Последним уроком у нас была алгебра. После того, как прозвенел звонок я отточенными движениями подтянул шнурки на ботинках, закинул рюкзак на плечо и устремился было в гардероб, но путь мне преградила Галина Петровна – наша алгебраичка и завуч в одном лице.

- Присядем-ка на минутку, друг сердешный, - обратилась она ко мне ангельским голосом, который не предвещал ничего хорошего. – Есть у меня к тебе одно маленькое, но очень важное дело.
Мы присели и немного помолчали. По опыту я знал, что в таких разговорах лучше первым не начинать.

- Давно ты меня уже беспокоишь. А теперь вообще - на крючке висишь. – Сообщила мне Галина Степановна. Я вопросительно вскинул брови.
- Кто вчера после школы у семнадцатого дома пиво пил?
- А откуда я знаю, Галина Петровна? – Удивился я. - Там вчера, наверное, много кто пиво пил...
- С твоим рюкзаком и в твоих вещах?
- В моих – вряд ли. А в похожих – очень может быть.
Я был очень наглым. У меня недавно начали расти усы.

- Знаешь, я, пожалуй, твоим родителям расскажу, что видела. А они пускай сами решают – ты это там был или не ты. – Не сдавалась коварная алгебраичка. Я погонял этот аргумент в голове туда-сюда. Возможные последствия мне не нравились.
- Или? – Открыл я возможность для альтернативы.
- Или ты поедешь сегодня вечером в районный Дом, прости господи, Культуры. Там сегодня концерт. Пенсионерок с восьмым марта поздравляем. От нашей школы три группы будут – танцовшицы, хор и струнный квартет. Надо будет выйти их объявить. Должен был Коля Степанов, но он у нас с краснухой слёг.
- Нет, я сегодня не могу…
- А помимо того, что замнём историю твоих вчерашних возлияний, я тебе дам ещё и возможность исправить двойку в четверти на тройку.
- … а с другой стороны – могу.

В назначенное время я стоял за кулисами сцены Дома, прости господи, Культуры. Зрительный зал был забит под завязку представительными старушками. На сцене было светло и ярко. От мысли, что придётся туда выходить на всеобщее обозрение – начинало ломить плечи.

- Ты с ума сошёл?! – Передо мной материализовалась Галина Петровна. Она была в вечернем платье и эффектном макияже. – Ты чего в джинсах и толстовке припёрся?! Не догадался хотя бы пиджак от костюма надеть?!
- А вы про одежду ничего не говорили, - возразил я.
- Так, голова садовая. Стой здесь и никуда не уходи. – Алгебраичка исчезла. Вернулась она через пять минут с чёрным вельветовым пиджаком в руках. – Ну-ка примерь.

Пиджак был размера на два больше чем нужно и болтался на мне, как пальто. Кисти рук терялись в рукавах.
- Стой ровно. Не дергайся. – Шипела Галина Петровна подворачивая и поддергивая ткань, от чего меня мотало то влево, то вправо.
- Ну вот, - сказала она, любуясь тем, как выглядят подвёрнутые и приколотые булавками рукава, - ну вот. Ерунда конечно полная. Но хотя бы так….

- Теперь смотри, - сказала алгебраичка, разворачивая передо мной мятый обрывок нотной бумаги и тыкая в него огрызком карандаша. – Выходишь после флейтиста. Объявляешь танцовщиц. Вот я тебе запишу. Значит, первое. «Дипломант городского академического конкурса молодежных хореографических коллективов имени Петра Альфредовича Струсинского, лауреат районного конкурса фонда поддержки развития подростков «Взмах крыла» в номинации «Бальные танцы» молодёжный хореографический ансамбль «Ласточки». Легко запомнить.

На обрывке нотной бумаги появилась размашистая, как замечание в дневнике, стенограмма текста: «Дип гор ак конк мол хор кол им П.А.С. л рай конк ф подд разв подр взм кр ном б.т. мол хор анс ЛАСТОЧКИ».

Хор «Колокольчики» и струнный квартет «Сказка» тоже обладали массой регалий и были до фига чего лауреатами, номинантами и дипломантами. Клочок бумаги превратился в китайскую головоломку. Пытаться запомнить всю эту абракадабру не было ни малейшего шанса. Я тоскливо перевёл взгляд на сцену, где какой-то мальчик выдувал из флейты красивую мелодию и предался горестным размышлениям.
- Ты чего встал?! – Вдруг откуда-то зашипела на меня Галина Петровна. - Твой выход!

На сцене
уже никого не было. В зале царила тишина. Я пошёл к микрофону медленно, как на эшафот. Несмотря ни на что я твердо решил не падать духом и быть мужчиной до конца.
- Ном… - Произнёс я слишком близко к микрофону. От чего аудиоаппаратура произвела душераздирающий музыкальный эффект. Особо впечатлительная старушка во втором ряду перекрестилась.
- …Номинант конкурсного диплома академического района соревнования для молодёжи «Крылатый взмах», а также дипломат районного конкурса по хореографии имени Иоганна Штраусса, - скороговоркой отбарабанил я с невозмутимым лицом, - ансамбль «Ласточки»! Встречайте!

- Молодец. – Похвалила меня Галина Петровна за кулисами. – Вот ты бы так на уроках отвечал. Собранный, сосредоточенный. Выучил всё. Молодец.

На вторую импровизацию меня могло не хватить. Поэтому пока «Ласточки» отплясывали на сцене я старательно расшифровывал алгебраичкины каракули и запоминал звания и регалии «Колокольчиков». Зубрил, как стихи. Я поймал в словосочетаниях определённый ритм и к концу трехминутного хореографического номера достиг определённых успехов.
- Не спи! Выходи объявлять! – Толкнула меня в бок Галина Петровна.

На этот раз я шёл по сцене уверенной походкой опытного конферансье. Снисходительно улыбнулся старушкам в зале. И, держась на правильном расстоянии от микрофона, принялся немного нараспев декламировать заученный текст про дипломатов и номинантов. Всё шло прекрасно. Пока на самых последних словах я вдруг не обнаружил, что начисто забыл кого я, собственно, объявляю. Название коллектива напрочь вылетело у меня из головы.

Выученный текст подходил к концу. Моя самоуверенность – тоже. Я собрал волю в кулак.
- …районного конкурса имени Прокофьева! – поставил я интонационную точку. Отвесил публике лёгкий поклон. И удалился. Судя по спокойным и мечтательным старушечьим лицам – подвоха, они не заметили.

- Ну ты сегодня на высоте. – Снова похвалила меня Галина Петровна, - ещё лучше, чем в прошлый раз. Растёшь в моих глазах. Вот можешь ведь, если захочешь.

Пока пели «Колокольчики», я раздобыл стакан воды, попил и слегка смочил виски. Стало немного легче.
- Ну всё. Давай в последний раз. С богом. – Ласково шепнула алгебраичка.

Я вышел на сцену. Подошёл к микрофону. Открыл рот. И понял, что на этот раз не помню вообще ничего, кроме названия коллектива. Я закрыл рот. Вспомнил, что в кармане пиджака лежит бумажка со шпаргалкой. Пиджак был велик. А карманы - глубоки. Я согнулся в три погибели, чтобы обшарить правый. Потом левый. И снова правый. Секунды тянулись как столетия. Софиты жарили мой лоб и слепили глаза. У меня зачесалась спина. Наконец я поймал кончиками пальцев и извлёк на свет мятую бумажку. Развернул её и понял, что не могу разобрать ни слова из условных сокращений Галины Петровны.

Некоторое время я внимательно сверялся с бумажкой. Затем убрал её обратно в карман. Откашлялся. И наконец с чувством объявил:
- «Сказка».

За сценой меня ждала Галина Петровна. Я приготовился к длительной обороне, но она положила мне руку на плечо, внимательно посмотрела мне в глаза и сказала:
- Зря я за тебя беспокоилась. Не пропадёшь.

(С) Bladerunner42.