Жил-был в середине XVII века Токугава Цунаёси, пятый сёгун великой династии Токугава. И был он охуительно крут — настолько, что командовал императором. Впрочем, сёгуны все командовали императорами. Потому что они — истинные мужики с железными яйцами, а императоры — избалованные хуеплёты.
Правда, вот у Цунаёси как раз и были проблемы с яйцами. Дело в том, что у него никак не получались сыновья. Хотя чувак он был могучий и чрезвычайно злобный.

Чтобы умилостивить богов, сёгун построил храм Гококу-дзи. 
— Нахуй вы его строите, господин? — удивлялись подданные. — У нас храмов этих, что лепестков на ебучей хризантеме. 
— Погодите, прилетят американские бомбардировщики, и храмы все запиздошат, — отвечал Цунаёси. — Вот и строю про запас. 
И оказался прав: через триста лет при бомбежке именно этот храм не пострадал. Но сыновья у сёгуна все равно не получались.

Тогда он записался на прием к андрологу, но оказалось, что тот тоже будет принимать через триста лет. А пока вместо него буддийские монахи. 
— Хуевые ваши дела, — просветленно сказали они, сидя в позе лотоса. — Дело в том, что вы обидели животное, поэтому вам сын и не посылается. Будда говорит: обижать нельзя никого, любая жизнь священна.

— Да никого я не обижал! — возмутился сёгун. — Ни одно животное пальцем не тронул. Если не считать крестьян, которые нарушают законы. Ну уебал сотни две или три. Но они же не животные? Или животные? 
Монахи помедитировали и заявили: 
— Нет, крестьяне не животные, и собственно, хуй с ними, речь щас не о них. Вы обидели собаку.

— Да блядь не обижал я собаку! — взбесился Цунаёси, и вынул катану. — Если не объясните нормально, я вас щас тут всех обижу. Нарежу на маленьких собачек, блядь, вроде чихуа. 
Монахи были похуистами, впали в нирвану, потом вышли и сообщили: 
— Это вы в прошлом воплощении обидели собаку. Потому в новом воплощении родились в год собаки, и расплачиваетесь. Колесо Сансары, путь страдания, и вся подобная хуерга.

— И чо мне делать? — напрягся сёгун. 
— Извиняться перед собаками, — посоветовали монахи. — Перед крестьянами можете не извиняться, в этой жизни все равно не поможет, в следующей извинитесь. 
— Заебатая у вас религия! — восхитился Цунаёси, перешел в буддизм и отправился извиняться перед собаками.

Личностью он был масштабной, и мелочиться не стал. Первым делом издал указ, по которому следовало с поклоном обращаться к любой собаке — о-ину-сама, то есть, Госпожа собака. Затем вежливо просить ее уйти. И отгрохал в пригороде Эдо приют на пятьдесят гектаров, куда поместил 50 тысяч собак. И отправил 270 чиновников их кормить.

Довольствие положил охуительное: каждой собаке полагалось полторы дневных крестьянских порции. Кормили их сначала два раза в день, но потом сёгуну показалось мало, и он перевел псов на трехразовое кормление. Чиновники ходили, и с поклоном подавали собакам суши.

На таком харче собаки стали размножаться со страшной силой, перестали влезать в приют, сбегали и шлялись по улицам. А поскольку их нельзя было обижать, стали жрать крестьян. Те сначала попытались пиздить обнаглевших псов. Но Цунаёси, в планы которого не входило извиняться перед крестьянами, стал пиздить их за то, что они пиздят собак.

Один из князей перебил в своих владениях бродячих псов. В ответ сёгун перебил в его владениях всех крестьян и сказал: 
— Вот теперь стой тут одиноким хуем в кимоно, без собак и без подданных.

И издал новый указ: «О запрете лишения жизни живых существ», куда включил собак, кошек и лошадей. Затем подумал и со временем дополнил коровами, курицами, змеями и черепахами. На всякий случай, вдруг еще кого в прошлой жизни обидел. Хотел дополнить еще тасманскими дьяволами, но их в Японии не водилось. В итоге даже запретил ловить и продавать на базаре рыбу.

Япония наполнилась зверями, а людей становилось все меньше, ибо жрать стало вообще нехуй, а все только ходили, и как пидорасы кланялись собакам, коровам и змеям.

Тут еще пизданула Фудзияма, ебанул тайфун, народ вообще охуел и решил, что наступает конец света. Но в 62 года сёгун помер. Сын у него так и не родился. Цунаёси решил, что плохо извинялся перед собаками, и перед смертью поручил племяннику пост сёгуна с условием, что тот продолжит извинения.

Но племянник зловредно отменил все указы Цунаёси. А тот остался в истории под именем Собачий сёгун.

Мораль: указы Токугава Цунаёси были первыми в истории зоозащитными законами, а сам сёгун — первой в истории зоошизой. Ибо собаки — это хорошо, но и о людях надо подумать. Но мысль отправить чиновников кормить собак в приюте мне симпатична. Наших бы так. )))

На эпическом полотне - Токугава Цунаёси извиняется перед собакой.

(с) Диана Удовиченко