Помните, в начале двухтысячных кажется, по квартирам ходили представители "канадских компаний". Самозатачивающиеся ножи, пояса из собачьей шерсти и, главное, моющие средства, которыми можно поливать цветы в случае засухи, и даже пить. По утрам, натощак. 

Папа всегда пускал этих людей в дом. Особенно он любил жанр "пятновыводители". 

– Конечно, проходите, – любезно приглашал отец. 

И ошарашенные канадские представители, которых послали на хрен в ста тридцати предыдущих квартирах, несмело переступали порог. 

Да, подвох был. Он ждал гостей под ковром в детской. Огромное зелёное пятно на светлом пористом линолеуме. 

Мне было лет семь, когда Гоша, маленький волнистый попугайчик, поранил лапку. Вы когда-нибудь пытались помазать зелёнкой лапку попугайчику? Мне удалось. Причем не только лапку, но и Гошу целиком и, как вы уже поняли, линолеум в детской. 

Родители безудержно хохотали. Мне даже не влетело. Папа как чувствовал, что за Гошу, лапку и зелёнку несколько лет будут отгребать продавцы моющих средств. 

– Я куплю всю вашу продукцию! Если отмоете одно пятно! – искренне обещал он. И отточенным движением виртуоза-фокусника откидывал угол ковра. 

Папа знал, что это невозможно. Необратимый процесс диффузии произошел. Зелёнка с линолеумом давно обменялись молекулами, атомами и еще Бог знает чем. 

Но они тёрли. Поливали, посыпали, мазали, произносили магические заклинания и снова тёрли. 

Чуда "исчезновения любых пятен", обязательно анонсированное на пороге, не случилось никогда. 

Сегодня мой семидесятипятилетний отец как-то спросил, что такое "троллить". 

Я повела его в детскую и откинула тот самый угол ковра. 

– Ты помнишь всех этих несчастных людей? – уточнила я у него. Отец довольно улыбнулся. 

– Так вот, пап, ты их реально троллил.