Что меня в последнее время беспокоит, так это текучка кадров. Особенно в бухгалтерии народ долго не засиживается. Толи тенденция такая в среде счетных работников наметилась, толи кадровичку нашу, Марью Ильиничну, выебать пора за халатное отношение к подбору персонала.

Вот Анечка Сорокина, двадцать три года, высшее экономическое, опыт работы и вся хуйня. В коллектив хорошо вписалась, с возложенными функциями справляется. Все вроде заебись, трудись девочка и улучшай свое материальное благосостояние вкупе с профессиональными навыками. Так нет же бля, нормально работать мы не можем! Нам обязательно выебнуться надо! Представляете, заявляется на работу одетая как проститутка!!! Футболка короткая, даже пупок не прикрывает, джинсики хуй знает на чем держатся и из-под них трусы красные чуть ли не на половину торчат. Да и было бы белье красивое, а то веревочки какие-то хитровыебанные и ткани с залупу, смотреть блядь противно! Две недели всего проработала, а такое себе уже позволяет! Вот с кадровичкой нашей, Марьей Ильиничной, почти семь лет совместно трудимся, а мне даже предположить трудно какого цвета у нее трусы и где пупок располагается.

Еще на улице, когда от стоянки к офисному центру шел, трусики эти блядские заметил. "Хуясе, - подумал. – Жопа какая". До лифта вместе дошли, ну я чуть сзади, а жопа в трусах впереди. В кабинку заходим, задница оборачивается – Сорокина блядь! Я чуть дар речи не потерял, а этой хоть бы хуй!

- Здрасьте Василий Степанович! – Сама спокойная, словно все в норме, так и надо на работу ходить с трусами торчащими и в джинсах на пизде.
- Здравствуйте Сорокина, - холодно отвечаю. Хотел было на месте отчитать, но не успел – лифт приехал.

В кабинете сижу, отчет квартальный просматриваю, а перед глазами жопа с веревками красными. Работать абсолютно невозможно! Возмущение на черепную коробку давит и цифры итоговые все больше мимо проскальзывают. Не выдержал, секретарше набрал:
- Сорокину из бухгалтерии ко мне срочно!

Минуты не прошло, заходит:
- Вызывали, Василий Степанович?
- Вызывал, вызывал, - из-за стола вышел, а внутри буря.
Стоит, глазами испуганно хлопает, чувствует сучка что провинилась. Подошел, пальцем указательным алую стропу блядских трусов подцепил и дернул:
- Это как понимать?! А? – чуть ли не кричу и чувствую, как кровь к голове приливает. Давление видно подскочило, а то и того хуже – упало.
- Василий Степанович … - глазами испугано хлопает.
- Что клиенты о нас подумают? А конкуренты? Они же этого только и ждут!
- Модно сейчас так …
- Модно? У нас здесь что, салон Вячеслава Зайцева? Ты блядь на подиуме работаешь или в бухгалтерии?
- Все так ходят … - У этой маленькой потаскушки еще хватило наглости подпездывать!
- А если завтра все без штанов ходить будут?
- Василий Степанович …
- Ну что блядь Василий Степанович! – Я отпустил трусы, отошел обратно к столу и скинул пиджак. Было душно, хотелось развязать галстук, но сдержался: по этикету не положено.

Анечка стояла и молчала, виновато исследуя пол. Видно наконец начала понимать всю бездну своей вины. Я посмотрел на нее, жалкую и испуганную, и мне стало легче. Давление начало приходить в норму.
- Снимай джинсы, - уже намного спокойней сказал я.
Не поднимая взгляда от пола и не проронив ни слова, она послушно стянула штанишки. Я расстегнул брюки, снял их, аккуратно сложил и положил на стол.
- Видишь какая хуйня будет, если все без штанов.

Сорокина подняла, наконец, взгляд от паркета и уставилась на мои семейные трусы классического покроя. Я тоже изучающее оглядел ее. Кровяное давление снова стало подниматься, но теперь в хуе. За какие-то секунды оно зашкалило и член вызывающе уперся в традиционный ситец.
- И что мне с тобой делать? – Ближе подхожу. – Взрослая девочка, должна понимать как можно на работу ходить, а как нельзя. Чего молчишь то?

А она как в рот хуев набрала. Подошел сзади и, не удержавшись, шлепнул ее по заднице.
- Ну?
В ответ Анечка нагнулась раком и уперлась руками в колени.
- Что делать то? – Я снова шлепнул по ягодице, но уже сильней. – Что? Разве можно так на работу…
Рывком стянул алое подобие трусов до колен и ладонью провел по пизде. Мокрой парной провинившейся пизде.
- Если все будут ходить так, - Засунул в пизду два пальца а другой рукой схватился за круп. – это куда экономика наша покатится.
Сорокина в ответ обильно текла, но мне было этого мало. Диалога хотелось, осознания вины с последующим раскаянием.
- Трусы торчат как у бляди какой-то! Тебе что, ремень подарить? – Я снова начал распаляться. Приспустив трусы, рукой направил хуй во влагалище и резко вогнал на всю рабочую длину. – Подарить?
- Да! – наконец подала голос Анечка. – Да!
- Подарить? – Схватив обеими руками за бедра я насаживал ее на член как можно глубже.
- Да! Да! Да!
- Так на! – Отпустил ее, метнулся к столу и выдернул из брюк ремень. – На сука! – Наотмашь обжег задницу ремнем. – На блядь!
- Да! – Анечка упала на колени, уткнулась головой в пол а руками раздвинула ягодицы.

Отбросил ремень и набросился на нее. Одной рукой схватил за волосы, а другой помог хую найти путь к счастью.
- Будешь еще в трусах на работу ходить, а? Будешь, сука, я спрашиваю?
Сорокина застонала, но ничего не ответила. Отпустив волосы, облизал палец и без лишних прелюдий вонзил в очко. Он вошел слишком легко, по ходу не один хуй протоптал сюда дорогу. Добавил еще один, без слюней. Пошло туже, Анечка вскрикнула.
- Проститутка! Шлюха! Блядь!
- Ну, ну же…
- Нравится когда в жопу ебут?
- Ну давай же, что же ты … милый …
- Милый? Ты как сучка с начальством разговариваешь! – Выдернул хуй из пизды и, чуть поднажав, вогнал в зад.
- Да! Да бля! – заорала Сорокина уже полностью не соблюдая субординацию.

Я хотел было разозлиться, да не успел. Анечкино очко хоть и раздолбано, но все же не в пример пизде уже. Комок спермы подкатил к залупе и я еле успел выдернуть. Зажав хуй рукой, повернулся на девяносто градусов и, подрачивая, кончил на пол. Кончать в (на) подчиненных с некоторых пор это, знаете ли, дурной тон.

Молча, не глядя друг на друга, мы быстро оделись.
- Я пойду?
- Подожди, ты все поняла?
- Да.
- Ну и чего ты поняла?
- На работу надо ходить с ремнем.
- Молодец. И это … если спросят зачем вызывал, что скажешь?
- Ну…
- А ты как было и говори. Зачем врать, скажи что выебал.
- Как???
- Хорошо выебал! За то что на работу хуй знает в чем ходишь! Или плохо?
- Нет, хорошо.
- Свободна.

На следующий день на работу пришел, только за отчеты взялся, секретарша звонит:
- К вам Сорокина, из бухгалтерии.
- Пусть заходит.
Вошла, улыбается. На ней платьице довольно симпатичное, ноги по колени прикрывает. В общем, то что надо.
- Вот видишь, так намного лучше.
- Василий Степанович, я все как хотели сделала. – Она задрала платье. – Без трусов и с ремнем!
Я уставился на бритый лобок и широкий кожаный ремень, опоясывающий бедра. Черепное давление резко подскочило и стало душно.
- Вон!
- Чего? – Анечка растерянно заморгала.
- На хуй!
Сорокина повернулась ко мне задом и встала раком. И такие дуры у нас в бухгалтерии работают!
- Уволена! Вон отсюда я сказал!
- Как?
- По собственному желанию!

Через пару дней кадровичка наша, Марья Ильинична, привела новую кандидатуру на освободившуюся вакансию. Светочка Воронова, двадцать два года, высшее экономическое, опыт работы и вся хуйня. Собеседование успешно прошла, короче работай девочка на благо работодателя и свое собственное. Так нет же бля! Сегодня иду на работу – стоит перед офисным центром и курит. Меня заметила, как ни в чем не бывало поздоровалась и дальше смолит. Пять минут десятого! В рабочее время! Давление сразу вверх а хорошее настроение вниз. Если так дальше пойдет я на работе этой хроническим гипертоником стану.

Не заходя в свой кабинет я направился к кадровичке. Марья Ильинична сидела за столом и перебирала бумажки. Увидев меня встала и направилась на встречу.
- Здравствуйте Василий Степанович! А я как раз к вам собиралась. У нас курьер, Репейников, второй день на работу не выходит. К телефону не подходит, а в офисе говорят что запил. Так я что думаю …

Я не дал ей договорить. Развернул лицом к столу и нагнул раком. Задрал платье, под ним оказались телесного цвета трусики, вполне приличные. Отогнул их и нащупал пизду, сухую пизду кадрового работника. Облизал два пальца и без труда проник в самое лоно отдела кадров. Марья Ильинична задышала часто, дернулась вперед и снесла головой со стола стопку личных дел. Продолжая разминать влагалище, расстегнул ширинку, достал хуй и, так и не сняв с нее трусов, присунул. Она вскрикнула и застонала.

- Василий Степанович, это так неожиданно … ну же … быстрей … быстрей … милый мой … Василий … Степанович … ну что же вы …
- Вот когда текучки кадров не будет, когда блядей в бухгалтерию брать перестанете, тогда и будет быстрей! – Я старался ебать ее как можно медленнее.
- Дорогой мой …
- Шлюх понабирали, не компания а бордель! В рабочее время курят! – Пальцы впились в дрябловатый зад, сам того не желая я ускорил темп. – Сука!
- Да! Да! Твоя сука! Еби меня!
- Дрянь!
Мне вдруг стало до тошноты противно. Так и не кончив, я выдернул хуй, оттолкнул Ильиничну и додрочил на стол.

- Василий Степанович, что-то случилась? – в голосе кадровички слышалось неподдельное волнение.
Я застегнул ширинку и молча вышел из кабинета. Хуйли говорить, я просто заебался. Одни бляди кругом! Ну как тут работать!