– Конечно, проходите, – любезно приглашал отец.

И ошарашенные канадские представители, которых послали на хрен в ста тридцати предыдущих квартирах, несмело переступали порог.

Да, подвох был. Он ждал гостей под ковром в детской. Огромное зелёное пятно на светлом пористом линолеуме.

Мне было лет семь, когда Гоша, маленький волнистый попугайчик, поранил лапку. Вы когда-нибудь пытались помазать зелёнкой лапку попугайчику? Мне удалось. Причем не только лапку, но и Гошу целиком, и как вы уже поняли, линолеум в детской.

Родители безудержно хохотали. Мне даже не влетело. Папа как чувствовал, что за Гошу, лапку и зелёнку несколько лет будут отгребать продавцы моющих средств.

– Я куплю всю вашу продукцию! Если отмоете одно пятно! – искренне обещал он. И отточенным движением виртуоза-фокусника откидывал угол ковра.

Папа знал, что это невозможно. Необратимый процесс диффузии произошел. Зелёнка с линолеумом давно обменялись молекулами, атомами и еще бог знает чем.

Но они тёрли. Поливали, посыпали, мазали, произносили магические заклинания и снова тёрли.

Чуда "исчезновения любых пятен", обязательно анонсированное на пороге, не случилось никогда.

Сегодня мой семидесятипятилетний отец спросил, что такое "троллить".

Я повела его в детскую и откинула тот самый угол ковра.

– Ты помнишь всех этих несчастных людей? – уточнила я у него. Отец довольно улыбнулся.

– Так вот, пап, ты их реально троллил.

(с) Анна Гин