Уж много времени прошло с тех пор. 
Лежала у нас в отделении ревматологии женщина преклонных, так скажем, лет. 
Звали мы ее тетя Фарида. Всех по фамилиям, а ее по имени.. Она так хотела. 

Лежала она долго. Изувеченные артритом руки с трудом даже ложку держали, не говоря уже о чем-то еще. Постоянные инъекции и ежедневные капельницы... 

И во время каждого укола тетя Фарида виртуозно ругала нас на трех языках, коими владела в совершенстве: казахском, узбекском и русском. Причем, по-моему ни разу не повторилась. Ну вот, например. 

Заходит она в процедурку и радостно здоровается: 
- Доброе утро, джяным (милая)! Ах красивая сегодня какая! Ручки твои золотые! Старая Фарида пришла, попу принесла. Коли! 

Набираю шприц, колю... И вот тут начинается интересное. Не тихим совсем, надо сказать, голосом она костерит меня, пока я ввожу препарат: 
- Ай ты, глупая дочь ослицы и кактуса! Что у тебя вместо рук приделано? Копыта с иголками, что-ли? 

- Потерпите, тате (тетя).Уже почти все. - флегматично отвечаю я, привыкшая к таким выступлениям. 

- Да ты замучить меня хочешь, злобное порождение осиного гнезда? Все жалишь и жалишь! 

- Все! Держите ватку. 

- Ах, уже все? Спасибо, айналайн, (дорогая)! Хорошо как сделала, я и не почувствовала ничего! 

И так каждый раз... Мотив один и тот же, но слова разные. 
Мы даже записывали особо изысканные словосочетания и по утрам, сдавая смену, хвастались ими. 

Я была криворукая дочь каракатицы и морского ежа, змея кусачая из пасти жабы вышедшая, безрукий выкидыш верблюдицы и дикобраза. Все даже не упомню. 

Богатое воображение тети Фариды придумывало самые разные сочетания всего колющего, кусающего и жалящего. 
Все это двигалось, жило своей жизнью и вступало в противоестественные связи. 

И никто не обижался на нее. Не знаю. Вот не обидно было и все тут. 

Вокруг нее вечерами в фойе всегда собирались несколько человек. Потрясающе интересно получалось у нее рассказывать случаи из своей и чужой жизни, настоящие и придуманные истории. 

Каждый день к тете Фариде приезжал кто-нибудь из многочисленных детей, внуков или родственников, принося с собой многочисленные пакеты и кастрюльки с вкуснейшей домашней едой. 

Тетя Фарида, имея весьма умеренный аппетит, раздавала вкусняшки больным, сестрам, ну и врачам тоже. Отказаться было практически невозможно. 

- Бери! Зачем обижаешь? Я столько не съем! Пропадет! 
- Так вы скажите, чтобы не приносили так много! 
- Как я скажу? Обидятся! 

Так и жили. 

Прихожу однажды на дежурство, а тети Фариды нет. Тяжелейший трансмуральный инфаркт. Увезли в реанимацию.

Навещаю ее каждое дежурство. Тате лежит тихая и очень бледная, сестер не ругает, уколы терпит молча. Однажды только сознается: 

- Нельзя мне сейчас умирать! Невестка беременная! Кто этой недотепе детей поднимать будет? 

И вот, спустя месяц, принимаю дежурство и слышу из процедурки: 

- Ах ты! Ядовитая отрыжка дикобраза с верблюжьей колючкой! Убить меня хочешь! 

И рот сам растягивается до ушей! 

П. С. Сегодня на пробежке. Вижу как двое подростков бережно ведут бабушку под локотки. Выгуливают, значит. Так бы и пробежала я мимо, да вдруг слышу: 
- Ах вы, хвосты ослиные, ну чего уцепились? 
Сама пока хожу. Да идите медленнее, убить меня хотите? 

Оборачиваюсь. 

- Татеша Фарида? 
- Какая я теперь татеша? Ажеша (бабушка). Вот правнуки мои. 

И через две секунды. 

- Ой! Айналайн! Это ты! Осиного гнезда дочь! 

И обнимает меня так крепко, как позволяют изуродованные артритом руки!