Был у нас один родственник, француз. Я про него когда-то писала ("Вот тебе, баба, блинок!"). Он был жадный и глупый. Ну, не суть. Родственников не выбирают. У француза был сын, еще глупее, чем отец. Плюс к тому он очень плохо говорил по-русски. И опять-таки, оно бы и пусть, но его раздувало от спеси, и он полагал, что говорит прекрасно. Он понимал себя "европейцем", а нас держал за совок. За границу нам ездить нельзя, в "Березку" нам хода нет - стояли глухие семидесятые.

Он вип, а мы срань.

Ну и слава тебе, господи.

Вот они приезжают в Питер и приходят к нам в гости. Разговоры с юношей такие. Он спрашивает:
- Откуда этот самовааар?
- С антресоли сняли.
- Она давно умерлааа?

Ну что тут скажешь? Молчим. Вот он и смотрит на нас сверху вниз, с усмешкой превосходства.

Про эту семью надо долго рассказывать; это были не столько люди, сколько персонажи; вот если ослепну - куплю гусли и сложу о них пяток баллад, а сейчас не время; я про них вспомнила на ночь глядя из-за монгольского языка. Сыну захотелось учить монгольский. Бывает. Папаша попросил нас достать русско-монгольский/монгольско-русский словарь; достали, и, пока он еще был в нашем пользовании, бросились смотреть, как там обстоит дело со словом "хуй"? Ибо бродили слухи, что это ужасное слово ни в коем случае не могло само по себе изойти из уст стыдливых, голубоглазых, златокудрых славян, а было привезено через ковыль и каменистые пустыни монголо-татарскими (они же татаро-монгольские) захватчиками и силком втиснуто в русские уста и процарапано в русском мозгу, гы-гы-гы.

Слово, действительно, нашлось, но узус разочаровал. Звучание никак не хотело прилипать к значению, а все норовило как-то мимо, - скажем, "хуйхуй" - голубая сорока. Ну и хуйхуй с ней, с сорокой, а смысл, смысл где?

Но зато фразеология приятно обрадовала. Нашли выражение: "тэнгэр хуйсрах" - "погода испортилась". И сразу же всей семьей - двое родителей, семеро детей - нежно полюбили монгольский народ, может быть, понятия не имевший, кого он там прискакал завоевывать, но зато нашедший правильные, сильные, печальные слова о серой нашей, неизбывной, питерской погодке; нет, - о погодке российской, от моря до моря, когда в окне - пьяный мужичок идет и падает, и снова, шатаясь, идет, и в магазинах один маргарин, и все евреи уехали и разлюбили нас, и Леонид Ильич все бормочет и живет, живет и бормочет, а мы никогда, никогда, никогда не увидим Неаполя, чтобы спокойно умереть, и Кобзон поёт, и дождь идет, и рано темнеет. Тэнгэр хуйсрах.