Сверхурочные
Шеф подкрался незаметно, как холодная
осень. Секунду назад я стоял в офисном туалете совсем один и полоскал в
рукомойнике член. А тут поднимаю голову и вижу отражение в
зеркале: моя красноглазая рожа и печально усмехающееся лицо начальника за плечом. Я вообще не склонен заливаться краской, но тут, понятно, стал пунцовым. Орган мокрый спешно
заправил в штаны, застегнулся дрожащей рукой, наплескал, понятно, воды на футболку. Обернулся, сглотнул и говорю:
- Василий Николаич, это+ ээээ+ ммм+ гхм+ это не то, что вы думаете!..
Вот только не надо мне говорить, что никогда не занимались мастурбацией в сортире своей конторы. Поздний вечер, все (ну, так казалось) ушли, охранник на проходной дремлет. И
несчастная безответная любовь к новенькой Алине из отдела продаж. Погрустишь, попялишься на порнографию с какими-нибудь негритянками, скачанную из интернета, потискаешь себя,
потом, чтоб не пачкать ничего на рабочем месте, довершишь начатое в кабинке над унитазом и быстренько сполоснешь опавшее теплой водой. Кофеечку, доделать последнюю смету, и
тоже домой к телевизору и ледяной водке из холодильника.
Кофеечек в этот раз грозил стать последним на данном рабочем месте. Я повторил свой тезис про "не то, что вы думаете", промямлил еще что-то маловразумительное и
извинительное, уставился в пол и стал ждать грома небесного.
- Да чего тут думать... - Выдержав минутную паузу уронил шеф.
- Ну, это+ я не знаю даже+
- Думать особо нечего, но выходить из ситуации как-то надо. Так?
Я согласно шмыгнул носом и начал нервно теребить мокрый низ футболки.
Начальник помолчал еще, распаляя мое чувство вины, поиграл бровями, почесал переносицу и, наконец, произнес:
- Теперь я знаю твою постыдную тайну. Надо тебе узнать мою, чтобы выровнять ситуацию. Обмен компроматом, так сказать. Пойдем.
Он развернулся и толкнул дверь туалета. Я не совсем понял, что он имел в виду под "обменом компроматом", но выбора у меня особо не было, последовал за шефом, понурив голову и
пытаясь представить, чем же все это для меня закончится - увольнением, доской позора, штрафом?
В бодром темпе пройдя по коридорам нашего офиса мы попали в кабинет Василия Николаевича, в котором до того я был лишь однажды - на финальном собеседовании о приеме на работу.
С тех пор ничего особенно не изменилось. Рабочий стол шефа, настолько заваленный договорами, платежками и прочей документацией, что ноутбук и настольную лампу почти не видно,
кожаное кресло, стеклянный книжный шкаф, выполняющий в том числе функцию мини-бара, журнальный столик и низкие диванчики вокруг него, за ними - массивный шкаф для одежды и
архива бумаг.
- Присаживайся. - Шеф указал на диваны возле журнального столика, а сам двинулся в сторону того самого "мини-бара", который, в общем-то, представлял собой несколько бутылок
разномастного алкоголя и пару бокалов за стеклянной дверцей шкафчика.
Я осторожно присел и уперся взглядом в стол. Притащив литровую тару с каким-то элитным виски, бокалы, пепельницу и коробку с сигарами, Василий Николаевич опустился напротив
меня, вздохнул, наполнил посуду коричневой жидкостью, вынул сигару, обрезал ее карманной гильотиной и закурил.
Некоторое время он молча гонял дым в легкие и обратно. Его немногословность в этот вечер меня порядком угнетала, так что, в конце концов, я решил, что мне все равно ничего
хорошего не светит, и форсировал события - поднял свой бокал с вискарем, жестом приглашая шефа сделать уже, наконец, то же самое. Он не отказался. Мы чокнулись, я отпил грамм
двадцать, а вот начальник шумно выдохнул, осушил свое богемское стекло залпом, икнул, покраснел, зажмурился, осторожно выдохнул и тут же сделал глубокую затяжку. Когда он
снова открыл глаза, они слезились и выглядели мутноватыми. Мне подумалось, что для шефа это явно был не первый бокал за день, допил свое и налил нам по новой.
Мы снова чокнулись, выпили, я закурил легкую сигарету, а начальник, к счастью, снова заговорил:
- До меня тут слухи дошли, что ты влюблен в кого-то из аккаунтинга
Я опять нервно сглотнул, но решил, что терять мне уже нечего и честно ответил:
- Из продаж. Новенькая. Алина.
- А она чего?
- Замужем. И мужа любит. Преданная. Верная. Я уже подбивал клинья на корпоративе И письма слал И Да черт с ним.
Мы снова выпили и помолчали.
- Вот и я тоже. - Возобновил разговор шеф.
- Что тоже?
- Влюблен. - Он глубоко затянулся, пустил несколько дымных колечек и устроился в кресле поудобней. - Понимаешь, я уже не молод
- Василий Николаевич, вы еще хоть куда. - Неумело попытался польстить я.
- Просто Вася, это во-первых. А во-вторых, засунь свой язык себе в жопу и слушай.
Я правильно понял начальника и далее только подливал виски по ходу рассказа, вставляя реплики совсем редко, показывая, что слежу за нитью повествования. Говорил он довольно
долго, но повторялся, путался, вставлял много междометий и лишней матерщины - стройности монолога мешали виски, сигары и даже, похоже, душившие шефа слезы. Я старался уловить
только суть, пропуская мимо ушей лишние и вовсе не лирические отступления. Картина выстраивалась странная, нетипичная, непонятная.
- Я, повторюсь, не молод. Успешный бизнесмен. Дом за городом, квартира в центре, дом за границей, машины, яхта, все дела. Ну и, конечно, положение обязывает. Внешний вид,
поведение, этикет ебаный. Всегда здоров, всегда красив, всегда в образе. Жена, трое детишек. На официальных фото все веселы и смеются, довольны, блядь, жизнью. А вообще, не
поверишь, сплошные склоки. Жена меня ненавидит и живет со мной только из-за детей, старшая дочь недавно залетела, аборт был. Средняя бросила учиться. Младший сын с молоком
мамаши впитал ненависть ко мне, даже конфеты из рук не берет. Но это же нельзя никому показывать. И тут, посреди всей этой хуйни, разрываясь между улыбками в камеру и
скандалами с домашними, я влюбился.
- Вот, бля - выдавил я.
- Не то слово. Как щенок, как ребенок. Пиздец, а мне же уже полтинник скоро. Какая любовь? Какие, блядь, романсы под луной? И так все до хуя как сложно. И самое, блядь,
смешное, в кого? В кого, блядь?
- В кого? - Послушно спросил я.
- В Машу, блядь. В уборщицу!
Надо ли говорить, что я снова сглотнул очень нервно? Причем два раза.
Нет, конечно, наша уборщица не представляла собой стереотипную бабку в халате. Маше было лет сорок, простое миловидное, хотя и стареющее лицо. Тонкие запястья и длинные
пальцы. Что удивительно, не смотря на профессию, даже ухоженные. Фигуру разглядеть под мешковатой формой было сложно, но, вроде как, лишнего особо не проглядывалось, ноги
кривизной не отличались. А когда она нагибалась, чтобы помыть пол, попа отклячивалась у нее вполне даже аппетитно. Но. Но! Шеф! В уборщицу? Кто угодно, даже я, но не он же!
- Я сначала думал, что это какие-то чувственные галлюцинации. От стресса или что-то вроде. Старался не думать о ней. Забыть. Потом решил, что гормоны на старости лет шутят.
Решил успокоить. Помнишь, я зимой на неделю в Тайланд летал на переговоры? Так не было никаких переговоров. По блядям я там ходил. Наебался на год вперед казалось бы. Так нет.
Приехал - опять. Ладно, думаю, блажь, трахну, и отпустит. Потом уволю по-тихому, тыщ десять дам в зубы, и все. Трахнул. Она не артачилась особо. Мыла тут пол, я подошел сзади,
штаны ее спустил. Она пару раз сказала: "Нет" - да и все, потом застонала даже довольно. И что? И ни хуя! На следующий день снова захотел. И снова трахнул.
Пытаясь представить себе эротические сцены соития Василия Николаевича с уборщицей Машей, я чуть не поперхнулся виски. Не в смысле, от страха или отвращения, от несоответствия.
- Ну и пошло-поехало. Каждый вечер мы тут. В гостиницу еще пару раз ездили. На шашлыки как-то еще. Цветы я ей дарил, денег давал, ребенка ее в школу хорошую пристроил. Как у
людей почти. Но что-то меня мучило все это время. Ну почти все. Когда секс отпускало только, но потом возвращалось. Неправильно все это было. Неправильно. Не так, как надо. Я
старый богатый пердун. Она уборщица, подчиненная нижнего звена. Как это все могло закончиться? Как?
- И правда, как? - не удержался я.
- Да вот так. - Шеф достал из-под своего диванчика массивный степплер, заляпанный кровью и еще чем-то мерзким. - Убил. Вот этим. Забил насмерть.
Я судорожно схватил бутылку со стола и сделал несколько глотков:
- Что?!
Шеф поднялся, подошел к одежному шкафу и распахнул дверцу. Внутри лежало окровавленное тело Маши. Половина ее головы представляла собой отвратительное месиво. Привстав с
диванчика, я увидел лужу крови под дверцами, которую непонятно как не заметил, когда вошел в кабинет.
- Ну и вот. - Продолжил шеф, закрыв дверцу, вернувшись к столику и тоже не слабо глотнув из бутылки. - Час назад, буквально. Я в туалет-то чего зашел. Лицо холодной водой
ополоснуть. Горело сильно. А там ты.
Я мысленно проклял себя, свою привычку задерживаться на работе, свою тягу к мастурбации и всю порноиндустрию разом.
- Ты мне поможешь разобраться. Раз уж так все повернулось. - Шеф снова встал, открыл дверь шкафа, достал оттуда большие черные пластиковые пакеты для мусора и протянул мне.
Я поднялся, подошел к нему, стараясь не смотреть на труп, взял пакеты и спросил:
- Что делать?
- Разворачивай, упакуем.
Я расправил несколько пакетов, вставил три штуки один в другой. Шеф тем временем выволок Машу из шкафа. Мы кое-как запихали тело в мешки, еще один пакет накинули сверху.
Василий Николаевич выудил откуда-то скотч, мы обмотали получившийся бесформенный куль, придав ему вид ну вид трупа завернутого в пакеты для мусора, обмотанного скотчем, и
оттащили его к двери.
- Я пойду отпущу охранника и подгоню машину, а ты приберись тут. - Шеф кивнул в сторону размазанной по полу кровищи, переступил через Машу и вышел.
Я закурил, шатаясь сходил в подсобку за необходимым инструментарием, набрал в туалете два ведра воды и стал собирать кровь тряпками. Получалось плохо. Меня трясло от страха и
опьянения. Казалось, что кто-нибудь сейчас войдет, и мне пиздец. Время растягивалось, как гондон. Тошнило.
Шеф вернулся без пиджака, окинул взглядом красные разводы на полу и сказал:
- Ладно, потом доделаешь, пошли, бери ее за голову.
Я подошел к мешку и послушно приподнял его с той стороны, где под полиэтиленом угадывались очертания разможженного черепа. Василий Николаевич взял куль с другой стороны и мы
двинулись на выход. Нас обоих шатало. Мы задевали мешком стены и стукались сами об углы. Минутный обычно путь до выхода из офиса занял не меньше четверти часа.
Джип начальника был припаркован у крыльца. Мы поставили кулек с трупом вертикально, шеф облокотил его на меня и стал открывать багажник. От мысли, что я стою в обнимку с
мертвым телом Маши, меня все-таки стошнило. Я не мог отпустить мешок, а потому блевал себе прямо на футболку. Дождавшись, пока я прекращу этот процесс, Василий Николаевич
помог мне сгрузить тело в машину. Хлопнув дверцей багажника, он процедил:
- Садись, поехали.
Я хотел отказаться, но чувствовал, что ничего не выйдет. Ехали молча. Курили. Я боялся каждого столба и каждой встречной машины.
- Мы куда, вообще?
- У меня рядом с домом свалка есть, там ям много, зароем в какую-нибудь.
- Ясно. Выпить есть?
- Пошарь на заднем сидении, там что-то валялось.
Там действительно валялось. Початая поллитровка дорогой водки. Я отпил из горла и протянул шефу. Он не отказался.
Успешно проскочив пост ДПС на кольцевой, мы еще немного гнали вперед по трассе, потом свернули на проселки. Попетляв по дачному поселку, подъехали к комплексу коттеджей,
объехали его справа и углубились в лес по просеке. Наконец уткнулись в свалку. Лопаты мы, конечно, не захватили, поэтому, найдя глубокую яму с отбросами и закинув туда труп,
стали забрасывать его мусором вручную. Меня снова стошнило. Неясно от чего - от страха, от вони свалки, от алкоголя или от всего разом. Вернувшись к машине, мы допили водку,
сели на траву и закурили. Перемазанные с ног до головы мы просто сидели и пускали дым. Каждый о своем.
- Теперь мне придется тебя убить. - Истерически хихикая сказал шеф.
- Хорошо, не уволить. - Так же мудацки пошутил я, и мы оба заржали.
Смешного ничего, конечно, не было, просто прорвало что-то. Докурив, мы сели в джип и поехали обратно. Снова молча. Только по дороге я попросил остановить у какого-то пруда и
вошел в воду прямо в одежде. Сил отмывать кровь, грязь и вонь уже не было, просто хотелось свежей влаги. Шеф немного подумал, глядя на меня, и сделал то же самое. Оставалось
только вернуться в офис и домыть пол в кабинете начальника. А потом кофеечку, и домой к телевизору с ледяной водкой из холодильника.
Спустя месяц я все еще работал там же. Василия Николаевича старался избегать и все пытался выдумать способ исчезнуть к чертовой матери из конторы, из города, из страны, из
жизни... Не выходило Был вечер. Почти все ушли. Я тоже собирался добить какой-то документ, закрыть крышку ноутбука и свалить. Шеф скрипнул дверью кабинета, как пружиной
старой железной кровати. В руках у него были бутыль виски и бокалы. Они присел на край моего стола и разлил спиртное. Молча чокнулись, выпили, закурили: я сигарету, он - снова
сигару. Молчание тяготило.
- Как жизнь? - Начал шеф.
- Хуево что-то.
- Как с Алиной?
- Примерно также. Хотя я и смог развести ее на поцелуй на прошлой неделе, когда бухали в честь чьего-то дня рождения в боулинге. Утром отмазалась - пьяная была, случайность,
типа.
- Да. Херня.
Шеф вынул из кармана степплер и со стуком поставил его на стол:
- Я ее попросил задержаться сегодня для важного разговора. Она в моем кабинете ждет сейчас.
Я посмотрел на Василия Николаевича... просто Васю. Потом на степплер. Потом снова на Васю. Потом затушил сигарету прямо в стол, глотнул из горла вискаря, взял в руку удобное
орудие канцелярии и вышел из кабинета.
- Я пока в туалет схожу. - Крикнул мне в спину шеф.
зеркале: моя красноглазая рожа и печально усмехающееся лицо начальника за плечом. Я вообще не склонен заливаться краской, но тут, понятно, стал пунцовым. Орган мокрый спешно
заправил в штаны, застегнулся дрожащей рукой, наплескал, понятно, воды на футболку. Обернулся, сглотнул и говорю:
- Василий Николаич, это+ ээээ+ ммм+ гхм+ это не то, что вы думаете!..
Вот только не надо мне говорить, что никогда не занимались мастурбацией в сортире своей конторы. Поздний вечер, все (ну, так казалось) ушли, охранник на проходной дремлет. И
несчастная безответная любовь к новенькой Алине из отдела продаж. Погрустишь, попялишься на порнографию с какими-нибудь негритянками, скачанную из интернета, потискаешь себя,
потом, чтоб не пачкать ничего на рабочем месте, довершишь начатое в кабинке над унитазом и быстренько сполоснешь опавшее теплой водой. Кофеечку, доделать последнюю смету, и
тоже домой к телевизору и ледяной водке из холодильника.
Кофеечек в этот раз грозил стать последним на данном рабочем месте. Я повторил свой тезис про "не то, что вы думаете", промямлил еще что-то маловразумительное и
извинительное, уставился в пол и стал ждать грома небесного.
- Да чего тут думать... - Выдержав минутную паузу уронил шеф.
- Ну, это+ я не знаю даже+
- Думать особо нечего, но выходить из ситуации как-то надо. Так?
Я согласно шмыгнул носом и начал нервно теребить мокрый низ футболки.
Начальник помолчал еще, распаляя мое чувство вины, поиграл бровями, почесал переносицу и, наконец, произнес:
- Теперь я знаю твою постыдную тайну. Надо тебе узнать мою, чтобы выровнять ситуацию. Обмен компроматом, так сказать. Пойдем.
Он развернулся и толкнул дверь туалета. Я не совсем понял, что он имел в виду под "обменом компроматом", но выбора у меня особо не было, последовал за шефом, понурив голову и
пытаясь представить, чем же все это для меня закончится - увольнением, доской позора, штрафом?
В бодром темпе пройдя по коридорам нашего офиса мы попали в кабинет Василия Николаевича, в котором до того я был лишь однажды - на финальном собеседовании о приеме на работу.
С тех пор ничего особенно не изменилось. Рабочий стол шефа, настолько заваленный договорами, платежками и прочей документацией, что ноутбук и настольную лампу почти не видно,
кожаное кресло, стеклянный книжный шкаф, выполняющий в том числе функцию мини-бара, журнальный столик и низкие диванчики вокруг него, за ними - массивный шкаф для одежды и
архива бумаг.
- Присаживайся. - Шеф указал на диваны возле журнального столика, а сам двинулся в сторону того самого "мини-бара", который, в общем-то, представлял собой несколько бутылок
разномастного алкоголя и пару бокалов за стеклянной дверцей шкафчика.
Я осторожно присел и уперся взглядом в стол. Притащив литровую тару с каким-то элитным виски, бокалы, пепельницу и коробку с сигарами, Василий Николаевич опустился напротив
меня, вздохнул, наполнил посуду коричневой жидкостью, вынул сигару, обрезал ее карманной гильотиной и закурил.
Некоторое время он молча гонял дым в легкие и обратно. Его немногословность в этот вечер меня порядком угнетала, так что, в конце концов, я решил, что мне все равно ничего
хорошего не светит, и форсировал события - поднял свой бокал с вискарем, жестом приглашая шефа сделать уже, наконец, то же самое. Он не отказался. Мы чокнулись, я отпил грамм
двадцать, а вот начальник шумно выдохнул, осушил свое богемское стекло залпом, икнул, покраснел, зажмурился, осторожно выдохнул и тут же сделал глубокую затяжку. Когда он
снова открыл глаза, они слезились и выглядели мутноватыми. Мне подумалось, что для шефа это явно был не первый бокал за день, допил свое и налил нам по новой.
Мы снова чокнулись, выпили, я закурил легкую сигарету, а начальник, к счастью, снова заговорил:
- До меня тут слухи дошли, что ты влюблен в кого-то из аккаунтинга
Я опять нервно сглотнул, но решил, что терять мне уже нечего и честно ответил:
- Из продаж. Новенькая. Алина.
- А она чего?
- Замужем. И мужа любит. Преданная. Верная. Я уже подбивал клинья на корпоративе И письма слал И Да черт с ним.
Мы снова выпили и помолчали.
- Вот и я тоже. - Возобновил разговор шеф.
- Что тоже?
- Влюблен. - Он глубоко затянулся, пустил несколько дымных колечек и устроился в кресле поудобней. - Понимаешь, я уже не молод
- Василий Николаевич, вы еще хоть куда. - Неумело попытался польстить я.
- Просто Вася, это во-первых. А во-вторых, засунь свой язык себе в жопу и слушай.
Я правильно понял начальника и далее только подливал виски по ходу рассказа, вставляя реплики совсем редко, показывая, что слежу за нитью повествования. Говорил он довольно
долго, но повторялся, путался, вставлял много междометий и лишней матерщины - стройности монолога мешали виски, сигары и даже, похоже, душившие шефа слезы. Я старался уловить
только суть, пропуская мимо ушей лишние и вовсе не лирические отступления. Картина выстраивалась странная, нетипичная, непонятная.
- Я, повторюсь, не молод. Успешный бизнесмен. Дом за городом, квартира в центре, дом за границей, машины, яхта, все дела. Ну и, конечно, положение обязывает. Внешний вид,
поведение, этикет ебаный. Всегда здоров, всегда красив, всегда в образе. Жена, трое детишек. На официальных фото все веселы и смеются, довольны, блядь, жизнью. А вообще, не
поверишь, сплошные склоки. Жена меня ненавидит и живет со мной только из-за детей, старшая дочь недавно залетела, аборт был. Средняя бросила учиться. Младший сын с молоком
мамаши впитал ненависть ко мне, даже конфеты из рук не берет. Но это же нельзя никому показывать. И тут, посреди всей этой хуйни, разрываясь между улыбками в камеру и
скандалами с домашними, я влюбился.
- Вот, бля - выдавил я.
- Не то слово. Как щенок, как ребенок. Пиздец, а мне же уже полтинник скоро. Какая любовь? Какие, блядь, романсы под луной? И так все до хуя как сложно. И самое, блядь,
смешное, в кого? В кого, блядь?
- В кого? - Послушно спросил я.
- В Машу, блядь. В уборщицу!
Надо ли говорить, что я снова сглотнул очень нервно? Причем два раза.
Нет, конечно, наша уборщица не представляла собой стереотипную бабку в халате. Маше было лет сорок, простое миловидное, хотя и стареющее лицо. Тонкие запястья и длинные
пальцы. Что удивительно, не смотря на профессию, даже ухоженные. Фигуру разглядеть под мешковатой формой было сложно, но, вроде как, лишнего особо не проглядывалось, ноги
кривизной не отличались. А когда она нагибалась, чтобы помыть пол, попа отклячивалась у нее вполне даже аппетитно. Но. Но! Шеф! В уборщицу? Кто угодно, даже я, но не он же!
- Я сначала думал, что это какие-то чувственные галлюцинации. От стресса или что-то вроде. Старался не думать о ней. Забыть. Потом решил, что гормоны на старости лет шутят.
Решил успокоить. Помнишь, я зимой на неделю в Тайланд летал на переговоры? Так не было никаких переговоров. По блядям я там ходил. Наебался на год вперед казалось бы. Так нет.
Приехал - опять. Ладно, думаю, блажь, трахну, и отпустит. Потом уволю по-тихому, тыщ десять дам в зубы, и все. Трахнул. Она не артачилась особо. Мыла тут пол, я подошел сзади,
штаны ее спустил. Она пару раз сказала: "Нет" - да и все, потом застонала даже довольно. И что? И ни хуя! На следующий день снова захотел. И снова трахнул.
Пытаясь представить себе эротические сцены соития Василия Николаевича с уборщицей Машей, я чуть не поперхнулся виски. Не в смысле, от страха или отвращения, от несоответствия.
- Ну и пошло-поехало. Каждый вечер мы тут. В гостиницу еще пару раз ездили. На шашлыки как-то еще. Цветы я ей дарил, денег давал, ребенка ее в школу хорошую пристроил. Как у
людей почти. Но что-то меня мучило все это время. Ну почти все. Когда секс отпускало только, но потом возвращалось. Неправильно все это было. Неправильно. Не так, как надо. Я
старый богатый пердун. Она уборщица, подчиненная нижнего звена. Как это все могло закончиться? Как?
- И правда, как? - не удержался я.
- Да вот так. - Шеф достал из-под своего диванчика массивный степплер, заляпанный кровью и еще чем-то мерзким. - Убил. Вот этим. Забил насмерть.
Я судорожно схватил бутылку со стола и сделал несколько глотков:
- Что?!
Шеф поднялся, подошел к одежному шкафу и распахнул дверцу. Внутри лежало окровавленное тело Маши. Половина ее головы представляла собой отвратительное месиво. Привстав с
диванчика, я увидел лужу крови под дверцами, которую непонятно как не заметил, когда вошел в кабинет.
- Ну и вот. - Продолжил шеф, закрыв дверцу, вернувшись к столику и тоже не слабо глотнув из бутылки. - Час назад, буквально. Я в туалет-то чего зашел. Лицо холодной водой
ополоснуть. Горело сильно. А там ты.
Я мысленно проклял себя, свою привычку задерживаться на работе, свою тягу к мастурбации и всю порноиндустрию разом.
- Ты мне поможешь разобраться. Раз уж так все повернулось. - Шеф снова встал, открыл дверь шкафа, достал оттуда большие черные пластиковые пакеты для мусора и протянул мне.
Я поднялся, подошел к нему, стараясь не смотреть на труп, взял пакеты и спросил:
- Что делать?
- Разворачивай, упакуем.
Я расправил несколько пакетов, вставил три штуки один в другой. Шеф тем временем выволок Машу из шкафа. Мы кое-как запихали тело в мешки, еще один пакет накинули сверху.
Василий Николаевич выудил откуда-то скотч, мы обмотали получившийся бесформенный куль, придав ему вид ну вид трупа завернутого в пакеты для мусора, обмотанного скотчем, и
оттащили его к двери.
- Я пойду отпущу охранника и подгоню машину, а ты приберись тут. - Шеф кивнул в сторону размазанной по полу кровищи, переступил через Машу и вышел.
Я закурил, шатаясь сходил в подсобку за необходимым инструментарием, набрал в туалете два ведра воды и стал собирать кровь тряпками. Получалось плохо. Меня трясло от страха и
опьянения. Казалось, что кто-нибудь сейчас войдет, и мне пиздец. Время растягивалось, как гондон. Тошнило.
Шеф вернулся без пиджака, окинул взглядом красные разводы на полу и сказал:
- Ладно, потом доделаешь, пошли, бери ее за голову.
Я подошел к мешку и послушно приподнял его с той стороны, где под полиэтиленом угадывались очертания разможженного черепа. Василий Николаевич взял куль с другой стороны и мы
двинулись на выход. Нас обоих шатало. Мы задевали мешком стены и стукались сами об углы. Минутный обычно путь до выхода из офиса занял не меньше четверти часа.
Джип начальника был припаркован у крыльца. Мы поставили кулек с трупом вертикально, шеф облокотил его на меня и стал открывать багажник. От мысли, что я стою в обнимку с
мертвым телом Маши, меня все-таки стошнило. Я не мог отпустить мешок, а потому блевал себе прямо на футболку. Дождавшись, пока я прекращу этот процесс, Василий Николаевич
помог мне сгрузить тело в машину. Хлопнув дверцей багажника, он процедил:
- Садись, поехали.
Я хотел отказаться, но чувствовал, что ничего не выйдет. Ехали молча. Курили. Я боялся каждого столба и каждой встречной машины.
- Мы куда, вообще?
- У меня рядом с домом свалка есть, там ям много, зароем в какую-нибудь.
- Ясно. Выпить есть?
- Пошарь на заднем сидении, там что-то валялось.
Там действительно валялось. Початая поллитровка дорогой водки. Я отпил из горла и протянул шефу. Он не отказался.
Успешно проскочив пост ДПС на кольцевой, мы еще немного гнали вперед по трассе, потом свернули на проселки. Попетляв по дачному поселку, подъехали к комплексу коттеджей,
объехали его справа и углубились в лес по просеке. Наконец уткнулись в свалку. Лопаты мы, конечно, не захватили, поэтому, найдя глубокую яму с отбросами и закинув туда труп,
стали забрасывать его мусором вручную. Меня снова стошнило. Неясно от чего - от страха, от вони свалки, от алкоголя или от всего разом. Вернувшись к машине, мы допили водку,
сели на траву и закурили. Перемазанные с ног до головы мы просто сидели и пускали дым. Каждый о своем.
- Теперь мне придется тебя убить. - Истерически хихикая сказал шеф.
- Хорошо, не уволить. - Так же мудацки пошутил я, и мы оба заржали.
Смешного ничего, конечно, не было, просто прорвало что-то. Докурив, мы сели в джип и поехали обратно. Снова молча. Только по дороге я попросил остановить у какого-то пруда и
вошел в воду прямо в одежде. Сил отмывать кровь, грязь и вонь уже не было, просто хотелось свежей влаги. Шеф немного подумал, глядя на меня, и сделал то же самое. Оставалось
только вернуться в офис и домыть пол в кабинете начальника. А потом кофеечку, и домой к телевизору с ледяной водкой из холодильника.
Спустя месяц я все еще работал там же. Василия Николаевича старался избегать и все пытался выдумать способ исчезнуть к чертовой матери из конторы, из города, из страны, из
жизни... Не выходило Был вечер. Почти все ушли. Я тоже собирался добить какой-то документ, закрыть крышку ноутбука и свалить. Шеф скрипнул дверью кабинета, как пружиной
старой железной кровати. В руках у него были бутыль виски и бокалы. Они присел на край моего стола и разлил спиртное. Молча чокнулись, выпили, закурили: я сигарету, он - снова
сигару. Молчание тяготило.
- Как жизнь? - Начал шеф.
- Хуево что-то.
- Как с Алиной?
- Примерно также. Хотя я и смог развести ее на поцелуй на прошлой неделе, когда бухали в честь чьего-то дня рождения в боулинге. Утром отмазалась - пьяная была, случайность,
типа.
- Да. Херня.
Шеф вынул из кармана степплер и со стуком поставил его на стол:
- Я ее попросил задержаться сегодня для важного разговора. Она в моем кабинете ждет сейчас.
Я посмотрел на Василия Николаевича... просто Васю. Потом на степплер. Потом снова на Васю. Потом затушил сигарету прямо в стол, глотнул из горла вискаря, взял в руку удобное
орудие канцелярии и вышел из кабинета.
- Я пока в туалет схожу. - Крикнул мне в спину шеф.
(с)Romantique-оглы
Комментарии 1