- Мам, я баб Галю сбил, - белый, как магазинная сметана Вадик зашел в дом, плюхнулся на табуретку и заплакал.
- Сыночек, как же так, а? - у матери выпало полотенце, которым она вытирала стол, она подбежала к сыну, обняла его, уже думая, что делать, к кому бежать и как у Бога вымаливать прощение за такой страшный грех. "На себя возьму," твердо решила Зинаида, "Вадьке еще жить и жить, а мне уж все равно"
- Погоди, так может она жива, ты пульс у нее щупал? Скорую вызвал?
- Конечно жива! Ты, что, мама? - у Вадик захолонуло в груди при мысли, что он мог грозу всей деревни жизни лишить, да она бы его с того света достала и к себе затянула.
- Фуух, уже легче. Сильно ее ушиб? Она говорить может?
- Мааам, - разревелся Вадик, как малой, - она вообще не ушиблась, она меня так костерила, так матюгалась, я и слов таких не знаюююю, - приврал для большей жалости виновник ДТП. - Мам, ты самого главного не знаешь...
- Погоди, раз они жива и ругалась, надо ее уговорить помалкивать, я сейчас к ней, а ты поужинай. Попробую старую уговорить.
- Мам, подожди!
- Некогда, сынок, поужинай сам, я скоренько.
Зинаида заметалась по дому, схватила кошелек, вытащила из шифоньера все деньги, завернула в новый платок глиняную собаку с глупыми глазами (ее бабка давно уже у нее выпрашивала, да жалко было отдавать, покойный отец дарил, память, хоть и страшненькая скульптура была и пугался ее маленький Вадик давным-давно) и выскочила за дверь.
Вадик - все еще белый и дрожащий, вновь переживающий страшные мгновения, нашел бутылку самогонки и налил себе пол стакана. Закусил сваренной на ужин гречкой и опять налил. К материному приходу он уже храпел на кровати.
- Ох, горюшко ты мое, - Зинаида пыталась снять с сына рубашку и брюки, вспоминая то унижение, которое она вынесла от бабки Гали.
- Будет твой п#здюк на нарах чалиться, - сказала бабка, обожавшая ментовские сериалы, - завтра же заяву на него накатаю и закроют твово голубя, а мне эту, моральную компенсацию выдадут, - заявила продвинутая бабка, взяв глиняную собаку только за то, что Зинаиду в дом пустила, предложенные за молчание деньги же пожирала жадным взглядом, но про себя решила, что суд присудит ей намного больше, как ни как пострадавшая сторона и от взятки отказалась.
Много еще чего противного наговорила, вспомнила и родителей Зинаиды и все их грехи большие и малые, никого не пощадила, да и выставила женщину за дверь.
На следующее утро Вадим с узелком шел к участковому. Надеялся на то, что дадут немного, бабка ведь здоровехонька, да и обстоятельства у него были смягчающие. Матери он их так и не успел рассказать, она ему слова не давала сказать, все причитала и плакала, а потом рассуждала, к кому бежать в ноги кланяться. Не успел парень подойти к участку, как оттуда выкатилась багровая баба Галя, она ругалась так, что участковый Пал Семеныч из окна пригрозил закрыть ее саму на 15 суток за брань и неуважение к представителю сласти.
- Я тебе покажу представителя, - бабка шустро повыдергивала так любимые строгим участковым ромашки и швырнула их в открытое окно.
- А ну пошла отсюда, карга старая, я тебя сейчас за донос привлеку.
Бабка Галя смачно плюнула на клумбу, пообещала жаловаться и гордо удалилась. Что такое дача ложных показаний и донос ей в телевизоре хорошо объяснили.
- Тебе чего? - расстроенный Пал Семенович вышел посмотреть, не осталось ли цветов вдоль тропинки, бабка-то торопилась. Увидел уцелевших, радостно выдохнул и пошел за тяпкой, все в порядок привести.
- Так я из-за баб Галиного заявления пришел, - промямлил Вадик, - сдаваться.
- Куда и кому, не зли меня, Вадим! Старая карга из ума выжила, а ты ей подыгрываешь? Сговорились что ли? - опять озлился участковый.
- Нет, но я...
- Что, ты? Пойдем, посмотришь, что она написала, - он подтолкнул юношу в спину и завел к себе в кабинет. - Так, оскорбления пропустим... вот, слушай! "На пешеходном переходе реки Барсучки на меня наехал гражданин Полтавцев В.И. и нанес мне моральный ущерб. Прошу.." дальше неинтересно. Я ее спрашиваю. На каком еще пешеходном переходе? На мосту что ли? Так он в таком состоянии, по нему на цыпочках ходят и ездят, спала ты на том мосту? А она, нет, на переходе, там знак стоит, а он меня, сволочь, не пропустил и наехал. Я ж ее спрашиваю, на чем наехал? На лодке, говорит. Такой дурак, по пешеходному переходу, на лодке ездит. Совсем спятила! Злобы и сплетен столько накопила, что умом подвинулась. Ты меня, паря, не зли, иди домой, а розыгрышами пусть во всяких городах занимаются, у нас тут деревня, а не Поле Чудес.
И он выставил Вадика на улицу, где его уже ждала Зинаида.
- Ну, что? - едва дыша спросила она.
- Не приняли у нее заявление и меня выгнали, - растеряно сказал Вадим.
- Слава Богу, - Зинаида плакала и даже немножко начала жалеть про глиняную собачку с глупыми глазами. - Вадик, а я ж тебя так и не спросила. Ты ее на велосипеде сбить умудрился? Куда ты так летел?
- На лодке, мам. Я рыбу ловил возле знака. Помнишь, пацаны пошутили и знак пешеходного перехода в речке поставили? Вот там я ее и сбил.
- Погоди, она тоже на лодке что ли плыла?
- Она речку переходила, пешком, по пешеходному переходу, - прошептал Вадик, - хочешь, пойди у нее спроси.
- Не хочу, - тоже прошептала Зинаида, которая почему-то сразу поверила сыну.
- Кто она, мам?
- На святую не похожа, на черта тоже, остается один вариант, сынок.
- Какой?
- Она - то, что в воде не тонет.
Они расхохотались очень нехорошо, так смеются перед несчастьями или ссорами. В тот же вечер они решили уехать из деревни. Потому что хоть это самое вещество в воде и не тонет, но по ней и не ходит, а, значит, от бабы Гали можно было ожидать любых сюрпризов, тем более сейчас, когда из всей компенсации ей досталась только страшненькая глиняная собачка с глупыми глазами.