Дело было при долларе в районе тридцати. 
Был у меня знакомец, таджик-строитель с адаптированным под русское ухо именем Толик. Этакий Остап Бендер таджикского пошиба, мелкий повелитель таджикских гастарбайтеров. Разошлись с ним со скрипом по двум объектам. Вроде, как и не поругались, но желания приглашать его снова поработать больше не возникало. Скользкий человек, сомнительный, неискренний, ненадежный. А он, на голубом глазу, время от времени позванивал, спрашивал про работу и интересовался, как идут дела.
В один прекрасный день сижу в офисе. Входит, чуть не на коленях, Толик. И цветисто, как и положено на Востоке просящему, с хорошим азиатским акцентом:
- Здравствуй, брат! Счастья твоему дому! Как сам, как семья, как дети, как дела?!
- Привет, привет! Говори, - чувствую, что неспроста весь этот шквал красноречия.
- Как жизнь, брат?! Как бизнес, как стройка, как работа?!
- Говори, Толь, времени нет.
- Брат, спасай! Жизнь моя кончается совсем, хоть совсем помирай! Вопрос жизни и смерти! Детьми и семьёй умоляю! Ты единственная надежда! Аллахом клянусь …
- Сколько?
- Брат, десять тысяч, брат! На месяц всего, брат. Аллахом клянусь, отдам. Совсем беда, брат. Через месяц …
- Нет, Толь, не дам. Не отдашь же, я знаю.
- Брат, не обижай, брат! Как не отдам?! Паспорт в залог отдам. Семью в залог отдам! Аллах всё видит, брат! Не выручишь, мне в петлю! Проблема у меня брат!
- Нет, Толь. Не выручу. Нет денег сейчас у меня.
- Брат, слюшай, брат! – ушлый таджик почувствовал слабину. - Десять тысяч. Через месяц отдам. Мамой кАлянусь (здесь слушайте внимательней) отдам!
- Нет, Толя, не дам. Нет сейчас денег, - не хотелось мне потерять десяточку на ровном месте. Не надо было быть Станиславским, чтобы понять, что выходец из Средней Азии неискренен.
- Брат, ты меня унижаешь! Брат, Аллах всё видит! Брат, я же тебе говорю, что я МАМОЙ кАлянусь! Брат, видишь до чего я дошёл?! Брат, я совесть и стыд и душу потерял! Я за десять тысяч мамой кАлянусь! Меня Аллах накажет!
- Паспорт давай, - я понял, что сегодня таджикский Бендер в ударе и мне его не одолеть, а паспорт, я был уверен, он отдавать не захочет.
- Брат, мне паспорт послезавтра нужен будет …
- Нет, без паспорта не дам.
- Я же перед тобой мамой кАлянусь …
- Деньги против паспорта.
- Мамой кАлянусь, ты понимаешь?! Нет для меня большего унижения, я …
- Нужны тебе деньги?
Толя с укоризненным вздохом достал книжицу непонятного цвета и, немного помявшись, протянул мне.
Ёптыть, мой план не сработал! Но делать было нечего, может и вправду вопрос был такой серьезный. Я отдал десять тысяч и попросил его не подводить меня. Таджик заверил, что он первый раз в жизни встречает такого недоверчивого человека и будет у меня с деньгами через неделю.
Я закинул паспорт в ящик стола и благополучно забыл об этой истории. Прошло два месяца. Повертев Толин паспорт в руках, я подумал, что, наверное, восстановить паспорт в Таджикистане стоит доллара три или три с половиной, не больше. Но, нет.
Ещё через две недели раздался звонок с незнакомого номера. Звонил таджик:
- Брат, ты не поверишь, что было. Брат, мне …
- Здравствуй, Толя! Когда деньги привезешь? – я прервал на взлете поток его красноречия.
- Да, да, брат, здравствуй! Ты не поверишь! Потом расскажу, брат, на Север я ездил! У меня тут проблема серьезная, паспорт срочно нужен. Завтра к тебе мой земляк заедет, отдай ему мой паспорт.
- Х*й тебе, Толя! Деньги если привезет, то отдам.
- Ты что, не человек?! Я тебе говорю, что проблема у меня!
- Паспорт против денег! – дух монтера Мечникова внезапно застучал в моё сердце.
- Э-э-э, брат! Нельзя так жить. Не по совести это. А паспорта вообще у людей забирать нельзя. Если я пойду в полицию, то у тебя проблемы будут, - Толя вдруг резко сменил веру в Аллаха на веру в прокурора.
- Пусть пять тысяч привезет хотя бы, и я отдам паспорт. А остальные потом отдашь, когда приедешь, - тут меня уже тоже закусило.
- Хорошо, брат! – резко изменил агрессивный тон азиат, удивляясь наивности доверчивого гяура.
Через неделю у меня в офисе нарисовался Толик собственной персоной. Отбрасываю букет витиеватых восточных приветствий и сразу перехожу к сути:
- …
- Вот, твои пять тысяч, брат. Давай мой паспорт.
- Толь, а ведь ты мамой клялся!
- Э-э-э-э, брат, никому так больше не говори, нехорошо так говорить, люди тебя не поймут! – откинулся на спинку стула и вальяжно закинул нога на ногу сын таджикскоподданного, - я тебе как говорил? Мамой кАлянусь – я же так говорил?!
- Да, - недоуменно подтверждаю я.
- Это, брат, у нас не считается. Это у нас ничего не значит. Если бы я сказал, что «я мамой кИлянусь» тогда всё, брат, тогда кровная клятва. «Мамой кИлянусь» - это самая серьезная клятва у нас, таджиков, Аллах видит, это насмерть клятва. А слова «кАлянусь» у нас вообще нет такого. Это ничего не значит. Ты просто не понял меня, брат.
- Да, х*й ты тут угадал, Толя, - я взял со стола и убрал деньги, - давай ещё шесть тысяч, я отдам тебе паспорт и п*здуй отсюда, преподавать русский язык и литературу в другом месте, что бы я тебя больше не видел!
- Как шесть?! Я же у тебя всего десять брал?! За что? – по пучеглазости Толик оставил кота из Шрека далеко позади. От таджика пошёл запах, подозрительно напоминающий запах горящей серы.
- А вот так, брат Толя! За доброту, за ласку, за гуманизм, за отсутствие языковых барьеров, за лингвистическую казуистику, за потерянную веру в человечество, за интернационализм, в конце концов! И тысяча рублей, как по мне, совсем ничтожная плата за такой пакет гуманистических идеалов! – я был в полном шоке от его вольной трактовки нюансов нашего великого и могучего языка.
- Э-э-э-э, я думал ты человек! А ты шайтан оказался!!!
В следующий час я выслушал всё! И про космические корабли, которые бороздят, и мольбы, и угрозы, и про Аллаха, и про Иисуса, и про прокурора, про брата, улетающего в космос, про сестру выходящую замуж за инопланетянина, про Толика, спасающего мир от глобального потепления, про его жену, родившую за два месяца десятерню , про то, как стреляли в Кеннеди, про лютую жадность арендодателей, про…
Но, шайтан есть шайтан. Я был непреклонен.
Ещё через неделю он принес шесть тысяч и забрал свой паспорт.
Да, таджик Толя оказался совсем простым и незлопамятным человеком. После этого случая он ещё много раз мне звонил и спрашивал, есть ли какая работа по стройке для него.