Вот еще история была в парке, где я гуляю со Степаном. Иду, значит, как-то по парку, качу коляску. А там скучно обычно, ничего не происходит. Парк маленький, без особой красоты. Медленно катятся коляски, как разноцветные грибки. Оттуда идет легкий пар и буграми торчат щеки, как попы. Кого-то тащат на санках, начинающие пешеходы делают первые шаги от мамы до папы. В общем, такое понятное и монотонное существование. Событие бывает, если только собачники заходят на территорию материнства. Сразу такая заварушка, нежные материнские руки начинают рвать пасти собачьим владельцам и метить территорию кровью. Собаки тоже разные ходят. Есть такая одна белая-белая, называется самоед. Порода не для зимы, потому что его вообще не видно на снегу. Самоед ходит с красным фонариком на ошейнике и дает визуальные сигналы, как самолет в небе или маяк. Или бегают такие крохотные собачки, что они вообще не для жизни. Собачкам повязывают колокольчики, чтобы если их не видно, то хотя бы было слышно, что оно еще бежит, а не умерло.

В парке стоит огромная деревянная горка. Называется "Скоростной спуск", 20 минут - 100 рублей. Горка крутая и крепкая, сделана на две дорожки. Обычно вокруг стоят несколько скучных мамаш с поднятыми головами. Посматривают, следят и контролируют. Артем, будь осторожен! Настя, не толкай мальчиков! Егор, еще один раз и домой! Иногда рядом мнется ребенок-бояка, который хочет скатиться, но не решается. Мама уже два раза в кассу сбегала, а он никак. Женщины ходят, как немножко мишлен. Надутые болоньевые штаны, лыжные шапочки. Потому что главное не замерзнуть, главное не болеть. Это все знают, это каждый вам в нашем парке скажет…

И вот однажды, когда я волокла свой грибок по аллее, слышу, что на горке какой-то оживляж. Крики, будто вместо катания на ватрушках там проводят хоккейный, футбольный и баскетбольные матчи сразу. Подкатываю, а там Чей-То Папа просто качает всю эту дохлую тусовку. Такой сам короткий, по фигуре шар. Кричит: «ДАВАЙ-ДАВАЙ, ГРИША!!! ПАША, ЖМИИИ!» Выучил всех детей по именам, всех знает. Кого не знает, того подначивает: «Желтая куртка, давай там не тормози!» Сам лезет на горку, сам со всеми катается. И паровозиком, и пароходиком, и вперед лицом, и назад спиной. И на ногах, и на ватрушке, и с детьми на плечах, и жонглируя ими по очереди. Бывают такие невероятные люди, когда человек-тост! Все происходящее вокруг него вызывает радость и восторг! Кроме того, невероятно обаятелен, очень заразительно хохочет, когда съезжает с горы. И все с таким смехом, что смеяться начинают все вокруг. И главное, что в этой толпе детей вокруг него не разглядеть, Чей Это Папа. Женщины-матери тут же оживились, порозовели наконец-то, сразу начали а-ха-ха, хо-хо-хо! Егор, Егор, иди скатись с дядей Юрой! Миша, сядь на коленки к дяде Юре и держись покрепче! Стоят, дутые штаны свои поправляют, чтобы пофигуристее стало, а сами а-ха-ха, хо-хо-хо! А-ха-ха, хо-хо-хо! Тут же выступили будущие женщины. Например, одна стройная блондинка лет шести там была. Сама вся в фиолетовом, обувь в тон помпону. Этот дядя Юра ей: «Виолетта, жду ответа! Пойдем кататься!» А она: «Дзядзя Юра, ну что такоэ? Вы Настю три раза скатили, а я только сзади в паровозике ехала, у меня шапка слетела. Я с вами больше не поеду». Ну, банальная такая ситуация, когда не звони мне, я тебя больше не люблю, ты подлец! Тут же рядом мальчишки бегают, дергают его, тянут на горку. Им вообще не ведомы эти эмоциональные женские извращения. Ревность там, желание обладать дядей Юрой полностью, ехать с ним на ватрушке и чтобы все сдохли от зависти. Мальчикам надо просто кататься! И чем быстрее – тем лучше! Они стоят, подпрыгивают от нетерпения. И пока Виолетта в фиолетовом изводит дядю Юру, то они пытаются достать языком сопли из своего носа.

Думаю, чей же это папа? Кому же так повезло? Где среди этих хохокающих мам та самая женщина, у которой за время жизни с дядей Юрой выработался абсолютный иммунитет к юмору. Она уже вообще не смеется ни над чем. Первые года три-четыре хохотала, потом перестала. И когда ей подруги говорят, мол, ну какой же у тебя Юрка заводной, то она кивает. И когда он шутит, то она тоже кивает. Потому что дядя Юра – это праздничная толпа из одного человека. Думаю, ну где же его ребенок? Кому так повезло? Оказалось, никому. Дядя Юра покатался, отдал сердце фиалке Виолетте в фиолетовом, разорвал в клочья обаянием всех женщин, отряхнулся, попрощался и отправился дальше. Просто шел мужчина по парку, может, домой с остановки. Видит – горка. Купил билет. Покатался. И ушел.

И как только его не стало, то дети сразу сдулись немножечко. Мамы надулись снова, стали как мишлены, ребятишки были разобраны по домам, колсяки-грибы разъехались по парку. Стало опять тихо. И никто там больше не кричал. И никто так больше не смеялся.

©eprst2000