Вот все говорят, перевелись герои, нет никого, все. Кто сам умер, а кому помогли, иных уж нет, а те далече. А я говорю: неправда! В любом человеке, даже самом завалящем, обязательно присутствует герой. Есть женщины вроде меня, которых окружают исключительно люди геройского склада характера. Потому что с нами по-другому нельзя.

Возьмем, например, моего стоматолога Юлию Сергеевну. Всякий раз, когда я звоню записаться на прием, я порчу ей настроение. «Да? – радостно говорит Юлия Сергеевна, слышит мой голос и  грустно добавляет: – А, это вы…»  Очень ободряюще, я вам скажу. Когда я впервые показала ей зубы, Юлия Сергеевна долго вглядывалась мне в полость рта, а потом удивленно произнесла: «Что-то я не пойму, едите вы ими, что ли?» Вы когда-нибудь смеялись со слюноотсосом во рту? Перед моими глазами живо встал анекдот про пожилого хмурого сантехника, который при виде особо сложного засора задумчиво сказал: «Что-то я не пойму, срете вы в него, что ли?», а Юлия Сергеевна добавила: ну в смысле, едите вы на одну сторону почему-то. С тех пор мы вместе – я панически боюсь стоматологов, а Юлия Сергеевна – меня. Сложно лечить пациента, который просит убить его побыстрее, дать ему самого сильно обезболивающего в мире, просит транквилизаторов, платок пощады, зовет маму и плачет с соплями одновременно. Я ее понимаю. И даже почти не обижаюсь. Неделю назад меня от волнения не взял наркоз, мне было страшно, больно и щекотно, даже когда Юлия Сергеевна нежно хватала меня за нижнюю губу. Ей пришлось уколоть меня раз, уколоть второй, третий, пригласить хирурга, который профессионально хрустнул нижней левой моей щекой и вколол какое-то обездвиживательное опять. Наконец мне вылечили зуб, меня отпустило, а через пять минут случился кумулятивный эффект и все наркозы встретились. 

Я оглохла на левое ухо, щека отвисла, язык отнялся, и отчего-то закрылся правый глаз. Жестами я объяснила Юлии Сергеевне, куда уходит детство, в какие города, и опять даже почти не обиделась. Потому что в стоматологи идут только настоящие герои.

P. S. Только третий таксист, прочитав адрес на выдранном из блокнота листке, согласился везти странную женщину, похожую на добро и зло одновременно. Сказал: деньги вперед. Естественно.

P. P. S.  Глаз открылся через два часа.

 

Или взять, например, «Киевэнерго». Конечно, не весь «Киевэнерго» в целом, хотя я не сомневаюсь что в условиях грядущей Winter Is Coming все они там люди героические, хотя бы потому, что сесть на сами знаете куда и одновременно рыбку съесть, мало у кого получается. 

В общем, ходит к нам тихая ежемесячная женщина снимать показания счетчика. Ходит она по неизведанным прериям оболонских квартир, сверяясь со списками жильцов. Вот квартира номер пятнадцать, зарегистрировано восемь человек: пять Шариповых и три неразборчиво. Эти все равно не откроют. Квартира  номер восемьдесят шесть – один человек, написано: Пилипенко, но не похоже, какой-то другой национальности. Пилипенко каждый раз вскрывает счетчик разными способами. Два раза лежал в ожоговом после ударов током, к такому ходить просто страшно. Другое дело мы – прописано четверо, один несовершеннолетний, вроде приличная семья. Но каждый раз, когда женщина звонит в дверь, мы не нарочно превращаемся в рыжих гуманоидов. Мы тут абсолютно ни при чем, просто так звезды становятся, честное слово. 

В июле на женщину напал кот. Пока я отпирала дверь, сынок, впав в обычное для девятилетнего ребенка состояние «мамапростиянипадумал», направил на бедную женщину лазерную указку. Кот, впав в обычное для трехлетнего кота состояние «абольшаякраснаямухадогонюнямням», сшиб ответственного работника с ног. В августе я была задумчивой и сказала тихой женщине строгим голосом: «Мужчина, проходите, обувь можете не снимать». В сентябре бабушка забыла надеть юбку. В октябре случился очередной кот. 

Вот представьте, тихий вечер, среда. Кое-кто уже празднует солнцестояние рабочей недели. Я иду открывать дверь на звонок, и уже даже приоткрыла, и даже глаза наши с тихой женщиной встретились крест-накрест. Как вдруг я подняла брови и закричала прямо в лицо ответственному работнику: «Ах ты тварь!» Больно, очень больно, когда за обнаженную щиколотку тебя кусает шестикилограммовый голодный кот. 

Простите нас, женщина из «Киевэнерго», мы больше не будем. Мы не воруем государственную энергию, честно платим бешеные тыщи, потому что у нас все горит, жужжит и счетчик мотает, как в прачечной. 

На самом деле герои все, кто живут рядом с существом по имени женщина. Быть героем, чтобы не сойти с ума, когда вы с мамой смотрите фильм ужасов экстра-класса, и уже холодный пот стекает в боксерки, и страшно сбегать пописать, как вдруг ваша старенькая мама внезапно хохочет в конце кровавой расчлененки на экране, которую вы сели смотреть после ее слов: «А ну-ка, сынок, давай посмотрим что-нибудь отвратительное. Не новости».

Быть героем, когда ваша дочь льет концентрированное средство для мытья посуды в стиральную машину, вместо порошка, а потом стоит по колено в ароматной пене и сначала кричит: «Горшочек не вари!», а потом жалобное: «Па-а-а, помоги!» И тапки разъезжаются в разные стороны, и пена не смывается, и непонятно, откуда гавкает Шарик, и пусть весь мир подождет.

Быть героем, когда ваша любимая отчаянно плачет на рассвете, слезы у нее горячие и соленые, и вы говорите: «Кто, кто тебя обидел, что, черт побери, случилось?», и сердце рвется от любви и жалости, и она закрывает глаза, прижимается и горько шепчет: «Я сумку хочу, и очки хочу барберри, мне даже приснилось...» А вы таращите  изумленные глаза в предрассветную стену и хотите сказать: «Ну бля!», а говорите: «Да куплю я тебе твою чертову сумку! Я же герой». 

(с)Юлия Максимова