– Ну не завод же на третью смену он едет, – ехидничает мама.

Мне вообще пофиг. Главное, «чей-то хахаль» освободил отличное место. А то Варя висит на бордюре, носом к мусорному баку. Неэстетично.

Короче, я ключ схватила и на улицу. В чем была. В пижаме и тапочках. Полночь.

Нет, вы не подумайте, у меня приличная пижама. Белая. В мишках похожих на кроликов.

Переставила машину, глушу мотор. Тут бац – свет фар. «Чей-то хахаль» вернулся.

Нежданчик, как говорит моя дочь.

Главное, стал так с претензией, вывернул руль в мою сторону, и застыл.

Тут, по сценарию, должны были зазвучать аккорды композиции Pretty Woman, выйти такая я вся красивая на шпильках, сексуально взмахнуть волосами и с ослепительной улыбкой уточнить: «Надеюсь, вы не против, я заняла ваше место». И пока он подбирает челюсть, проплыть к подъезду тщательно покачивая бёдрами.

Но я в тапках и мишках похожих на кроликов. Поэтому мы стоим. Минуту. На характер.

И если бы характер у меня был сильный, я бы осталась в машине. Ночевать.

Вышла. Слабачка. Приготовила шутку про полночь, фею и тыкву, которая в оригинале у Шарля Перро была пижамой. Подумала, юмор несколько нивелирует идиотскую во всех отношениях ситуацию.

«Чей-то хахаль» тут же снисходительно потушил фары и тоже вышел. В махровом халате. Из которого трогательно торчали волосатые ноги в носках и туфлях. В руках – три пачки «парламента».

Первой начала ржать я.

Он оказался семьянином, отцом троих детей. И чтобы никого не будить переодеваниями, отправился в киоск за сигаретами, в чем был.

Через пять минут вернулся на «свое» место, а там – опа, внезапно. Он и застыл в раздумьях. Приготовил анекдот про «жену, которая успевает заправить постель, пока муж сходил ночью водички попить». А потом увидел пижаму и решил, что дополнительный юмор не понадобится. Уже смешно.

И мы бы долго еще хохотали у подъезда, если бы тётка с первого этажа не высунулась в окно со словами: «Дайте поспать, алкашня чертова».

(с) Анна Гин