Недавно в филиале уважаемой международной компании прямо во время совещания происходило нечто странное: все присутствующие, кто сидя, а кто и лежа, тряслись в конвульсиях. Причиной массового припадка послужил дизайнер Слава, который только что (в восьмой раз уже) продемонстрировал рев лося. Получалось и правда неподражаемо — внутренний лось Славы стонал порнографично и жалостливо. Как будто на кафедре филфака объявили, что не будет 13-й зарплаты.

Дело в том, что вчера младший ребенок — мальчик трех лет — поставил дизайнера в тупик простым вопросом «Как говорят лоси?». Слава, конечно, не знал — единственный раз в жизни он встречал лося в ресторане «Ивушка», да и то в меню. Дизайнер полез в интернет, наткнулся на звуковой файл и — как результат — сорвал совещание.

— Елки-палки, я так не смогу, — всхлипывая, произнес завхоз Александр, у которого годовалый сын недавно произнес первое слово «дай». — Скоро начнется: почему то, почему это, как собачки гавкают, как машина едет. А ведь когда-нибудь он спросит, что такое секс или, прости господи, куннилингус!

— Скажи, что это латышский хоккеист, — посоветовал IT-директор Паша, заядлый болельщик.

— А я не смогла объяснить, что такое презерватив,— вздохнула бухгалтер Ира. — Сын в детстве задавал тысячи вопросов. Ну, я взяла за правило отвечать на все — придумывать объяснения, лезть в энциклопедии. И всегда выкручивалась, очень этим гордилась! Причем я ему уж и про секс отвечала, и про детей, все было несложно. А вот презерватив поставил меня в тупик.

— Да ладно, тоже мне проблема! — изумился IT-директор Паша, у которого подрастает 11-летний головорез. — Вот для меня сложный вопрос «Папа, зачем ты пьешь?». Например, коньяк. Как ответить, чтобы отвадить? Или: «Папа, а почему тебе коньяк можно, а мне нельзя?»

— И что ты отвечаешь? — заинтересовались дизайнер Слава и завхоз Александр.

— Отвечаю уклончиво, — признался IT-директор, — «мал еще», «по кочану», «а покажи-ка мне дневник».

— А я боюсь, что дочь спросит: «Мама, ты пробовала травку?», — поделилась переживаниями финансовый контролер Надежда. — Я же ее сама учу, что врать нехорошо. Все согласно закивали, только Паша опять не понял, в чем проблема.

— Сложный вопрос, мои хорошие, это «Мама, почему тебя уволили?», — из угла раздалось грустное бормотание замдиректора Инны. — Ну а что я могла ответить ребенку? Что мы по-разному смотрели на бизнес? Про кризис в отрасли? Что у меня не отросли стальные яйца? Это мальчик мог понять буквально… Я и сказала: «Наверное, потому, что плохо работала». И увидела, дорогие мои, ужасное разочарование. Ему стало стыдно.

Казалось, еще секунда — и она расплачется.

— Один сложный вопрос! — я, как мог, попытался снизить градус трагедии. — Да меня дети ставят в тупик ежедневно! «Папа, а зачем ты эту тетю называл безмозглой каракатицей? А меня Миша ударил, можно я его тоже ударю? А что это я у вас такое под кроватью нашел? А где тут можно пописать? А покакать? Почему я должен вас слушаться? Куда делся Ослябля? Почему от Деда Мороза неприятно пахнет? Как пишется «инцидент»?»

«Инцидент» оживил даже замдиректора.

— Да, — продолжил я, — и самый сложный детский вопрос — это «Можно мы возьмем домой собачку (кошку, воробья)? Мы ее (его) вылечим и выпустим!»

— Не, — перебил меня дизайнер Слава, отец четверых детей разного возраста. — Самый сложный — это «Можно Маша (Лиза, Лариса) у нас ночевать останется? А то поздно уже, метро не ходит. Честное слово, мы ляжем на разных кроватях!»