До меня доходят глухие слухи о том, что между нашими корреспондентами в Сирии и нашими же военными возникают, мягко говоря, неувязочки. Это нормально. Военные нигде не терпят рядом с собой журналистов – если, конечно, это не придворные писаки, не ангажированные телекомментаторы. Война – дело грязное, посторонних глаз она избегает. 
Расскажу в этой связи историю своего британского знакомого Вона Смита. В начале 90-х годов Вон, завершив службу в британской гвардии, стал фрилансером. Скитался по войнам, снимал «картинки» и продавал их телекомпаниям. 
Когда стало ясно, что в Персидском Заливе скоро полыхнет, он извлек из сундука свою старую офицерскую форму и отправился в Бахрейн, поближе к линии фронта. Там он нашел компьютерный салон и заплатив пару фунтов, изготовил поддельное удостоверение офицера британских вооруженных сил. Теперь оставалось попасть на передовую. Как? Сгоряча Вон решил вплавь одолеть залив, однако, местные люди отговорили его: море кишит акулами, не доплывешь. Тогда он надел форму и направился на ближайшую базу военно-воздушных сил, где, даже не спросив документов, его посадили в самолет, летевший в Саудовскую Аравию. 
К началу наступления на Саддама Хусейна войск альянса Вон был рядом с передовыми частями. Ему выдали камуфляж, а в пистолетную кобуру он напихал старых газет. Таскать настоящее оружие в его планы не входило. Зато он не расставался с крохотной видеокамерой типа «хай эйт» - камера эта не вызывала никаких подозрений, такие же были у каждого второго американского офицера.
Эта история напоминала сказки барона Мюнхаузена, если бы от начала до конца не была правдой.
Союзники по операции «Буря в пустыне», боясь арабских террористов и агентов Саддама Хусейна, весь регион напичкали сотрудниками контрразведки и патрулями военной полиции. Документы проверяли на каждом шагу. Никаких посторонних лиц здесь просто не могло быть. Никак не могло. Но… Почти две недели в непосредственной близости от передовой, а, случалось, и прямо в боевых порядках наступавших частей находился «липовый» офицер Ее Величества. Каждый день он перемещался из части в часть, менял погоны, становясь то майором, то лейтенантом. Обычно он говорил, что является военным оператором и выполняет специальную съемку. Ему верили, не особенно заглядывая в документы.
Вону необыкновенно везло. Он снял ракетную атаку американцев против иракских танков. Прямо на его глазах арабы сожгли бронемашину союзников. Каждый день ему удавалось получить материал категории «супер-эксклюзив». Ближайшие телеоператоры находились на расстоянии двухсот миль отсюда, поэтому у него не было конкурентов. 
Отсняв одиннадцать кассет, он решил, что хватит искушать судьбу и пошел в американский штаб, где нагло потребовал вертолет для возвращения в тыл. Вертолет? Его попросили заполнить кучу анкет: кто он, с какой целью находился здесь и зачем ему вертолет? Вон с легкостью ответил на все вопросы и немедленно получил в свое распоряжение «Блэк хоук». Только один американец проявил бдительность, поинтересовавшись, где автомат Вона Смита? 
- Автомат? Сломался в пустыне при отражении атаки арабов, - опять нашелся Вон. - Ствол не выдержал бешеного темпа стрельбы.
- Да, - сочувственно подтвердил американец. - Эти игрушки хороши для охоты на голубей, а в песках с ними и вправду делать нечего. 
Ему тут же дали новенькую автоматическую винтовку М-16 и пожелали счастливого пути. Странные ребята, эти американцы, подумал Вон.
Его вертолет взмыл в небо и взял курс на юг. Через несколько минут пилоты увидели внизу группу иракских солдат с белым флагом. Говорят Вону: «Мы сейчас сядем, а ты иди и возьми их в плен.» Этого мне еще не доставало, вздохнул Вон. Но что было делать? Сели. Вон Смит с винтовкой наперевес вышел к арабам: «Руки вверх!» Пленные тут же пали ниц, запросили пощады и хлеба. Они не ели уже несколько недель.
Из Бахрейна до Сицилии Вон добрался на попутном самолете ВВС США. И вот тут полоса везения кончилась, начались проблемы. Сначала американцы потребовали у него предъявить какие-то особые документы, потом изъяли для проверки его карточку. Вон понял, что пора «делать ноги». Выйдя под благовидным предлогом из штабного помещения, он поймал такси, добрался до ближайшей станции авто-проката системы Herz, взял последнюю из имевшихся там машин. И поехал на ней в Германию. 
А стертые в кровь ноги болят. Увидев море, Вон вспомнил совет отца: потертости лечит соленая вода. Он остановился там, где шоссе проходило рядом с пляжем, вышел из машины, разделся, забрел по колени в воду. Кажется, стало легче. Отлично! Вон вернулся к автомобилю. Боже мой! Стекла были выбиты. У него украли все – камеру, кассеты, одежду, деньги. 
Он сел на камни и заплакал. 
Вот ведь злодейка-судьба! Так благоволить ему прежде и такой удар нанести сейчас, когда все опасности остались далеко позади. В одних трусах, оставляя за собой кровавые следы, Вон побрел в полицейский участок. 
- Я журналист, - сказал он. - Работал на войне в Заливе, делал съемку. И вот все украли. Помогите найти хотя бы кассеты. 
Хотя бы кассеты… Вон хорошо знал цену этим кассетам. И он также отлично понимал, что об этой цене даже не догадывается местная шпана, ограбившая его машину. Как, впрочем, и местная полиция. 
Карабинеры добросовестно осмотрели все мусорные контейнеры в окрестностях, однако ничего не обнаружили. 
- О кей, - сказал тогда Вон. - Объявляю награду в восемь тысяч долларов - тому, кто вернет мои вещи.
Карабинеры посмотрели на британца, как на законченного идиота. 
Он пошел в банк и снял со своего счета деньги. Рано утром его разбудил в гостинице телефонный звонок из полиции: 
- Сеньор Смит? Нашлись ваши кассеты. 
Ему вернули десять кассет из одиннадцати. Отлично! Вон заплатил обещанное вознаграждение, сел в машину с выбитыми стеклами и помчался в Штутгарт.
Вернувшись домой, Вон Смит продал телекомпаниям отснятый материал за 200 тысяч долларов. 
В министерстве обороны очень боялись, что Вон начнет рассказывать газетчикам о своей эпопее и тогда военные будут выглядеть полными дураками. Скандала не избежать. Но и Вон побаивался: все таки он нарушил законы, прибегнул к подлогу, что теперь будет? Тогда между ним и военным ведомством был достигнут компромисс: Вон помалкивает о своих похождениях, а генералы в ответ закроют глаза на его шалости.
Вот уже лет пятнадцать как Вон Смит завязал с опасным ремеслом. В Лондоне, неподалеку от вокзала Падингтон, у него теперь свой клуб – Frontline Club, где собираются самые отъявленные фронтовые журналисты со всего света. И я туда захожу, когда случается бывать в британской столице.

(с) Владимир Снегирев