Бармен узнал ее. Казалось бы, сколько она вчера тут просидела? Минут сорок, пятьдесят. Ну, час. Вряд ли больше. Но чем-то, получается, она ему запомнилась. Красотой, нарядом, блядским видом - это Жанна отбросила сразу. Нетоварный у нее сейчас вид. Уж это она знает точно. Заказывать она вчера тоже особо ничего и не заказывала. Так, бокал Гиннеса, да кофе по-ирландски. Пиво даже и не допила, - не понравился горький вкус, да и крепкое больно. А вот кофе пошел. Особенно, когда она размешала сливочную верхушку, соединив ее слегка приторную сладость с горчинкой виски на дне изящного бокальчика.
А запомнилась, скорей всего, тем, о чем она старалась не думать. Что было для нее самым огорчительным и обидным, подчеркивающим ее статус.
Одинокой девушки-женщины.
Козлы они все конечно! Но она, может, и не лучше. Та еще козлиха! - Понимаю, что нет такого слова, но точнее не скажешь! - сказала сама себе.
Сегодня был ее день, и Жанна решила сделать праздничный заказ. Подошедшего официанта попросила принести двойной виски с колой, - «я не разбираюсь, из недорогих, пожалуйста», добавила она, и, по принципу, - гулять, так гулять, заказала дорогой десерт.
Посетители постепенно заполняли бар. Место, конечно, было кайфовое, - классика в английском стиле: изумрудные стены, кожаные диваны темно-зеленого цвета, каменный пол, длинная деревянная барная стойка, неназойливая расслабляющая музыка, забавные стилизованные литографии на стенах. Жанна сделала глоток виски и с удовольствием затянулась сигаретой.
- Что, сучка, заняла призовое место? - со злорадством вспомнила она вчерашний день. За этим же столиком вчера она смотрела женский триатлон, в котором участвовала та. Стерва. Как раньше говорили, - с чувством глубокого удовлетворения она вспомнила, как по окончании третьего этапа, - бега, буквально сразу на экранах всех телевизионных панелей, висящих в баре, появилась табличка с итоговыми местами участников, и подбежав к ближайшему экрану, она прочитала, - «Исаева Марина…27 место».
Да-а-а… Двадцать седьмое место на Олимпиаде - круто. В кавычках. Полная абассака. - А не хер чужих мужиков отбивать! - подумала Жанна. И почему-то зациклилась на этой мысли. Не хер…не хер…не хер…хер…хер…хер. - А херушки тебе с того? - вдруг вылезла потаенная мысль, которую она все время пыталась отогнать, боясь ее сермяжной правды. Ну и что, что двадцать седьмая? Зато ссикушке - двадцать. И муж - красавец. Может, сегодня еще и чемпионом станет. Олимпийским. А тебе - двадцать семь. Уже. А через два месяца, блять!, - уже двадцать восемь!
Вспомнились слова одной женской писательницы еще тех времен, - «…в комсомол уже поздно, а на кладбище еще рано». Жанна затушила в пепельнице окурок и сделала хороший глоток виски. - Кто-то тебе все время виноват! А сама-то, а сама! Семь лет в школе за одной партой просидели, весь класс, - да что класс, даже классная и другие учителя считали, что сразу после выпускного они поженятся…
На экранах телевизоров вспыхнула зеленая заставка с олимпийскими кольцами и надписью размашистым курсивом, - Beijing 2008. Тут же затараторил диктор, рассказывая о возможном раскладе на медали в мужском триатлоне. Когда Жанна при перечислении возможных кандидатов на награды услышала фамилию «Исаев», она почувствовала, как в ней что-то опустилось, и в груди стало горячо. Одним большим глотком она допила виски и жестом показала бармену, чтобы повторил. А сама впилась взглядом в экран, чтобы не пропустить мельчайшей детали. - Со стороны смотрюсь, наверное, как кролик перед удавом, - каким-то задним умом подумала она.
… Когда победители первого этапа, выбежав из воды, бросились к велосипедам, Жанне показалось, что в одной из фигурок она узнала Сергея, но режиссер быстро переключил камеру, поэтому она так и осталась в неведении, - был это он или кто-то другой. Несмотря на то, что к финишу в плавании все пришли по разному, но когда сели на велосипеды, тот мини-разрыв куда-то испарился, и сейчас практически все участники огромной толпой, с вертолета, ведущего съемку, напоминающей рой пчел, мчались на велосипедах к финишу второго этапа.
Неожиданно сплоченная группа велосипедистов из пяти человек, бешено крутя педали, отделилась от пелетона и пошла в отрыв. Основная группа отчаянно бросилась за ними, но ближайшие три поворота на трассе показали, что сил и опыта у беглецов побольше будет, - расстояние между ними и главной группой гонщиков не то что не сокращалось, а даже стало увеличиваться. В свою очередь, внутри группы отрыва тоже произошло как бы расслоение, - они шли уже не группой, а цепочкой, один за одним. В шлемах, больших ихтиандровских очках, спортсмены, казалось, были неразличимы, будто на одно лицо Как Жанна не вглядывалась в картинку на большом плазменном экране, увидеть, а вернее, - узнать Сергея ей никак не удавалось.
Вдруг диктор с каким-то внутренним торжеством в голосе объявил, что гонку возглавил Сергей Исаев. Жанна непроизвольно аж привстала, - ее, ЕЕ Сергей, ее Сергунька идет первым! Очередной поворот трассы, гонщики наклонили свои велосипеды в сторону поворота.
И тут произошло неожиданное, и, одновременно, страшное. Гонщик, шедший вторым, и как будто висевший на хвосте у Сергея, сократил до опасного минимума и так никакое расстояние между колесами его и впереди идущего велосипеда, а затем столкнулся с ним. Сначала вылетел из седла и упал на шоссейный асфальт Сергей, сверху на него свалился собственно виновник со своим велосипедом, а затем образовалась куча мала. Через несколько мгновений, судорожно пытаясь затормозить, - но было поздно, в них врезался пелетон.
Камеры крупным планом показывали, как кто-то пытается встать и сесть опять за велосипед, кто-то лежит на дороге, не поднимаясь, некоторые гонщики из пелетона, закинув свои велосипеды на плечи и поддерживая их руками, вприпрыжку пытались пробраться через частокол тел и валяющихся веломашин, чтобы продолжить гонку.
Жанна с ужасом поняла, что это крах всех олимпийских надежд Сергея. Камера крупным планом показала, как он, морщась от боли, пытается подняться. Перед ней за какие-то доли секунды пролетело все: и их любовь, и память о таких сладких и нежных прикосновениях его губ и рук, и горечь расставания, и страшное предчувствие непоправимости случившегося, и долгая не убиваемая ничем и, как потом оказалось, никем, тоска тела, и известие о такой ненавистной ей их свадьбе, и вчерашнее расстроенное лицо этой девчонки, - его жены.
Спрессованный в комок пронесшийся перед ней видеоряд сделал свое дело, - будто шаровая молния ударила ее. В кровь, очевидно, произошел сильнейший впрыск адреналина, потому что она почувствовала, что тело и чувства больше не подчиняются ей.
Жанна приподнялась со своего стула, но тут же рухнула коленями на пол. Лишь сжатые и дрожащие кулачки ее обеих рук, поднятые вверх, и сразу же ставшее мокрым от нахлынувших слез лицо показывали, что она пытается контролировать себя, и пусть с трудом, но отдает отчет своим действиям. А губы, уже мокрые и соленые от слез, шептали, - но шепот этот был громок и страшен, - Встань! В-ст-ань! В-ст-а-а-а-нь! Ну-у-у-у-у пожалуйст-а-а-а-а-а!!!
Вдруг она поняла, что слышит только себя и комментарий диктора. В баре неожиданно стало тихо. Все галдящие компании замолкли. Смутно, через пелену, застилавшую ей лицо, она не то что видела, а скорее, догадывалась о десятках лиц, недоуменно повернувшихся в ее сторону. Из-за стойки вышел бармен и вкрадчивой кошачьей походкой двинулся к ней.
Но через мгновение ближайший к ней столик весь как один вскочил на ноги и повернувшись к экрану шесть мужских глоток заорали во весь голос, - Встань! Встань!!! Вст-а-НННЬ!!!
А через секунду на ногах был уже весь бар.
Встань!!! - Встань!!! – Вста-в-а-а-аййй!!! - волнами эха разнеслось по залу. Бармен остановился, не дойдя до нее нескольких метров, а затем, как обосранный, повернул назад.
И случилось чудо. Ее Сережка, пошатываясь, поднялся, забрался в седло велосипеда и бросая велосипед из стороны в сторону, двинулся догонять ушедших вперед.
… Задумавшись о том, чей же проигрыш больнее, - его итоговое шестое место или ее несложившееся замужество, Жанна и не заметила, как к столику подошел спортивного вида парень из соседней компании, которая так лихо поддержала ее.
- Девушка, вы уж простите! Лишь один вопрос! - приветливо улыбаясь, почти застенчиво обратился к ней мачо. - Да, - усталым голосом и без тени удивления ответила Жанна. - А кто он вам? - стараясь поймать ее взгляд, спросил хлопец. Жанна сделала слабую попытку улыбнуться, а затем, опрокинув в себя остатки Jim Bim‘а, горько ответила, - Он мой первый.
И, через паузу, - Был…

(с)Шева. Литпром. На страже духовности.