Богомерзким октябрьским вечером я, как обычно, вкусно поужинал и вдрызг разосрался с женой. Повода я не помню – он был слишком мелок по сравнению с последующими масштабными обвинениями. «Неблагодарная тварь» театрально бросилась в комнату гуглить ближайшие рейсы «Дом – Мамочка, которая единственная меня любит», а «ленивое животное» схватило ключи, две пачки сигарет и, не менее театрально хлопнув дверью, выползло во мрак.
Усевшись поудобней на лавочке под гудящим фонарём, я за шесть секунд выкурил сигарету и приготовился выкурить вторую. Рядом стояла порожняя банка из-под «Балтики», которую я посвятил в пепельницы и ловко засунул в неё тлеющий окурок.
- Ты, ишшшак ссука блат!!!! – вскрикнула банка и завибрировала. Я налету поймал своё выскочившее сердце и засунул обратно в грудную клетку вместе с зажигалкой. Из банки вырвался клуб дыма, внутри которого болтался какой-то заспанный таджик в кепке «Челси». Дым рассеялся, таджик бухнулся в песочницу и замолотил по себе руками, выбивая из рваного свитера снопы искр и тучи пепла. Я попытался изобразить отрешенный вид (я так всегда делаю, когда другому человеку плохо – это помогает выживать и экономить некоторые деньги). Закончив спасение рядового свитера, азиат укоризненно посмотрел на меня.
- Нэ мог просто банка потерэт? Послэдний свитэр был, как зимоват тэпэр, аааааа….?!
- Ты кто.
- Аббосов. Ну, в смысле… Я должен тыпа такой на пафосе сказат: «я, джинн, слушяю и повинуюс», но мнэ стрэсс и западло.
- Не парься, я и так понял, что ты джинн. – кивнул я, состряпав умное и понимающее лицо (я всегда так делаю, когда ни хрена не понимаю – это помогает не лишиться работы первые пару недель), - Прости за свитер.
- Да лядно, у меня еще бушлат ест, в ЖЭКе дали, тёплая очень! Дай сигарету.
- А ты сам не можешь это самое?... Ну… Трах-тибидох там, и пачка «Кэмела»?
- Не, сам не могу ничего. Природа-шакал так хитро сделал, наверное, чтоб джинны не это… как его…
- Не охуевали?
- Вот да-да. Чтоб равновесие. 
Я дал ему куртку, мы закурили. Никотин подействовал на Аббосова расслабляюще и развязал язык. Я ничего не спрашивал. Когда ничего не спрашиваешь – больше рассказывают (это мне никогда не помогало, только мешало – уже хочешь свалить, а тебе всё рассказывают и рассказывают, хер заткнёшь).
…Первые пять тысяч лет Аббосов валялся в Каракумах, заточённый в приличной по тем временам медной лампе. Спал, стихи на стенках вырезал, или просто лежал на спине и орал от безделия. Потом его какой-то хромой мужик нашёл. Звали его на Т как-то.
- Я ему говорю, давай я тебе нога исправлю, а он упёрся – «хочу сабля, жёны и Хорезм». Какой-то странный. Нога хорошая – это же важнее…
По молодости, говорит Аббосов, дурак был. Всем желания раздавал, исполнял без разбору. По три желания за раз мог. Не понимал, насколько люди глупые – из-за него много народу сгинуло. Сейчас джинн осмотрительнее стал – детям до 18ти пиво и сигареты не раздаёт, придуркам всяким прокурорские кресла не дарит, их жёнам песни не пишет. А то миру бы конец настал.
- Да и здоровье не то. Одно выполню – и сплю часов восемь. Желательные железы уже не те. Да и спина…
…В 60-е его археологи нашли. В Москву привезли, по лампе кисточкой поводили – он и вылез. 
- Даже сказать ничего не успель – они как заорать, в Лубянка звонить! Я обратно в лампу, меня током бить, про диверсия спрашивать, пароли какие-то, где передатчик... Лампу расстреляли, я успеть в карандашницу юркнуть, пятьдесят лет в ней просидел - трусы сушил… Короче, эти… как их…
- Пидорасы.
- Вот да-да.
Когда карандашницу выкинули (в День КГБ на неё кто-то сел), Аббосову совсем туго пришлось. Днём он гулял, а к ночи находил “комнату” – бутылку, банку…
- Лучше всего из-под минералка, без сахара..
- Диабет?
- Осы!
Пришлось устроиться на работу, так как в человеческом состоянии всегда хочется «кушат». Взяли в ЖЭК – документов-то нету.
- У тебя ж зарплата, - говорю, - Снял бы комнату.
- Не могу я в комнатах. Я – раб лямпа! Традиция!
- Дебильная традиция.
- Дебильная традиция – орать “осторожно”, когда человек уже упаль. Или в самолёт хлопать. А это – священно! Хотя… Я однажды в бутылка шампунь заснул. Собака схватиль, в зубах вертел играться – Аббосов потом три дня блевать…
Я открыл вторую пачку “Винстона”. Аббосов аккуратно вытряхнул из “Балтики” все двадцать наших окурков.
- Пора спать, - заключил он, - завтра утро рано листья мести. Ненавижу осень.
- Я тоже ненавижу. Мне ничего мести не надо – просто идти на работу. Поэтому я еще ненавижу весну, лето и зиму. Спокойной ночи, Аббосов.
- Подожди! Слушай… Ты хороший мужик, Карим.
- Кирилл.
- Да пофигу. Давай я твоё желание исполню.
- Одно? – алчно уточнил я.
- Да. Железы…
- Я хочу миллион долларов.
- Мелкими? – сразу уточнил Аббосов. Было видно, что я далеко не первый, кто имеет это идиотское штампованное желание. Всем нужен миллион. Не миллион сто, не девятьсот. Даже в желаниях любим блатные номера.
- Давай мелкими. И пакет!
- Пакет включен в тариф, - ответил Аббосов и хлопнул в ладоши. Ничего не произошло. Я так и думал.
- А, блят, забыл. СЛУШАЮ И ПОВИНУЮСЬ.
Аббосов хлопнул еще раз. На скамейке появился черный пакет “Davidoff”. Набитый долларовыми пачками. Я схватился за фонарь.
- Тут миллион, я пересчитал. Бери, брат. Твоё. 
- Нет. Это твоё.
- Что?
- Купи себе квартиру. И какую-нибудь распиздатую лампу. А я пошёл с женой мириться, писать в ФБ очередную хрень и спать.
Аббосов лепетал мне что-то вслед, стоя на коленях. А я шёл домой с высоко поднятой головой. Я сделал что-то хорошее. Это было чертовски приятное чувство…
…которое закончилось через 98 секунд. А ещё через 22 секунды я истошно орал в банку «Балтики»:
- Аббосов!! Ты не так меня понял!!! Вылезай, поговорим! Давай хотя бы 50 на 50!!! Ну двести мне хотя бы оставь! Сто!! Ты же там!! Я слышу, как ты дышишь!
…Это сейчас я понимаю, что Аббосова тогда уже и след простыл. Я бы на его месте сделал точно так же. Но тогда, обезумев, я стал совать в бедную банку горящие окурки. Потом испугался, что сожгу баксы, и стал набирать в банку воду из дорожной лужи. Я стёр баночное напыление, пытаясь «традиционно» вызвать этого проклятого хапугу, рвал банку зубами, просил, умолял, угрожал…
- Что ты делаешь? – спросила жена, неслышно подошедшая сзади.
- Там миллион долларов, дура! – сказал я голосом Горлума.
- Ты опять запил… - ответила она голосом Наины Ельциной. И в ту же ночь действительно уехала к маме.
А ЭТОТ небось сейчас радуется. Купил себе на аукционе какой-нибудь вазон династии Мин и трахается внутри с элитными микрошлюхами. Чтоб тебя ФМС за сраку взял!
Понаехали тут в своих лампах!