Дядю Фиму, третьего мужа второй сестры моего папы, в коридор я вышел встречать в строительной каске. Дядя Фима был робкий интеллигент неизвестной профессии. Каска была новая, редкого розового цвета. Мне было семь лет.
Дядя Фима с сомнением осмотрел мою тонкую шею и встревожено спросил:
- Тебе не трудно?
- Без каски из дома ни ногой! – немедленно отозвался из глубины квартиры отец.
Когда месяц назад папа привез меня в травмпункт с рассеченным железной качелью затылком, врачи сочувственно покивали на папин рассказ, обработали рану и скоро отпустили нас домой, наложив мне на голову три шва. Две недели спустя, когда в том же травмпункте мне зашивали бровь, которую я разбил об подъездную дверь, папиным объяснениям уже верили меньше, косились и перешептывались у него за спиной. Моя партизанская молчаливость только усиливала подозрения врачей. Отец молниеносно оценил свои риски встретиться с милицией и благоразумно сходу предложил врачу три рубля. Врач внимательно посмотрел на отца и взял деньги.
На следующий день отец принес домой розовую строительную каску и водрузил ее на мою семилетнюю голову.
- Береги себя, - сказал мне вслед дядя Фима.
Я выбежал на улицу.
- Космический спутник уходит на орбиту! – заорал мой друг Юрка из первого подъезда. И двумя руками подкинул в небо половину кирпича. Я снял каску, чтобы она не упала на землю и не поцарапалась, когда я буду, запрокинув голову, разглядывать уходящий в космос кирпич. Кирпич описал по двору короткую дугу и врезался мне в лоб. Я встал с земли, прикрыл каской кровавую рану и побежал домой.
Дядя Фима в коридоре еще только успел снять один ботинок.
- Нет! – заорал из глубины квартиры мой отец. – Я с ним третий раз в травму не поеду. Я не хочу в тюрьму.
- Ну, дай им еще денег, - посоветовала мама.
- То есть, ты хочешь, чтобы я сел не только за избиение ребенка, но и за взятку?! – возмутился отец.
Дядя Фима подумал, надел обратно ботинок и вышел за дверь.

(с) Павел Белянский