В первую же ночь зазвонил домашний телефон: «Что вы там так громко ходите? Глубокая ночь! Не ходите!» Бросили трубку. Я напряглась.

Утром — звонок в дверь. На пороге стояла женщина лет 50+ в шляпке с маленькой вуалью и в перчатках. «Меня зовут Виолетта Леопольдовна, я ваша соседка снизу. Понимаете, я пишу роман. Уже несколько лет. И начинаю работать в 23 часа. С этого момента в доме должна быть тишина».

Стоит отметить, что жили мы крайне тихо. Ни компаний, ни гулянок. Я и молодой человек. Максимум — кинцо в ползвука вечером. Ну еще я работала над дипломом и что-то печатала.

Виолетта являлась регулярно. Она настаивала на том, что слышит мужские голоса, что мы катаем хрустальный шар по полу и, главное, по ночам печатаем «запрещенную в стране литературу». Еще ее крайне раздражал свет на нашей кухне по вечерам. Как он ей мешал (она же внизу), я не сразу поняла. Но Виолетта объяснила: она выходила на балкон, брала зеркало и смотрела вверх — горит! Опять горит свет!

Каждый вечер в 23.00 она простукивала трижды по стояку батарей. Так все 20 этажей она уведомляла о начале творческого экстаза.

Однажды по весне (увы, в период обострения) мы выиграли в парке Горького в тире огромного розового плюшевого медведя. Самого большого.

В тот злосчастный вечер Виолетта звонила чаще обычного, ругалась, разрисовала стену у лифта маркером, написав проклятия на латыни.

Мы ржали молча. Но вдруг моему молодому человеку пришла в голову идея. Внезапно, как и все дурное. Он связал два шарфа, привязал медведя и аккуратно, медленно начал спускать его вниз, к окну Виолетты.

Боже, как она кричала! Она бросалась на этого медведя, она ругалась так нелитературно! Я боялась только, чтобы она не выпала из окна.

Через полчаса в дверь позвонил участковый Олег. Он и напарник стояли с подрагивающими лицами. Они не могли озвучить претензию минут пятнадцать, пытались подавить хохот. Потом изрекли: «Ваша соседка Виолетта Леопольдовна позвонила и просила разобраться: почему Олимпийский мишка вернулся и как это понимать?! Мы не могли пропустить этот вызов!»

Так мы жили почти год. Однажды я поняла, что пора сдаваться: Виолетта стояла на пороге и вопрошала в очередной раз: «Доколе?!» Я твердым голосом призналась ей в том, что все так и есть, она во всем права: я — проститутка. Но клиенты (с мужскими голосами) у меня любят, чтобы во время соития по полу катался большой хрустальный шар и я вслух читала только что напечатанную запрещенку. Виолетта задумалась, развернулась и удалилась…

В тот день вдохновение пришло к ней раньше обычного.

Прошло десять лет, а я все еще помню Виолетту… Где она теперь? Снится ли ей розовый медведь, навещает ли ее?

(с) Оксана, 41, в студенческие годы жила на Юго-Западной