Мы живем на втором этаже, а на первом обитает Виктория, победившая разум. Виктория красит волосы хной, включает одновременно два радиоприемника на разные станции и выстукивает о батарею сигналы из космоса.

- Вы меня заливаете, - впервые я услышала эту мантру десять лет назад, когда справляла новоселье.
А я тогда не знала про сигналы из космоса и растерялась.
- Идемте, - говорю, - посмотрим.
В кухне Виктории стояли стол, гнилой помидор, бывшая швабра и пустой тазик.
- Вот, - сказала соседка, тыча пальцем в небо, - заливаете.
По потолку уныло слонялись тараканы в количестве девяносто трех штук и просили пить.
- Где вода? – уточнила я.
- Вот, - возмущенно повторила Виктория, - на потолке.
- Где? – с надеждой спросили уже тараканы.
Ну, тут я стала догадываться о сигналах из космоса и сбежала, поклявшись принять неотложные меры и, есличо, оплатить ремонт в полном объеме.

***
Теплой майской ночью я сидела дома в неуютном одиночестве, качала порнушку и писала стихи об олимпийских богах. Неожиданный удар и звон разбитого стекла заставили меня вытащить левую руку из трусиков, а правую – поспешно стереть две последние особенно разухабистые строчки про громовержца. Потом я немножко посидела и осторожно выглянула на балкон. Последний внезапно оказался застеклен на пять шестых, а в груде битого стекла я обнаружила здоровенную бутыль из-под польского одеколона, к горлышку которой черной резиночкой была прикреплена записка: «Вы меня заливаете. Виктория из 22-й кв.».
Тут я немножко осерчала, поколотила в дверь 22-й кв. (которую мне предусмотрительно не открыли), поднялась к себе, взяла огромный нож, резиновые перчатки и перерезала этой суке горло все провода, которые вели в 22-ю кв.
Отоспавшись после бурной ночи, я решила поднять себе настроение, надеть все лучшее сразу и выйти на променад.
Надела и вышла. В коридор.
На половике у моей двери лежала здоровенная куча говна, из которой игриво торчал сложенный вдвое лист А-4 с надписью: «Я вас ненавижу. Виктория из 22-й кв.».
Самым логичным в такой ситуации было бы спуститься на один этаж и покакать, но я сидела на диете, и мне было нечем.
Поэтому пришлось купить новый половик, а окрыленная победой Виктория, простите за тавтологию, приутихла до осеннего обострения.

***
Осенью в мою квартиру вломились три здоровенных дядечки в масках козликакостюмах ОМОНа и поинтересовались, не я ли стреляю из автомата? Я ответила, что нет, честное слово, но всегда мечтала.
После тщательной переписи всех моих документов выяснилось что поступил сигнал следующего содержания: «Моя соседка сверху Смилянская А.П. спустилась в подвал и стреляет там из автомата Калашникова. Пули летят сквозь мой пол и застревают в потолке. А я потолок только отремонтировала, потому что Смилянская А.П. все время меня заливает».
- И вы приехали по такому сигналу? – поразилась я в самое сердце.
Дяденьки из ОМОНа насупились и сказали, что им так религия велит.
Я прониклась и предложила кофе.
Дядечки помялись и согласились.
Очень симпатичные, к слову, оказались дядечки. Ну, когда сняли маски козликов свои жуткие шлемы с рогами лямочками.

Я вышла провожать ОМОН, помахала белым платочком, утерла слезу, а уныло наблюдающая за этим процессом из окна Виктория сказала человеческим голосом:
- Я этого так не оставлю! Я буду жаловаться самому Козакову Н.Н!
- Кому? – не поняла я.
- Депутату нашего района. Самому! – Виктория плюнула, не попала и захлопнула окно.

И вот тут меня осенило. Депутата нашего района я интуитивно люблю так же, как и соседку снизу.
Поиск телефона Виктории занял у меня семнадцать минут.

- Здравствуйте, - никогда прежде у меня не случалось такого официального голоса, - я могу поговорить с Викторией?
- Виктория у аппарата.
- Здравствуйте, - повторила я, - с вами говорит супруга депутата городского собрания Козакова Н.Н.
- Ой, - всхлипнула трубка, - радость-то какая.
- Я, - говорю, - звоню вам по очень важному и секретному делу. Вам ведь можно доверять?
- Разумеется, - трубка подобралась.
- Так вот, - продолжаю, - мы зафиксировали ваш повышенный интерес к Смилянской А.П...
- Да, - закричала трубка, - ДАДАДА!

С трудом вклинившись между «эта блондинистая блядь» и «зубами загрызу» я продолжила:
- Виктория, прекратите истерику, вы нужны своей стране.
Виктория немедленно прекратила. Настоящий марксист, чо.
-Так вот, - говорю, - мы давно следим за Смилянской А.П. и имеем подтверждения тому, что она шпионка. По нашим данным – агент Силенда и американских лунных поселений. Она им уже сдала проект нового коллектора, что по улице Гали Тимофеевой, и секретные ночные маршруты ассенизационных автомобилей.
- Я так и знала, - выдохнула трубка.
- Итак, - строго спрашиваю, - вы готовы нам помочь?
- Разумеется, - трубка в моей руке усердно закивала.
- Прекрасно, товарищ, - говорю, - слушайте инструкции. Вы должны, ничем себя не выдавая, тщательно следить за перемещениями вашей соседки и ежедневно подробно сообщать их в письменном виде товарищу Козакову. И, разумеется, Смилянская А.П. ни в коем случае не должна заподозрить, что что-то неладно. Оптимально, если она вообще забудет о вашем существовании.
- Слушаюсь, - твердо сказала трубка.
- Служу Украине, - строго поправила я.
- Служу Украине, - послушно повторила Виктория.
- Работайте, товарищ, до связи, - сказала я, отключилась и ржала в соплях три дня и три ночи.

***
Прошло почти десять лет, я действительно практически забыла о существовании Виктории и вот вчера ночью вышла переставить машину. Надевать все лучшее сразу не стала – кто меня в два часа после полуночи разглядит? – а просто набросила шубу на пижамку.
Октябрьская ночь гостеприимством не порадовала. Было холодно, темно и жутко. Я опасливо огляделась и вдруг заметила, как ярко-белая на фоне мрачного дома занавеска окна первого этажа внушительно колыхнулась. И странная тень метнулась от окна в сторону.
Я похолодела.
И вдруг вспомнила, что это не иначе как боец невидимого фронта Виктория творит свой бессмертный подвиг.
И точно – неожиданная вспышка фотоаппарата осветила бледное лицо индейца Джо мои спутанные кудри и пижамку.

Так и вижу – открывает глава района Казаков Н.Н. беленький конвертик, а там я в розовеньких пижамных штанишках с зелеными жабками и шифровка:
«Ночами она ходит.
Виктория из 22-й кв.»

========================
Сейчас, когда я пишу эти строки, часы показывают четыре часа утра ровно, а по трубам центрального отопления разносится глухой ломаный ритм – два длинных, три коротких, три длинных, два коротких, длинный, короткий, все сначала.
И я знаю, что жива еще моя старушка.
Мата Хари. Юдифь. «Красная капелла» Шевченковского района.

©sasha-smilansky