Иванов всегда заходит издалека. Когда ему хочется поделиться своими переживаниями, он обязательно начнет беседу с исторической справки и энциклопедической минутки, оттягивая душевные разговоры. Когда у него скончался хомяк, я слушала про терморегуляцию пингвинов, а подводкой к тому, что ему давят новые трусы, стала биография Хемингуэя. Говорит, что жаловаться ему по-мужски неудобно, поэтому свое нытье он пытается смягчить увлекательными зарисовками из Википедии. Я привыкла. Я не слушаю.

Мы договорились встретиться в кофейне. Я опоздала на сорок минут, поэтому залетела в заведение с диким криком извинений и оправданий. Иванов, не поднимая глаз на мои вопли, допил остывший кофе и совершенно спокойно начал:

- Когда Фердинанд Блох-Бауэр узнал, что его жена спит с художником Густавом Климтом, он придумал очень изощренную месть, – начал мой друг. – Он не стал бить по морде скотину-жену и запивать обиду шнапсом. Он просто пригласил в гости художника-любовника и во время светского обеда заказал у него портрет своей неверной супруги. Просто спокойно предложил ему работу.
- Что-то случилось? – я узнала классическую подводку перед неудобным разговором.
- Не перебивай меня. Так вот, он заказал портрет, заплатив ему сумасшедшие деньги за работу, поставив единственное требование – рисовать жену как можно дольше. Казалось бы, где логика? Как можно пригласить в собственный дом любовника жены, да еще и просить оставаться ему наедине с Адель как можно больше времени, да? Глупость какая-то. Они же в мастерской будут лобзаться, и ставить ему новенькие крепенькие рога.
- Ближе к делу.
- Так вот, господин Блох-Бауэр был совсем не глуп. Он все продумал. Он был уверен, что художнику, как личности глубоко творческой, просто-напросто остопиздит смотреть на одну и ту же бабу по несколько часов в день. Ему нужны новые музы и нимфы, мотивы и изгибы, а тут она. Сидит в золотом платье. Каждый день в одном и том же платье сидит. Сидит и бесит.
- Ближе к делу!
- Он рисовал «Портрет Адели Блох-Бауэр I» четыре года. Прикинь! Четыре! Было сделано сто эскизов, потрачено столько часов и труда. Картина вышла невероятной. Шедевр европейского искусства, самое значимое полотно Климта, которое справедливо называют «Австрийской Моной Лизой» и восхищаются больше века. Картину хочется рассматривать часами. Когда ее увозили из Австрии, вся Вена скорбела, автобусы были украшены плакатами с Адель, люди устраивали демонстрации и протесты. Десять лет назад она стоила 135 миллионов долларов. Это не картина – это титан мировой культуры и произведение в живописи, которое никогда не умрет. Но знаешь, что самое главное в этой истории?
- Что?
-Хитрый Фердинанд всех победил. Роман Адель и художника закончился во время работы над полотном. Она ему таки остопиздела. Представляешь, сегодня на Адель молится весь цивилизованный мир живописи, а в 1907 году она была обыкновенной бабой, которая «чёт надоела» Климту. Проект он закончил с большим облегчением и больше с любовницей не встречался. Вот такая вот история. И знаешь, к чему я это все говорю?
- К чему?
- К тому, Жень, что я совсем не чувствительный художник, но меня уже тоже остопиздело каждый раз тебя ждать по сорок минут.

Так красиво меня еще не стыдили. Зареклась себе больше не опаздывать. Все-таки страшно войти в историю, как «женщина, которая остопиздела». Пусть и за 135 миллионов американских долларов.