Учитывая культуральные особенности родной страны, должен заметить, что перед психиатрами стоит очень важная задача: не допустить, чтобы одна российская беда водила автотранспорт по второй. Причём, наличие противопоказаний чаще всего только усиливает таксис к водительскому сиденью, и убедить джигита, что ему светит лишь гужевой и педальный транспорт, бывает довольно сложно. И, поверьте, дело не в мелочных придирках, вроде несоответствия гордого профиля пациента тонкому чувству прекрасного у врача. Если уж отказал психиатр — значит, есть заслуги перед отечественной психиатрией, есть.

Один аксакал пришёл на медкомиссию под руку с супругой. Как выяснилось в ходе расспроса, иначе бы потерялся: уж очень сдал за последний год. Текущее число, месяц и год называл уверенно, бойко. Правда, ошибся на сорок лет, три месяца и десять дней, но к чему все эти мелочные придирки, едрён-афедрон! Доктор, правда, решил всё же покопаться. Выяснилось, что дата — это цветочки. Дед на полном серьёзе заявлял, что работает в совхозе Ильича не скажу какой области Казахской ССР, исправно выходит на работу, и вообще — что за подозрения такие? Супруга подтвердила, что было дело, работал, но лет сорок назад. После событий тридцати-сорокалетней давности начиналась пустошь забвения, а уж о том, что происходило вчера или час назад, можно было даже не спрашивать. Своего адреса он не знал, и как найти свой дом, не имел ни малейшего представления. Зачем? Жена подскажет. А сюда как приехал? За рулём. ЗА КАКИМ, НАФИГ, РУЛЁМ?! Вот странный врач, не знает, какой руль бывает — круглый такой, гладкий, посередине нажмёшь — машина гудит. А, вспомнил, «Волга» называется. ЧТО, САМ?! Ну, не бабу же вместо себя сажать, доктор, вот вы скажете тоже! Жена подтвердила: дед ездит за рулём сам. Держится строго в правом ряду и смело жмёт аж сорок-сорок пять в час. Шумахер в тандеме с Альцгеймером. А жена подсказывает, где куда свернуть. Нет, на красный он сам останавливается, помнит. Да и водит на уровне спинномозговых рефлексов. Так что вы, доктор, подписывайте уже скорее, а то нам ещё по магазинам надо, да и на дачу бы заглянуть не мешало...

Другой товарищ ходил на медкомиссию лично, очно, без ансамбля. Очень был упорен, практически настырен. Дескать, рулить хочу — просто сил моих мужских нет, как хочу. То, что голоса в голове постоянно — не беда, на скорость не влияет. А что враждебное воздействие из соседней галактики постоянно оказывается — так ведь я же не на звездолёт права прошу, а на автомобиль. Как-нибудь разберусь, чем скорости в коробке передач от космических отличаются, я ведь шизофреник, а не дебил! Получив отказ по очереди у всех докторов, участвующих в медкомиссии, он решился на радикальный шаг. Рассудив, что в стране бумажка завсегда важнее человека, он пошёл и сменил фамилию. И с новым паспортом явился на медкомиссию. Мол, я не Байрон, я другой. Ошибся он в одном: в диспансере его знали как родного. В итоге, чтобы исключить разночтения, доктор чётким почерком вывел на бланке медкомиссии: «К управлению автотранспортом не годен. Годен к управлению рулём».

Третий товарищ и вовсе потряс, причём не только воображение. Дело в том, что у него в своё время нашли эпилепсию. Естественно, ни о каких правах не могло идти и речи — разве что в какой-нибудь террористической организации потребуется смертник-доброволец. В идеале — водителем автобуса для сотрудников организации. Но человек старался, лечился, сумел свести эпилептические приступы на нет, и решил: пора за руль. Как уж он прошёл медкомиссию, вопрос другой. И ведь водил машину, причём долго — не месяц и не два. И жену катал, на почётном переднем месте. Что самое интересное, жена была не просто в курсе его болезни — она эти припадки видела собственными глазами. Но раз муж сказал, что выздоровел — значит, руль в зубы - и на дачу; опять же водку пьянствовать, дисциплину хулиганить да бардак бедокурить ему эпилепсия никогда не мешала, а тут хоть какая-то, да польза. Так вот и катались, пока их не дёрнула нелёгкая проехаться летним вечером по одному городскому шоссе.

Шоссе это в городе известно тем, что вдоль него стоят проститутки. Есть у него и ещё одна особенность, не столь заметная на первый взгляд, но сыгравшая в этой истории более роковую роль, чем жрицы любви. Это тополя. Пирамидальные. Вдоль всего шоссе. И на закате появляется интересный эффект: огненный шар светит водителю и пассажирам в глаза сквозь мелькающие через равные (сажали аккуратно!) промежутки стволы деревьев. Вот этот природный стробоскоп и сработал, как хороший запальный механизм.

Дама ещё удивилась: вот ведь только что ехал, глядел на бесстыдниц и ещё имел наглость уверять, что просто следит за дорожной ситуацией — мол, мало ли, вдруг кто под колёса кинется! Ага, кто на кого кинется — это ещё вопрос, в таком деле за мужиком глаз да глаз нужен. Вон — уже насмотрелся, бьётся в приступе спонтанного оргазма, он бы так от жены возбуждался! Впрочем, то, что было расценено, как оргазм, оказалось полноценным эпилептическим приступом, с судорогами, пеной изо рта и прокушенным языком. Хорошо, что нога соскользнула с педали газа, и до ночных бабочек машина доехала по инерции, мягко ткнувшись в высокий бордюр и заглохнув. Вид мужика, бьющегося в конвульсиях, им наверняка запомнился надолго — это ж надо было ТАК его впечатлить, чисто фамфаталь! Три штуки. А что супруга другого мнения, так это от зависти, ревности и общего градуса стервозности.

Должен отметить, что, хотя результаты нашей работы ещё весьма далеки от совершенства, но они есть, и приступов острого слабоумия, равно как и таранов по бредовым мотивам, всё же не в пример меньше, чем элементарной невнимательности, общей тормознутости и откровенного хамства. Кто б ещё в ГИБДД открыл отдел нравов за рулём...