясь разъяснить суть
предмета, и нарисовал на доске что-то, похожее на молнии. "Мистер Фейнман, -
сказал он, - как Вы считаете, электрон - это "существенный объект"?"

Вот теперь я попал в переплет. Я признался, что не читал книгу и потому
не имею никакого понятия о том, что Уайтхед подразумевает под этим
выражением; я пришел только посмотреть. "Но, - сказал я, - я попытаюсь
ответить на вопрос профессора, если вы сначала ответите на мой вопрос, чтобы
я немножко лучше представил смысл выражения "существенный объект". Кирпич -
это существенный объект?"

Что я намеревался сделать, так это выяснить, считают ли они
теоретические конструкции существенными объектами. Электрон - это теория,
которую мы используем; он настолько полезен для понимания того, как работает
природа, что мы почти можем назвать его реальным. Я хотел с помощью аналогии
прояснить идею насчет теории. В случае с кирпичом дальше я бы спросил: "А
как насчет того, что внутри кирпича?", потом бы я сказал, что никто и
никогда не видел, что находится внутри кирпича. Всякий раз, когда ломаешь
кирпич, видишь только его поверхность. А то, что у кирпича есть что-то
внутри, - всего лишь теория, которая помогает нам лучше понять природу
вещей. То же самое и с теорией электронов. Итак, я начал с вопроса: "Кирпич
- это существенный объект?"

Мне начали отвечать. Один парень встал и сказал: "Кирпич - это
отдельный, специфический объект. Именно это Уайтхед подразумевает под
существенным объектом".

Другой парень сказал: "Нет, существенным объектом является не отдельный
кирпич; существенным объектом является их общий характер - их
"кирпичность"".

Третий парень встал и сказал: "Нет, сами кирпичи не могут быть
существенным объектом. "Существенный объект" означает идею в разуме, которая
у вас появляется, когда вы думаете о кирпичах".

Потом встал еще один парень, потом еще один, и, скажу вам, я еще
никогда не слышал столько разных оригинальных мнений о кирпиче. И, как это
должно быть во всех историях о философах, все закончилось полным хаосом. Во
всех своих предыдущих обсуждениях они даже не задумывались о том, является
ли "существенным объектом" такой простой объект, как кирпич, не говоря уже
об электроне.

Отрывок из книги "Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!"

Ричард Филлипс Фейнман - выдающийся американский физик, нобелевский лауреат, один из основателей квантовой электродинамики. Входил в число разработчиков атомной бомбы.