К проходной Клава бежала, выбиваясь из сил. До начала смены оставалось три минуты. Дернул же черт поехать на автобусе! Оно, конечно, на пять рублей дешевле маршрутки. Вот и сэкономила.
Едва миновав Гаражный разъезд, автобус застрял на ухабе. Клава ждала, вдруг починят? Потеряла с десяток драгоценных минут.
Опаздывать было нельзя. За это Начальство налагало штрафные санкции. Опоздание на пять минут лишало тебя завтрака. Десять - обеда. Пятнадцать - заставляло задуматься о том, что ты сотрудничаешь с Террористами. А какая она, Клавка, террористка-то? Дура просто экономная…
Она отчаянно, толкаясь локтями и оттаптывая ноги, протиснулась к выходу, выпрыгнула на обочину, прямо в снег, мельком посмотрела на водителя, который, уныло матерясь, ковырялся в заглохшем двигателе, и побежала к проходной. Если срезать через лесополосу, продраться через сугробы и подлесок, она еще могла не опоздать.
Клава успела. Задыхаясь, она отметилась на проходной, быстро скинула ватник, сапоги, переоделась в рабочий халат. Положив перчатки под мышку, бросилась в пищеблок. И только теперь обратила внимание на то, что сегодня на Мясокомбинате происходит что-то странное. Угрюмые корпуса были украшены воздушными шариками. А над входом в пищеблок висел плакат-растяжка, изображавший корову и свинку, на котором было написано: «Happy Valentine!».
Раздатчица баба Зина уже убирала подносы с чизбургерами, когда Клава бросилась к стойке:
- Баб Зин! Погодь!
- Где шатаешься? - заворчала старуха. - Уже и чизбургеры кончились.
- А что же делать, баб Зин? Мне же еще смену стоять!
- Биг-Мак вот есть, Правда, надкусанный. Будешь?
- Давай!
Пока Клава заталкивала в себя завтрак, она расслышала песню из динамиков.
- She sends me blue valentines, - пел незнакомый хрипатый певец. - All the way from Philadelphia To mark the anniversary Of someone that I used to be…
- Это что такое, баб Зин? - спросила Клава.
- Праздник сегодня, - ответила работница пищеблока. - День Влюбленных. Двойная кока-кола на ужин вам будет.
- О как! - обрадовалась Клава. - Праздник - это хорошо!
***

В приподнятом настроении она вбежала в забойный цех.
- Опаздываешь, Никитина! - выговорила ей старшая по смене, Люся Егорчук.
Клава открыла шкаф. Ладони легли на истертую деревянную рукоять, почувствовали привычную тяжесть. Клава взяла орудие наизготовку и встала у резиновой ленты, над которой тоже были укреплены воздушные шарики. Сама лента сегодня была отмыта чуть ли не до блеска. Ни крови, ни говна, ни ошметков мозга.
- To send me blue valentines, - звучала и здесь та же песня. - Like half forgotten dreams Like a pebble in my shoe As I walk these streets…
- Красиво воет, - сказала бригадирша.
- Ага, - согласилась Клава. - Еще б ему не выть. Поди пожрал хорошо…
Скоро стало не до разговоров. Конвейер заскрежетал, и поехали свиньи. С ними еще ничего не делали, а они уже визжали, пытались спрыгнуть с конвейера, хорошо, тот был огорожен. А там, где перегородки кончались, стояла с кувалдой Клава.
Она привычно и от души зарядила первой свинье кувалдой в лоб, чуть повыше пятачка. Свинтус рухнул и поехал дальше - к обдиральщикам, свежевальщикам и потом в разделочную.
Работа захватила Клаву. Она уже ни о чем не думала, машинально вслушиваясь в слова хриплой песни, которую гоняли по кругу. Хрясь! Треснул череп. Хрясь! Брызнули мозги. Хрясь! Ты гляди-ка, выжил…
Только что получившее кувалдой по голове животное истошно визжало, пятилось, пыталось убежать. Со второго удара Клава все-таки добила его. Но опять неуклюже - мозги на лицо брызнули. Утираться было некогда - свиньи шли одна за одной.
Когда первая партия оказалась забита, к Клаве подошел корпусной начальник - очкастый блондин-зануда.
- What are you fucking doing! - орал он и стал учить Клаву, как пользоваться кувалдой. - You must beat like me: bang, bang, bang!
Он двигал руками легко и плавно, словно играл в гольф. Они, в Поселке Начальства, какой только дурью не маялись.
- Ишь, разбэнькался, - проворчала Клава.
***

В обеденный перерыв к Клаве подошел свежевальщик Тарас и, робея, протянул ей неряшливо заляпанную кровью открытку с коровкой.
- Ой, что это? - спросила Клава.
Она раскрыла подарок и увидела корявую надпись: «I love you!»
- Издеваешься, что ли? - рассердилась она. - Я вообще-то замужем!
Тарас пятился, недоуменно вращая глазами.
- Это у Начальства праздник сегодня, - доложила бригадирша. - Они велели, чтобы все такими открытками обменивались.
- Делать больше нечего, - рассердилась Клава. - Совсем из ума выжили.
- А ну, молчи! - шикнула Люся. - Ты что несешь? Что за террористическая пропаганда? Думай лучше, кому открытку напишешь, а то двойной кока-колы лишат!
***

После обеда сорт мяса изменился. Теперь по конвейеру шли террористы. С ними было легче, чем со свиньями. У той башка - как грецкий орех, крепкая. А у террориста - так, семечки. «Вот халява на праздник!» - обрадовалась Клава.
Но ее радость оказалась омрачена. Лицо первого же террориста, голову которого она играючи раскрошила, показалось знакомым. И точно! Она его недавно в маршрутке видела. Знакомым был и следующий мужик. Клава опознала его уже после того, как его голова взорвалась алыми брызгами. Алкаш это, из девятнадцатого дома. Точно!
А вот третьим террористом оказался…
- Ну, нет! - Клава отбросила кувалду. - Колька! Ты, что ли?
- Работай, Никитина! - прикрикнула Люся.
- Да какой на хуй работай? - заорала Клава. - Это же муж мой! Я-то думаю, что он дома не ночевал? А он - террорист, оказывается?
Рот Кольки был заклеен скотчем, а руки - связаны за спиной, им же скотчем (на наручниках начальство экономило).
- Работай! - рявкнула бригадирша.
- Да иди ты на хуй! - крикнула Клава, и обрушила кувалду на бригадиршу.
Клава содрала полоску скотча с бледных губ мужа:
- Коля! Откуда ты здесь? С бомбой поймали?
- Да нет, блядь! - орал Коля. - Эти нелюди в дома врываются, всех подряд на мясо гребут, кто не на работе! Что творится, ёбана!
- Совсем охуели! - поддержал Тарас.
- Бей Начальство! - крикнула Клава, обнимая трясущегося Кольку и воздев над головой кувалду.
***

Штурм административного корпуса был недолог и кровав. Пластиковые перегородки очень быстро оказались заляпаны кровью и мозгами. Тех, кто не попрятался, перебили кувалдами. Самых юрких и живучих добивали ножами. Один из Начальников - жирный американец - каким-то образом втиснулся в шкаф. Достать его не могли.
- Ноу!!! - визжал он, когда его выколупывали ножами.
Достать так и не получилось. Пришлось выносить шкаф во двор и разводить костер. Даже самая перепуганная свинья не могла породить такого пронзительного визга, как застрявший в шкафу Начальник.
- Не дадим мужиков в обиду! - трясла кувалдой зачинщица Клава.
- Не дадим! - ревели работники Мясокомбината.
…Восставшая бойня продержалась еще два часа, отразив нападение ментокопов и выдержав обстрелов. Но когда с вертолетов десантировался спецназ, все оказалось кончено. Баба Зина и Клава бились до последнего, встав спиной к спине. Клава даже успела проломить кувалдой каску негра-десантника.
- She sends me my blue valentines, - хрипела над битвой заевшая запись. - To remind me of my cardinal sin. I can never wash the guilt or get these bloodstains off my hand…
А потом мир в глазах Клавы застыл, как заляпанная кровью открытка.
***

В 2085 году, после Освобождения, Мясокомбинат был назван именем героини Клавы Никитиной, а у проходной установили ее статую. Взгляд изваяния выражал решимость, а кувалда в руках - символизировала готовность к бою за правое дело.