Инга была обычная клубная чика. Ничего особенного. В меру веселая, в меру блядовитая, в меру симпатичная, в меру пьющая.Такая средне-статистическая кобыла с принципом применения "трахнул-забыл"(fuck-and-forget). Кажется, у меня с ней что то было, но столь невнятно, что сам факт был сомнителен. То есть что-то было-но с ней ли? Или с ней-но что? Клубный движ конца 90х не располагал к эпическим романам. Я бы и самого факта не вспомнил бы, если бы она не порвала презерватив зубами, за что получила погоняло "Острый клык" и мою часовую истерику . Я не мог остановиться. Все, плакал и сетовал, что для блондинок надо либо выпускать пищевые гондоны , либо крупно предупреждать на упаковке о несъедобности содержимого.
Инга не отличалась ни излишней неприступностью, ни какой-то особой сверхпроводимостью (полным отсутствием сопротивления).
При определенной немерзкорожести заполучить ее в койку особого труда не составляло.
Всем, кроме Коли.
Чем ей так Николай не угодил- никто не ведал. Коля в первую очередь. Инга , похоже, тоже не знала причину своей неприступности, но оттого непреклонность ее только каменела. Вообще, по моим наблюдениям, у каждой дамы есть такой невъебенный (unfuckable) персонаж, кому дать нельзя ни при каких обстоятельствах. Мол дальше катиться некуда. Отпустить ему-это расписаться в полной внутренней порочности и беспринципности. Дальше можно, не смущаясь, самой пытливо интервьюировать пунцового от смущения Вудмана, а затем, ногами и кулаками , визгливо матерясь, ломиться в запертую изнутри дверь сомалийского портового борделя.
Такой решительный отказ зацепил Колю. Он, дурачок, не понял, что избранный и повел правильную осаду. Точнее, неправильную.
Цветы, подарки, знаки внимания только укрепляли Ингу в ее решимости.
Вагина под девизом "умрем, но не сдадим!", как грустно шутили друзья Коли.
Полгода Николай штурмовал эту цитадель. Возил ее всюду. Решал ее проблемы. Таскал кастрировать ее кота, ненавидящего его за это страстно и деятельно.
Барсик, с потерей яиц, прыгать в окно не перестал, ловил его Коля на валерьянку, но, будучи отловлен, алкаш неизменно умудрялся изодрать Коле руки и обоссать изнутри машину.
Бабы жестоки. Инга низвела Колю на роль арапа-невольника и пользовалась им нахально и беззастенчиво. Но к телу не допускала. Николай по жизни пуделем не был- это была 2х метровая скотина на Геленвагене, но с Инной он смотрелся бледно.
Только с Инной. Всех ее ухажеров он распугал на версту.
Я и сам зарекся здороваться с Ингулей при этом мавре. Оно мне надо. Шерсти мало-визгу много. Еще пристрелит сгоряча.
Увлекшись, Николай , завязал с блядками и перманентный недоеб сильно сказался на его психике.
Инна от неожиданно свалившегося на нее целибата тоже не подобрела.

В то злополучное воскресенье Инга в клуб не приехала. Коля заглянул, поводил жалом и помчался к зазнобе. Та-ни в какую.
Не хочу, клубы надоели, а ты опостылел вкрайе. Отстань. Буду отсыпаться.
Понурый Коля приехал в Табулу. Махнул стакан. И начал делать глупости; звонить и канючить.
"Ну приезжай! Ну пожалуйста! Ну на часок! Ну я такси вызову. Ну я сам приеду!"
Ну, ну, ну, ну...
Жалкое зрелище.
"Мой старик-отец, прежде чем покинуть этот говенный мир учил меня- НИКОГДА НЕ БЕГАЙ ЗА АВТОБУСАМИ И БАБАМИ. В ОБОИХ СЛУЧАЯХ НЕ УСПЕЕШЬ"-сиплым шепотом прокомментировал ситуевину Бегин.
Но Колю было не остановить. Он ДВАЖДЫ ездил к ней домой. Возвращался. И начинал опять названивать. Идиот.
В час ночи Инга поняла, что заснуть ей не судьба и таки позволила себя увезть.
Яростно проплясала всю ночь. А поутру поехала на Коле домой, на Каширку. А дальше как в песне
"На палубу вышел, а палубы нет"

Подъезжают они к дому, а там:

Инга окаменела, как жена Лота. Коля тоже. Я б сам там онемел. Но бабы-особые существа. Она повернулась к Коле и очень к месту спросила шепотом:
-А где Барсик?!
Коля вздохнул и вылез из машины. Прошло полчаса. За это время до Инги дошло, что случилось и началась истерика.
К моменту возвращения Коли она забилась под торпеду и выла там в голос.
Коля кинул ей туда живого, здорового , но пыльного кота. Молча. Буднично. Как ни в чем ни бывало. Инга онемела.
Коля молча развернул машину, молча привез Ингу домой, молча дал пизды коту(пыль летела, как от мтарого половика), молча раздел зазнобу и , не говоря лишнего, отодрал желаемое. Неделю.
Через неделю они нашли в себе силы доехать до загса. По счастливому стечению обстоятельств, паспорт у Инги был. Подали заявление.
И опять залегли на месяц.
Живут до сих пор. Кот, правда , помер недавно. Но все эти годы он хозяину разве что тапки не носил.
Как и Инга.
"- Того, чего хотел добиться друг моего детства Коля Остен-Бакен от подруги моего же детства, польской красавицы Инги Зайонц. Он добился любви."

(с) Макс Камерер