TOGETHER

Маленькая, обосранная советская кухня. Посередине кухни сидит сумасшедший, его зовут Тоге. У Тоге свалявшиеся волосы до пояса, борода до пупа, грязные пальцы с «траурной каймой» под ногтями, на нем одеты старая майка и ссаные треники. У Тоге в бороде засохшие крошки и крупинки каши из жестяной банки, на верёвке, протянутой от одной, выкрашенной в ядовито-зелёный цвет стены к другой, висят с дюжину дохлых чахоней. На кухне накурено, спёртый дух человеческого, давно немытого тела смешивается с духом корвалола, кислых огурцов и перегара, этот удушающий смрад сравним разве что с влажной, тошнотворной вонью тропических болот... На столе засохшие, обгрызенные огурцы, трехлитровая банка с самогоном. В углу сидит злой тощий кот. Жужжат мухи, на окнах занавески из старой марли. А в другой комнате на лежанке лежит полуголая Настя, рядом с ней наблевано, на голове у нее спутанные волосы. Во сне она обоссалась. Что еще? На столе прикрытый тряпкой стоит компьютер 1995 года выпуска с соответствующим Windows 95.
Почесав бороду, полупьяный, помятый Тоге идет во двор играть в домино и пить пиво под грибочком с местными алкашами.

Между тем Настя проснулась. Она медленно доползает до стола и припадает к банке с самогоном. Пьет, часть проливает на голую грудь, на которой видны следы блевотины. Потом она открывает окно и орет: Тога иди домой, ибацца будем. После поправляет старые рваные чулки и ползет к лежанке. Хриплый, сдавленный вопль Насти огласил на миг весь двор этого серого, мрачного, засранного сороками района, впрочем, в этом городе других и не сыщешь даже при большом желании. Бюджет этого приморского городишки давно разворован местными чиновниками, все дотации, идущие из столицы уже в карманах жирных владивосточных увальней. Тога, услышав вопль подруги, пошатнулся, икнул и рухнул под ветхую лавчонку, где ему тепло и уютно в куче мусора.

Поспав, Тоге обнаружил, что мужики ушли, пива нет, а в заднем проходе сильное жжение и зуд. Почесав жопу, Тоге пошел домой. Но Настя его не дождалась, ее ебал бомж, друг Тоге. Тоге очень расстроился и допил самогон. Сон сморил слабого Тоге, и он не заметил, что бомж, закончив свое дело, помочился на Тоге и пошел спать в подъезд, т.к. в квартирке у Тоге слишком сильно воняло даже для такого опытного бомжа.
Уже смеркалось, тусклый свет одного единственного фонаря освещал неприглядную картину, вобравшую в себя всю тоску и безысходность российской глубинки. Тоге встал, привычно почесал свои гениталии и поплёлся к подъезду шаркая и приволакивая левую ногу в стоптанном башмаке. В нагрудном кармане жуткого грязного, истёртого и украшенного, как на палитре, всеми видами пятен, он нашёл жёванный червонец и, о чудо, ноги, словно у Гермеса понесли его до ближайшего ларька, торгующего непотребным пойлом, произведённым из стеклоочистителя «БИБИКА».
Расплатившись Тоге, не теряя времени, схватил бутылку с мутной синей жидкостью, и с клекотом орла стал жадно пить. Ополовинив бутылку, Тоге огляделся. На площади перед ларьком тускло светил единственный целый фонарь. Асфальт давно потрескался и сквозь него росли сорняки. Неожиданно Тоге увидел свою боевую подругу Настю, которая нетвердыми шагами шла к палатке. У нее был очень успешный вечер - удалось отдаться таджиками за 5 литровую банку пива «Бедбир». Тоге понял - будет праздник.
Наслаждаясь моментом, Тоге залюбовался подругой. Настя была неотразима, её ситцевое платье было ей к лицу, ещё различимые васильки на ткани были точь-в-точь её мутные синие глаза, которые светились искренней радостью при виде своего избранника. Грязная клешня Тоге обвила её гибкий стан, она заулыбалась, обнажив недостаток двух передних резцов, которые её кавалер и вышиб ей во время их очередной вакханалии. Они слились в страстном поцелуе. Случайный прохожий, который увидел эту сцены жутко блевал от отвращения, прижавшись к дереву. Тоге хватал Настю грязными руками, но бутылку так и не выронил. Когда порыв страсти кончился, Тоге допил свой прекрасный напиток, а бутылку засунул в карман штанов - пригодиться. Покачиваясь, наша парочка двинулась к морю, предаваться любви и тухлому пиву.
- «Слушай Насть, а мало 5 литров-то», - заметил Тоге.
- «Да, маловато, если честно».
- «Слы, ты это сгоняй еще раз к таджиками, я не брезгливый, можешь потом не подмываться».
Настя, глупо улыбаясь, пошла к бытовкам строителей. А тоже сел на корочки и стал пить пиво и ждать.
В бытовке было тепло и уютно. 8 человек из солнечных сестёр-республик и 6 братьев из Китая расселись вокруг тщательно и со вкусом сервированного стола.
- «Добрый вечер, мужики», - робко произнесла Настя, - «Не помешаю ли честной компании?»
- «Э, зачэм памишаешь, заходы, гостэм будэшь!» - в унисон приветствовали таджики
- «Ф тисьняте, да ни в абидье», - отчеканили китайцы, вспомнив мудрую русскую поговорку
У строителей намечался праздник, в этот раз никого не обманули с получкой, и усталые, но довольные они устроили пир горой. Стол ломился от яств, тут и лосось и икра, добытая пронырливыми китайцами из захороненного могильника, выкопанного пограничниками специально для браконьерской рыбы, была и лапша в пластиковых стаканчиках, и даже такой деликатес для этой местности как шпроты.
Явный лидер всей компании, Улугбек залихватски орудовал тесаком, отрезая ломти чёрного хлеба, а Магомед уже наливал в залапанный стакан 100 грамм настоящей водки их очаровательной гостье.
Настя быстро напилась, язык у нее заплетался, и она даже не заметила, как осталась без одежды. Таджики включили национальную музыку и обмазали Настю маслом от шпрот.
- «Тасуй тавай, тансуй!» - приказали Насте.
Настя начала демонстрировать незамысловатые па, при этом несколько раз упала...

В это время Тоге допил пиво, помочился в штаны (снимать было лень), раскурил найденный бычок. Ночь становилась все темней, тишину прерывали лишь только стоны двух таджиков, китайца и Насти. Тоге послушал все это и пошел за Настиным гонораром в бытовку. Когда, он открыл дверь, волосы у него на бороде встали дыбом, так как он увидел...
Даже видавшего виды и ничему не удивляющегося Тогу, картина увиденного потрясла до глубины кишок - о душе говорить не имеет смысла, так как она давно в ужасе покинула его бренное тело, которое ещё коптило небо своими миазмами. Тога поседел вмиг, как Хома, вот что представилось его мутному взору и изменённому сознанию:
Охваченная огнём бытовка набитая доверху демонами, которые пригвоздили его товарку вилами к обитой выгонкой стене, один из бесов охаживал её по изрядно потасканной заднице своим длиннющим и толстым, как анаконда хуем, второй дико вереща на адском диалекте некое подобие песни намотал спутанные в колтуны волосы на свой грязный изуродованный болгаркой кулак и неистово трахал Настю в зад. Остальные строители тоже присовывали куда могли. Тоге не сразу понял, как ему поступить, то ли присоединиться к вакханалии, толи спасать честь Насти. Вместо этого Тоге схватил водку и убежал за угол бытовки. Выпив, для храбрости, водку Тоге пошел спасать Настю…

Через несколько минут избитый Тоге вывел из бытовки, еще более не одетую, чем утром Настю, вымазанную маслом от шпрот и еще какой-то мерзостью. Настю пошатывало и трясло. Несколько раз ее вырвало на Тоге, но он довел ее до городского пляжа. Пляж во Владивостоке представляет собой унылое зрелище - сероватый песок, сплошь покрытый пивными банками, окурками, и использованными гондонами, уходил к маслянистой воде. Однако, природа освежила Тоге и его подругу жизни и они решили, что дальше так жить нельзя.
Тоге сообщил Насте о своих размышлениях, что ему надоело жить под властью проклятой Москвы, платить НДС и хамство в Интернете. Он предложил Насте плыть в США. Сказано – сделано, они отвязали лодку спасателя, Настя отдала платье для паруса, и, наконец, Тоге дал лодке имя «Together» (чтобы североамериканские братья поняли) и они отправились в неизведанное грядущее.

Dita Von Teese, Боткин (с). 24 сентября 2008 г.