Когда Леночка и Дима только начали встречаться, ещё в Качканаре, Лена стала бывать в доме его семьи. Ей там нравилось и в будни и в праздники — когда Лена, Дима и его мама с папой собирались за столом, вкусно ужинали, а потом шли на веранду, пили кофе и вели беседы. Тогда ей стало ясно, откуда в Диме столько интеллигентности и приятного спокойствия. В её семье праздники проходили, мягко говоря, полярно иначе. Присутствовала вся ближняя и дальняя родня, среди неё — самые шумные люди области. Застольные песни сменялись танцами и конкурсами с переодеванием. Лена берегла Диму, сколько могла. Но в конце концов его очень настойчиво пригласили на юбилей сразу двух бабушек Лены, родившихся, к всеобщему счастью, в один день. Пришлось подчиниться.

— Ты только не переживай, — успокаивала Лена Диму, предвкушая крах. — Побудешь часок, а потом я придумаю какой-то повод, чтобы ты мог по-тихому уйти. Сядешь между мной и моей сестрой, вы же хорошо общаетесь.

Дима только сухо кивал, понимая, что дороги назад нет. Его мама и папа делали ставки: на сколько его хватит.

На юбилей собралось примерно пол-Качканара. Были и уже поддавшая Ленина тётушка из Нижнего Тагила, от которой нет спасения никому из смертных, и Ленин дедушка во главе стола, извечный военачальник во всём в чём угодно, большой любитель канала Рен-ТВ.

— Так! — приветствовал он Диму, ударив кулаком по столу. — Кто такой? Почему не в армии? Сейчас отслужишь! Налить новобранцу именем Хеопса!..

А тётушка замахала руками и завопила:

— ТИЛИ-ТИЛИ-ТЕСТО-О-О!..

Лена действительно посадила Диму между собой и своей сестрой, но довольно скоро мама позвала обеих сестёр на кухню — помочь там с чем-то. Под этим предлогом она утащила их в ванную. Нужно было намотать поверх платьев простыни — наподобие пелёнок — чтобы в виде девочек-малышек поздравить бабуль. Так и сделали.

Читая с табуретки поздравление, Лена краем глаза уже видела, что места слева и справа от Димы занимают тётушка из Тагила и дед.

— Так, ну что! — восклицала тётушка. — Когда свадебка? Когда маленького заделаете?
— Смотри мне, — говорил дед, наполняя гранёный стакан водкой до краёв, — чтобы был обязательно пацан! Девок и так уже полный дом!

Дима бледнел, но держался молодцом. Пил с тёткой, говорил с ней про детей. Пил с дедом, обсуждал с ним груди русалок, систематически утягивающих путников в Енисей.

Освободившись от пелёнок, Лена поспешила выручать Диму.

— Беги, — шепнула она ему, отведя в сторонку. — Я их отвлеку.
— Нет! — протестовал уже расхрабрившийся Дима. — Я буду с тобой до конца!

Вакханалия росла. Дед и тётка не щадили ни Диму ни водку. К тому моменту, когда в дверь позвонили, он уже был пьян до полусмерти. Но всё же задался вопросом: кто может звонить в дверь, когда здесь уже решительно все?! Конечно же, это был баянист…

Когда гости хлынули на улицу запускать в честь бабушек фейерверки, Лена уговорила единственного трезвого человека – своего двоюродного брата, утащить Диму, уже не понимающего, кто он такой, с праздника жизни и транспортировать домой.

Родители встретили сыновнее тело со скорбным хохотом. Отец взглянул на часы и протянул матери пятьсот рублей. Утром Дима оказался жив, и с тех пор Леночке с ним ничего не страшно.

(с) Сергей Дедович.