Телефон зазвонил, когда я стоял у открытого окна, наслаждаясь хорошей погодой. В небесах раскаленно сияло солнце, с моря дул солоноватый ветерок… Стоп, какое еще море, до ближайшего – полтора часа полетного времени. Но первые числа июня – такое волшебство, что легко ловишь воздушные поцелуи из далеких и прекрасных мест. Ну и что, если ночью спишь по полчаса и то с перерывами, а утром отплевываешься в раковину кровью.
В общем, зазвонил телефон, и это был Гарик, сто пудов он, я мог бы поспорить сам с собой на бутылку коньяка – для здоровья пользы мало, но отправляться на тот свет со справкой «годен к службе в армии без ограничений» я и не собирался. Когда единственный человек, которого ты любишь и который тебе по-настоящему небезразличен – ты сам – вот-вот отбросит коньки, поневоле сделаешь всё, чтобы развлечь беднягу.
Я снял трубку и сказал «аллё», но вместо человеческого голоса услышал заикающееся блеянье.
- В-в-в-в-в-в…
Я-то понял, что он пытается сказать. Когда я был маленький, родители подарили мне котёнка, я его назвал Винни-Пухом. Потом котёнок пропал, а первая половина клички перешла ко мне по наследству. Хорошо, что это была не собачка – ее бы я назвал «Догги».
- Ну, давай уже, - поторопил я Гарика, закуривая сигарету и поудобнее устраиваясь на краешке стола.
- Винни, п-п-п-послушай, - наконец, выдал он членораздельный звук. - Ты можешь ко мне приехать? Срочно. Сейчас прямо.
- Не знаю. Нет, наверное. А что случилось?
- Подробности не по телефону, - обломал он меня. И тут же выдал подробности. – Борька появился. Ну, Элькин бывший, ты же помнишь, да?
- Кто ж его не помнит. И чего?
- Я не знаю, толком не понял, но он что-то против меня имеет…
- Что неудивительно, кстати. Ты ж у него та-а-а-акую жену увёл…
- Дело не в жене! Дело в том, что Борька-то мёртвый уже полтора года как!
- Фигасе… - пробормотал я. – Что ж меня на похороны никто не пригласил?
- Да хоронить-то нечего было! В общем, ты приезжай, ладно? Только срочно и сейчас.
Я сказал, что уже еду, и повесил трубку.

Гарик встретил меня возле своего подъезда. Вид у него был ошалевший, но он всегда так выглядит, если случайно подрежет кого-то на шоссе, а потом всю ночь ждет, что к нему придут с разборкой мускулистые ребята. Про Гарика поговаривали, что он, работая в коммерческом банке, увел оттуда для личных целей (здесь держитесь крепче!) полмиллиона долларов. Но при первом же взгляде на Гарика становилось ясно: такой мальчик-зайчик на подвиги не способен в принципе. Правда, хату он себе отхватил в элитном доме, а тачку – в элитном автосалоне, но это объяснимо: в своей области Гарик всё же специалист.
- Наконец-то! – воскликнул он. – Он снова мне звонил по телефону, он собирается придти сюда!
- Кто? Мёртвый Борька?
- Д-д-да-да, да.
- Гарик, - сурово сказал я. – Если это какая-то шутка, она тебе дорого обойдется. Между прочим, я даже позавтракать не успел.
Позавтракать я, конечно, успел. Но, если уж берешься оказывать друзьям услуги, надо окружить их ореолом самопожертвования.
- Но, Винни! – взмолился Гарик. – Я очень тебя прошу – поговори с ним!
- А сам чего? – блин, со школы Гарик висит на мне, как экваториальный клещ.
- Он же мертвый!!! – взвизгнул Гарик. – Он мертвый, и я его боюсь!
- Ты его и живого боялся…
- Пожалуйста! Если не ради меня, то хотя бы ради Эльки, ты же знаешь, как она к тебе относится…
- Заткнись. Где она, кстати? Пусть она мне сама объясняет, во что вы влипли. Потому что от тебя толку просто никакого.
- Она дома. Пошли.
Думаете, он был мне благодарен? Ничего подобного. По его мнению, я просто делал то, что обязан.


Элька появилась в нашей школе к середине восьмого класса – из прошлой школы ее выгнали. Это был грубый педагогический просчет – понятия не имею, какие грехи там за ней числились, но в новом окружении лучше ничего не стало. Элька была проблемным ребенком, не умела адаптироваться и поэтому врала направо и налево. Тихая, незаметная – из «серых мышек» - она всем рассказывала, что происходит из древнего татарского рода, что ее мама – известная актриса, и что сама Элька тоже исполняет маленькие рольки в кино. Впрочем, довольно скоро выяснилось, что мама работает продавщицей, а папа беспробудно пьет, причем ни один из родителей не татарин – оба лимитчики из Мариуполя.
До конца учебного года Элька служила общей мишенью для насмешек и небезобидных приколов. Но за лето она изменилась ТАК, что первого сентября мы не сразу ее узнали.
Нет, особо яркой звездой она не стала, но что-то в ней появилось такое – глаз не отвести. Элька теперь генерировала какой-то секс-магнетизм, отчего среди моих одноклассничков мужского пола началось настоящее сумасшествие. Было забавно наблюдать, как взрослые пацаны бьют друг другу морду за право проводить Эльку домой после уроков, сесть с ней за одной партой или дать списать домашку – интеллектом Элька не отличалась изначально. Еще не пошли дожди, когда Эльку поймали за сеансом «орального массажа», устроенного ею в физкультурной раздевалке для главного школьного гопника Михи, которого вменяемые девчонки обходили десятой дорогой. Элькины родители были вызваны к завучу и проработаны так, что мало им наверняка не показалось.
После этого Эльки не было почти целую неделю – видимо, мама с папой устроили ей длительный сеанс воспитания, но Макаренки из них оказались никакие. Потому что, выйдя с «больничного», девочка покатилась по наклонной.
Я сам не участвовал в чемпионатах за Эльку, но наблюдал за ней от нечего делать и пришел к выводу, что она попросту не умеет отказывать, причем совершенно никому, и вот из-за такой неустойчивости психики живет в режиме «нашла себя на помойке». Элькиным ровесникам и ребятам помладше еще ничего, а вот наш физрук повесился, потому что ему светила статья «за растление несовершеннолетних».
Я впервые перебросился с Элькой парой слов, когда случайно встретил ее ранним утром на улице. Она возвращалась домой из каких-то «гостей» и, судя по задумчивому виду, прикидывала, как будет объясняться с родителями. Я угостил ее сигареткой, и мы поболтали минут пять. Не очень помню, что я ей тогда посоветовал, причем это, кажется, и не помогло, но с того дня Элька прониклась ко мне симпатией и частенько обращалась со своими проблемами – от ненаписанного сочинения по литературе до очередного домашнего скандала.


- Привет, - сказала Элька, открыв дверь. – Спасибо, что приехал.
- Привет, - кивнул я. – Что тут у вас за дела?
- Я сейчас тебе объясню… Гарик, ты пока посиди в комнате, ладно?
Гарик юркнул к себе и, кажется, заперся на ключ. То есть, я получил полный карт-бланш на решение возникших у него трудностей. Я прошел за Элькой на кухню, невольно скользнув взглядом по ее ножкам – в коротком халатике Элька смотрелась эффектно.
…Выйдя замуж, Элька как будто бы стала вести себя прилично. Не знаю, с чем это связано – скорее всего, Борька просто не давал ей свободы действий. Но после десяти лет семейной жизни Элька соскучилась по приключениям и стала тайком встречаться с Гариком. Кончилось это тем, что в один прекрасный день она переехала к нему на постоянное жительство.
Я довольно много общался с Элькой, но ее личную жизнь мы не обсуждали. Насчет Борьки я еще могу понять: здоровенный моральный урод, девушки вроде Эльки на таких и западают. Но когда она завязала роман с Гариком, моя психология вместе с логикой отказали напрочь. При этом мне пришлось прикрыть Эльку во время ее бегства (по-другому и не назовешь), да еще я своей рукой открыл дверь Гариковой квартиры, потому что у самого Гарика руки тряслись так, что он не мог попасть ключом в скважину.

- Ты был у врача? – вполголоса спросила Элька.
- Ага. Он мне посоветовал хорошего патологоанатома.
- Зря ты так. Специалист высокого класса, к нему просто с улицы не попадешь. Повезло, что я с ним знакома. Ты только делай всё, что он говорит.
- Ладно, я стараюсь. Теперь давай-ка поговорим о Борьке. Он что – действительно помер?
Элька прислонилась к подоконнику, спрятав руки в карманы халатика. Пошловатый ядовито-алый педикюр мило контрастировал с выражением вечной неуверенности в себе.
- Рассказывай, что ли, - поторопил я ее.
Элька прочистила горло – мои дела мы обсудили, теперь можно включить нормальную громкость.
- Честно говоря, я совершенно не понимаю, что творится, - призналась она. – Какая-то фантасмагория, по-другому не назовешь…
- Откуда ты знаешь это слово? – удивленно спросил я.
- Неважно. Просто… ты помнишь, как ты увёз меня от Борьки, и, когда мы приехали сюда… он позвонил мне на мобильный. Я не стала ему объяснять, где я и с кем, просто сказала, что между нами всё кончено, и надо подавать на развод. Но он сам как-то догадался, что я у Гарика. Нам еще повезло, конечно, что адреса на эту квартиру Борька не знал, хотя… вполне мог выяснить. Он страшно взбесился, обещал, что убьет и Гарика, и меня… кстати, о тебе тоже вспомнил. Сказал – без тебя не обошлось.
- Как приятно, что кто-то обо мне вспомнил.
- Это было совсем не приятно… - задумчиво протянула Элька. – Мы ждали, что будет дальше, о разводе, сам понимаешь, речи пока не шло. А потом разбился этот самолет, ну, знаешь, в который гроза ударила…
- Да, знаю.
- Борька в тот день позвонил еще раз. Связь была совсем плохая, Борька кричал, да еще с каким-то надрывом, причем в трубке слышался дикий вой. Я потом посчитала по времени, и получается… получается, он звонил мне, когда самолет уже падал!
- Ни черта себе!
- Вот и я так же подумала. Но, видишь, что самое-то жуткое… Потом стало совсем тихо, и он мне сказал: «Увидимся». А уж после грохнуло, будто взорвалось что-то, и больше я уже его не слышала.
Из-за двери Гариковой комнаты донесся хнычущий стон. Вряд ли Гарик слышал эту историю впервые, наверняка они с Элькой уже всё сопоставили и синхронизировали, но если жизнь превращается в кошмар, к этому почему-то трудно привыкнуть.
- И что же, по-твоему, получается? – спросил я. – Ты думаешь, Борька чисто случайно выжил при падении, удрал с места катастрофы и теперь вернулся в город, чтобы вас терроризировать, прикидываясь трупом?
Элька прерывисто вздохнула.
- Нет, в том-то и дело, что он не выжил. Его опознали, там делали какой-то анализ, не помню, как это называется. В общем, установили, что Борька совершенно точно погиб. Мне выдали свидетельство о его смерти, вот оно… - Элька взяла со стола лист бумаги А4 и протянула мне. – Правда, останков не вернули, сказали – лучше сами кремируют, если я не настаиваю, ну, а с чего бы мне настаивать? Честно, сколько я с ним прожила – ни одного приятного воспоминания, а что он мне однажды руку вывихнул, так до сих пор к дождю болит… Ну вот, а вчера после двенадцати дня Борька позвонил Гарику. И сказал: что, думали, теперь всё в порядке, и меня больше не увидите? Вы никуда от меня не денетесь. Я приду. Ждите.
- С какого номера был звонок?
- Номер не определился. Мы через знакомых попытались его пробить, но нам сказали, что внутри сети исходящего с такими параметрами не было вообще.
- Не с Юпитера же он звонил… Хотя, кто знает, куда забрасывает тех, кто гибнет в авиакатастрофах? Ну, а что вы от меня-то хотите? Кто я, по-вашему – Ван Хельсинг?
Элька печально покачала головой.
- Я вообще не думаю, что тебе надо в это вмешиваться. Сначала я решила, что кто-то пошутил, но время идёт, и сейчас мне кажется – это совсем никакие не шутки. Мне… мне просто приятно, что ты здесь.
Вслед за ее словами по квартире разнесся звонок в дверь. И это был тот еще звонок. Невольно пришло в голову: наверное, восставшие мертвецы одним только нажатием на кнопку добавляют генератору звука какую-то необычную, жестко-зловещую тональность. Заряжают устройство собственной энергетикой. Даже мы с Элькой вздрогнули, а уж Гарик по звонку замельтешил, словно теннисный мячик: он выскочил из своей комнаты, метнулся к двери, выглянул в глазок, застонал, метнулся на кухню, жалобно посмотрел на меня, после чего вновь добежал до двери и оттуда прямым вектором ушел обратно в свою комнату – всё это он проделал за каких-то три секунды.
А через десять секунд я без всякого желания повернул ключи в замках, снял цепочку, вышел из квартиры и лицом к лицу оказался с погибшим Борькой.

- Ты? – спросил Борька. Это вместо «Привет, как дела». Покойники – они все такие, в гробу они видали нашу вежливость.
Я молча кивнул.
- Ты-то здесь откуда взялся?
- Знаешь, Борь, я бы тебя тоже хотел спросить – откуда ты здесь взялся?
Он упёрся в меня ледяным твердокаменным взглядом – чуть обратно в закрытую дверь не затолкал. Живым мертвецом он не выглядел, но вот была в нём какая-то странная неуместность, словно его присутствие изначально противоречило всем законам природы, физики и биологии.
- Я так понимаю, - продолжал Борька свои загробно-логические рассуждения, - они тебя заместо переговорщика прислали? Ну, это ничего. До них я доберусь, - (сзади за дверью что-то упало – Гарик, видать, подслушивал и кратковременно сомлел при этих словах). – Хотя с тобой мне тоже есть, о чем поговорить. Это ты ведь Эльке смыться помог, ты, ты? Я знаю, что ты. Твой дружок Гарик в жизни бы на это не решился.
- Слушай, Борис, - мирно ответил я. – Если от тебя смывается жена, это, наверное, не потому, что ты очень хороший. Как правило, наоборот. А уж сейчас она тебе и тем более ничего не должна – у нее есть свидетельство о твоей смерти. Или кого-то с тобой перепутали?
- Нет, всё правильно, - ответил Борька. – Физически я мертв. Но у меня в этой жизни осталось слишком много дел несделанных, с таким грузом на тот свет не уйдешь.
И, оставив меня в недоумении по поводу того, какими делами он намерен заняться в первую очередь, Борька совершенно неожиданно и, я бы сказал – коварно – врезал мне с правой по зубам.
- Еще раз так сделаешь, - предупредил я, массируя пальцами челюсть, - и я тебе ноги сломаю. Причем мне даже без разницы, мертвый ты или живой, - мне стало смешно при мысли, что кто-то с того света умудрился выбить мне два зуба.
- Ты уверен, что у тебя получится? – недобро усмехнулся Борька. – Тогда попробуй. Сколько бы мне ни было отпущено времени, чтобы вернуться, на тебя его наверняка хватит.
Звуки из квартиры навели на мысль, что отважный Гарик уже эвакуируется через окно по карнизу, а, может быть, на длинной прочной веревке.
Борькины глаза мрачно сверкнули загробной угрозой в лучах лампы дневного света, и он быстро шагнул ко мне. Я увернулся от его рук, и тут мы с ним сцепились…

Глаза я открыл, когда на висок легла влажная ткань.
- Он пришел в себя, - услышал я голос Эльки.
- Но где же Борька? – это был Гарик, и он, как обычно, придерживался Главной Темы. То, что я, возможно, получил тяжкие телесные повреждения, защищая его интересы от мира призраков и агрессивных мертвецов, его не волновало ни в коей мере.
- Борьки здесь нет, - сообщила Элька.
- Блин, долго я провалялся в отключке? – вступил я в диалог.
- Как ты себя чувствуешь? – тревожно спросила Элька.
Я перевернулся на бок и сел. Мы находились на лестничной клетке, точнее, большей частью: Гарик маячил за порогом, в глубине прихожей.
- Довольно неплохо, учитывая, что мне чуть не свернул голову самбист-перворазрядник, по документам – мертвый. – Подтянувшись на перилах, я без особой уверенности принял вертикальное положение и тут же стал шарить по карманам в поисках сигарет. Элька изящно наклонилась и подняла с пола помятую пачку – Борька старательно вытряхивал из меня не только душу, но и сигареты. – Спасибо, - поблагодарил я ее, закуривая.
Мы вошли в квартиру, и я запер дверь. Гарик побледнел и трясся, словно огромное желе в стильных джинсах; Элька сохраняла подобие спокойствия, но это и неудивительно: за свою жизнь она столько раз нарывалась на приключения, что какие-то восставшие мертвецы не могли просто так нарушить ее душевное равновесие.
- Господи, ты что с ним – дрался? – спросила Элька. – Я слышала жуткую возню, удары какие-то… Дай я еще раз смочу платок холодной водой.
- Кажется, действительно получилась драка, - согласился я. – Борька, сволочь, довольно здоровый тип, хотя и мертвый.
Гарик икнул и перестал трястись.
- Слушайте, но, тогда, может быть, он не мертвый? – с робкой надеждой спросил он. – Я так понимаю, то есть, я видел по телевизору… что с призраками нельзя… сквозь них ведь руки проходят…
Жалостливая Элька погладила гражданского муженька по взлохмаченной голове.
- Гарик, успокойся. Мы не одни. И Борьки здесь уже нет.
- Не хотелось бы тебя расстраивать, Гаричек, - задумчиво произнес я. – Но с Борькой точно что-то не так. Хватка у него прежняя, но, когда я его коснулся, я почувствовал, что кожа просто ледяная. Ледяная и сухая. Я ткнул его пальцами в глаза, и он даже не вскрикнул – а ткнул я от души. У меня было совершенно такое ощущение, словно я борюсь с какой-то жесткой чужеродной массой.
Гарик снова затрясся – аж стены завибрировали.
- Боже мой, боже мой, - застонал он, усаживаясь на пол и хватаясь за голову. – Я знал, я знал, что он не простит…
- Что же это такое? – растерянно спросила Элька.
И никто ей не ответил…

- Ребята, не надо на меня так смотреть, - разозлился я. – Что я мог, я сделал, а в живых мертвецах я ни хрена не понимаю.
- Но ты же наверняка понимаешь! – для экономиста с десятилетним стажем у Гарика слишком серьезные контры с логикой.
- Ребята-а-а-а… - застонал я. – На мне хоть где-нибудь есть надпись «Экстрасенс»? Нет!!! Стоп. А что, если вам обратиться к экстрасенсу?
- К экстрасенсу?
- Да, к экстрасенсу, - «Боже, пошли мне терпения!». – Гаричек… и Элечка, ну сами-то подумайте: если вы пойдете в милицию и скажете, что вас преследует человек, который погиб в авиакатастрофе, реакция может быть самой разнообразной. Но не положительной, это уж точно.
- Нас посадят… - обреченно пробормотал Гарик. Я хотел уточнить, что не посадят, а выкинут на улицу, настоятельно попросив больше не приходить, но не стал этого делать.
- Ребята, экстрасенс – это именно то, что вам нужно. Хороший экстрасенс, который специализируется именно на таких случаях. У нас тут ведь не совсем призрак, у нас какой-то дубль Борьки, причем вполне осознающий себя и способный действовать… не знаю, по заложенной программе, что ли. Он сам сказал – у него осталось много всего недоделанного. – Я отдал Эльке платок, чтобы она опять сунула его под холодную воду. – Странно… Я не могу отделаться от подозрения, что остальные погибшие пассажиры тоже многое не успели доделать. Почему же это случилось именно с Борькой? Почему?
- Почему? – Гарик явно ожидал ответа на этот вопрос от меня.
- Да я без понятия, почему. В общем, так, давайте включим Интернет и подыщем вам какого-нибудь спеца по этим… по полтергейсту, вот. Они умеют справляться с такими зомби, способными на физический контакт. Может, какую-нибудь молитву прочитают, ну, чтобы Борька послушал и сообразил наконец, что и как…
Решение, согласитесь, получилось воистину Соломоново.
- Ничего не выйдет!!! – взвился Гарик. Вечно он всем недоволен. – Борька никогда никого не слушает, вы же его знаете! Ему будут читать молитву, а он просто скажет: пошли все на фиг!!!
Это было полнейшее Кесарево сечение моему Соломонову решению.
- Гаричек, дорогой… - попыталась образумить истероида Элька. Попытка не прошла: тихим сладким голоском не успокоишь человека, вокруг которого отплясывают живые мертвецы с окровавленными топорами. По тому, как Гарик жался к стене, можно было догадаться, что эти твари уже наполнили квартиру под завязку, и только мы с Элькой ничего не видим.
- Нет, нет!!! – завопил Гарик. – С Борькой… с ним не договоришься, нет! Я пытался ему сказать, что Элька… что он и Элька… что она не хочет с ним оставаться!...
Моему удивлению не было предела.
- Ты действительно с ним разговаривал? – спросил я.
- По телефону…
- Ясно, - аура героя, на мгновение засветившаяся вокруг Гариковой взъерошенной головы, погасла. – Но, Гарик, по-моему, ты совершенно напрасно игнорируешь экстрасенсорное вмешательство. Достаточно только…
- Я знаю, - перебил меня Гарик. – Достаточно только найти в Интернете нужного человека, достаточно только позвонить ему, достаточно дождаться, пока он сюда приедет или, еще хуже, добраться до него самому… Слишком много времени!!! – Гарик отчаянно стукнул кулаком по тумбочке. – Борька ждать не будет. Он появится раньше, чем экстрасенс. Он чувствует, он чувствует…
- Держите меня семеро, - мрачно сказал я. – Гарик, тогда объясни – что ты хочешь?
- Придумай что-нибудь! Ты же можешь, ты умеешь, ты наверняка уже что-то придумал!!!
Вот интересно, почему меня с детства все принимают за человека, который что-то придумывает? Причем особо сильным иллюзиям подвержены кровососущие особи, вроде Гарика.
Пришлось делать умный вид.
- Хорошо, - сказал я. – Это всего лишь моя гипотеза, читайте по губам – гипотеза – но продублированный Борька, возможно, серьезно ограничен по ареалу действия. Не исключено, что дублю доступны лишь места, с которыми при жизни он был связан эмоционально. Таким образом, вы оба можете его встретить: а – вблизи вашего дома, бэ – вблизи дома и в квартире, где он жил с Элькой.
- А это точно? – пожелал убедиться Гарик.
- Естественно, это не точно!!! – вызверился я. – Это просто теория, и ничего больше. Но, насколько мне известно, Борька произнес одну показательную фразу: вы от меня никуда не денетесь. Возможно, он специально вбивает вам в мозги бессмысленность любого бегства, а, на самом деле, просто не способен на преследование. Территориально он законтрен, и ему нужно, чтобы вы оставались здесь. Пфффф, - добавил я: речь получилась длинная.
Гарик некоторое время стоял молча и смотрел на меня. Было видно, как информация переваривается у него в голове. Минуты через две она переварилась окончательно.
- Элька, мы должны бежать, - сказал он.
- Но, Гарик, куда?
- Куда? Не знаю, куда. В другой город. В другую страну. Я, я… у меня есть связи в американском консульстве, нам сделают любую визу. Элька, умоляю, собирайся! Нам надо уматывать отсюда!!! – на последнем слове Гарик взвизгнул, словно кот, которому наступили на хвост тяжелым ботинком.
Элька пожала плечами.
- Милый, ты не беспокойся, я быстро соберусь. Ты, главное, сам не нервничай, а то что-нибудь обязательно забудешь… - и она спокойно ушла в комнату, повиливая бедрами. Я проводил ее взглядом и тут же услышал горячий шепот в левое ухо:
- Винни, мне нужно что-то тебе сказать! Я… я никому не говорил об этом, но, но…
- Да что ты всё заикаешься?
- Винни, послушай. Ты же знаешь, про меня говорили, ну… про те полмиллиона…
- Говорили, и что?
- Я действительно их украл! И сейчас они у меня… в надежном месте. Надо их забрать!

Я привалился к стене и вытер ладонью лоб.
- Час от часу не легче! Блин, Гарик, ты хоть сам-то понял, что ты сейчас сказал? То есть, ты мне говоришь, что нагрел родной банк на пятьсот тысяч баксов, и тебе никто не отрезал голову?
- Там не пятьсот было, а больше, гораздо больше. Но официально этих денег никогда не существовало, я просто поймал момент и обналичил всю сумму. Этого даже никто не заметил… нашего шефа с зампредом в тот день грохнули в сауне киллеры, я первый об этом узнал. Только сейчас деньги надо обязательно забрать, ведь их же могут найти…
- Боже, Гарик! Ну, ты, блин… на редкость криминальный элемент, мне б твои способности! Так, и сейчас ты, конечно же, хочешь, чтобы я тебя сопроводил за деньгами? Где они у тебя, хотя бы? Если не секрет, конечно…
- Там! – Гарик ткнул пальцем в направлении окна. Я глянул в окно, но ничего похожего на крупную сумму долларов там не было.
- Где – там? Конкретнее.
- Там – это на стройке, ну, этот недостроенный дом, ну, ты знаешь!
- Знаю. О, господи. Мне только этого не хватало.
- Винни, я тебя умоляю…
- Умолкни, Гарик. Ладно, хорошо. Пойдем за деньгами. Я тебя покараулю, пока ты будешь их забирать, и дальше оставь меня в покое!!! У меня своих проблем выше крыши!
…Перед выходом я постучался к Эльке.
- Ага? – откликнулась она.
- Мы ненадолго уйдем, - я приоткрыл дверь и заглянул в комнату. – Надеюсь, что скоро вернемся. Не скучай.
- Я постараюсь, - вздохнула она.

Почему свернули то строительство, и кто придумал, что стройку совершенно не надо охранять, по сей день остается загадкой похлеще Тунгусского метеорита. Многоэтажка планировалась, кажется, под бизнес-центр, но года два назад работы прекратились, и вид у здания был какой-то обглоданный – одна только коробка, да и то не целиком, верхние этажи полностью открыты. Ехать туда на машине не имело смысла – дольше на светофоре стоять будешь – и мы пошли пешком. По дороге Гарик всё дергался и озирался по сторонам – боялся Борьки. При этом он умудрялся трепать языком без остановок, посвящая меня во все подробности, связанные с деньгами.
Подробности, не могу пожаловаться, были интересные.
Добравшись до стройплощадки, мы без всяких проблем прошли через сорванные ворота и вскоре оказались внутри бетонного монстра. Наверх вели лестничные марши без перил – черная лестница. При виде этого кошмара у меня закружилась голова. Перекрытия отсутствуют, в стенах по этажам проемы высотой в человеческий рост, если ветерок подует посильнее, запросто можно улететь. До какой же степени Гарик любит свои денежки, раз нашел в себе мужество зарыть «клад» аж где-то на чердаке!
Я посмотрел вверх – ходим-то все под Богом, а если что-то упадет на голову, то кирпич. Затем сделал Гарику приглашающий жест, чтобы он поднимался первым.

…Полчаса спустя – не меньше – мы попали на чердак. Метрах в двадцати от лестницы виднелась груда крупнокалиберного мусора; Гарик на полусогнутых бросился туда и стал разваливать мусор в стороны. Никогда в жизни я не видел, чтобы боец интеллектуально-финансового фронта трудился физически с такой невероятной самоотдачей.
Я стоял с руками в карманах, покуривая сигаретку, и слушал, как стучит у меня в висках – всё-таки я не в самой подходящей форме для занятий индустриальным альпинизмом. Между тем от Гариковых манипуляций поднялась невероятная пыль, лишь обломки плитки вылетали из пылевого облака. Наконец, пыль осела, и показался черный бок довольно солидного кейса на кодовом замке – невероятно надежная страховка от возможных посягательств на хранящиеся внутри баксы.
- Помоги мне! – прохрипел Гарик, вытягивая застрявший в мусоре кейс.
Я подошел поближе и присел на корточки. Надо полагать, Гарик имел достоверную информацию из первых рук насчет сроков возобновления строительства – иначе даже у него хватило бы ума закопать «сокровища» где-нибудь в пригородном лесу. Если бы сюда явились строители и разобрали этот завал – жутко представить себе, сколько водки они могли бы купить и сколько баб могли снять.
Я взялся за ручку кейса и потянул на себя. В этот момент Гарик среагировал на звук справа и повернул голову. Глаза его непроизвольно вытаращились от ужаса.
Я тоже повернулся.
Борька стоял всего в двух шагах от нас и созерцал процедуру извлечения «клада» на свет божий.

- О, нет… - пролепетал Гарик, мигом отцепляясь от кейса.
Борька молча шагнул вперед.
- СПАСИТЕ!!! – возопил Гарик, вскакивая на ноги. Он поскользнулся в пыли, грохнулся, снова вскочил и бросился бежать.
Каким путем он собирался оторваться от зловещего призрака, я так и не понял. Наверное, прежде чем спрятать свои кровные баксы, он облазил чердак вдоль и поперек и нашел там пару дополнительных выходов. Но всех деталей местности он не запомнил или успел подзабыть – а местность всё же была весьма пересеченная. Пробежав метров пять или шесть, Гарик провалился в дыру, коротко вскрикнул в последний раз и исчез. Летел он недалеко – этажом ниже из пола очень кстати торчал вертикально кусок арматуры, и Гарик четко на эту арматуру напоролся животом – над дырой взметнулся фонтан крови.

- Ни хрена себе… - пробормотал Борька, заглядывая в дыру. Я подошел к нему и тоже посмотрел вниз – подпольный миллионер подергивался в последних конвульсиях: шальные деньги счастья не приносят.
- Да, парню песец, - констатировал я.
- Значит, у нас всё получилось, - самодовольно сказал Борька, отворачиваясь от тошнотворного зрелища.
- Угу. Деньги обнаружены, и труп на нас никто не повесит.
- Ты просто гений психологии, - похвалил он меня. – Черт, мне до сих пор не верится, что они повелись на эту историю с моей смертью!
- Элька еще более-менее, - объяснил я. – Она девушка без нервов. А вот Гарик просто чуть не свихнулся от страха.
Борька вернулся к кейсу и любовно поднял его на руки.
- Вот хитрожопая тварь, - сказал он, явно подразумевая нашего покойничка с нижнего этажа. – Я, правда, подозревал, что он их где-то здесь заныкал, но обыскивать весь дом – да это жизни не хватит! Слушай, ладно, у меня есть предложение. Давай поделим бабло поровну и разойдемся.
- Ты уже, дебил, разошелся, - ответил я. – Зачем ты, спрашивается, меня об стенку кинул? Я уж не говорю о выбитых зубах.
- Для натурализма, - ухмыльнулся Борька.
- Натуралист – это который природу изучает, а ты – просто придурок. В следующий раз имей в виду, что ни одно нормальное привидение в драку ни с кем не лезет! Даже Гарик чуть не врубился, что к чему… хорошо, я сходу придумал, какого туману напустить для убедительности.
- Да кончай ты причитать! Смотри, у нас деньги! Много денег! Сейчас получу свою долю, а потом вызвоню Эльку, объясню ей, что и как, и никуда она не денется – вернется ко мне. Паскудно без нее, хоть и дура дурой.
Я внимательно посмотрел на Борьку.
- Тут есть одно обстоятельство, - сказал я. – Вернее, два. Знай я всё заранее, я бы с тобой вообще не связывался. Так вот, Боря, в кейсе лежит пятьсот тысяч долларов. Изначально был миллион ровно, но другие пятьсот тысяч Гарик отдал тебе, и я искренне надеюсь, что ты не успел их потратить. Потому что, если делиться налапапам, то кейс я забираю целиком.
- Ты чё, охренел? – набычился Борька. – Чего он мне отдал? Слышь, а хочешь, я тебя с ним за компанию тут оставлю?!!!
- Только сам тут не останься, - холодно ответил я.
Борька был знаком со мной хорошо и знал, когда я шучу, а когда – нет. Сейчас он понял, что шутки закончились, и, если он попытается применить грубое насилие, шансы следует расценивать как пятьдесят на пятьдесят.
- Гнида! – отвёл он душу. – Ладно, хер с тобой, жлоб, а еще в одном классе учились.
- Это давно было, Боря, - вернул я его к реальности.
- Ладно, сука. Ладно, забирай свой чемодан. Только смотри, паскуда – еще встретимся…
- За языком следи, натуралист, - оборвал я его. – Тебя никто не просил мне врать. Думал и ту половину себе оставить, и с этой навар поиметь? Не лопни, блин. И, кстати, ты попал на штраф. С того, что ты получил от Гарика, мне полагается… скажем, десять тысяч.
Я уже шел на существенный риск. Борьку могло переклинить, а в этом случае мои шансы автоматически снижались процентов до двадцати, а Борькины соответственно повышались почти до сотни.
- Ты чё, с дуба рухнул??? – зарычал Борька. – Какие десять тысяч, я тебе этого придурка и так забесплатно развести подпрягся, так ты еще и… Не, я тебя сейчас этими руками порву…

Время на чердаке недостроенного бизнес-центра остановилось.
Остановилось на том моменте, когда пора было предъявить самый действенный мой аргумент.
Я достал этот аргумент из кармана пиджака и передернул затвор.
- Ты, Борька, главное, не делай резких движений, - сказал я, целясь агрессору промеж глаз.
Борька остановился – словно многотонный локомотив экстренно затормозил на запрещающий сигнал семафора.
- Оп-па-а… - протянул он. – Я вижу, ты подготовился.
- Я-то подготовился. А ты – нет. Впрочем, это и не важно, если ты больше не будешь валять дурака и расплатишься по своим штрафам. Вот только как ты считаешь: если Элька узнает, что ты ее продал Гарику за полмиллиона, пусть даже и долларов – ей это понравится? – Борька засопел. – Ставлю вопрос по-другому: она захочет к тебе возвращаться, даже если ты сумеешь ее убедить, что не погиб в авиакатастрофе?
Борька засопел еще громче.
- Борька-а-а? – окликнул я его. – Ты же собственную жену продал. За деньги. У Эльки, конечно, есть некоторые странности, но от такого у нее оргазма точно не будет.
- Ты же ей не скажешь?
- Пока не знаю. Может, скажу, а может – нет. Всё от тебя зависит.
Борька молча кивнул и проглотил слюну.
- Значит, я могу смело рассчитывать на свои тридцать тысяч?
- Ты же говорил – десять!!! – взревел Борька. Я даже испугался – как бы тут всё не обрушилось.
- Мало ли, что я тебе говорил. А мои зубы? За такое, чтоб ты был в курсе, тоже нехило штрафуют. Так что десять и двадцать – всего тридцать, а теперь спускаемся вниз, причем ты идешь первый и далеко впереди.
- Хрен ты собачий, - выругался Борька. – Сука, тварь, паскуда, мразь, дерьмо…
- Борис, умоляю, давай экономить время.

Свою машину Борька оставил недалеко от входа на стройплощадку, что было очень мило с его стороны: мне уже надоело ходить пешком. Я уселся на вип-место – сзади и справа, чтобы хорошо видеть Борьку и лишить его возможности внедрить в жизнь какую-нибудь хитроумную задумку.
Запустив двигатель, Борька несколько раз нервно оглянулся на меня.
- Ну и что? – спросил я. – Так и будем стоять на приколе? Трогай.
Борька отрулил от тротуара и пристроился в хвосте пробки на светофоре.
- Слышь, откуда я знаю, что ты меня не кинешь? – Законный вопрос. Знать ему это, действительно, неоткуда.
- В отличие от тебя, я никого не кидаю, - заверил я его. – Между прочим, ты первый решил меня кинуть. Я тебе назвал сумму, которая с тебя причитается за твои махинации – получу ее, и больше ты меня не увидишь.
Судя по выражению Борькиного затылка, он бы не отказался меня увидеть. Только как-нибудь в другой раз и при условии, что я буду без пистолета.
- Вдруг я достану деньги, и у тебя снесет башню? – высказал Борька мрачное предположение. – Возьмешь и пристрелишь меня.
- Борис, ты параноик, - вздохнул я. – Я не убиваю одноклассников из-за денег. Мне просто не нравится, когда со мной пытаются играть в финансовые пирамиды.
Включился зеленый свет, и пробка медленно поползла через перекресток…

- Я подожду тебя на кухне, - объяснил я Борьке, когда мы оказались у него дома. Мне вовсе не хотелось ходить за ним хвостом с пистолетом – квартира малогабаритная, с Борьки вполне станется воспользоваться тем, что я нахожусь к нему вплотную. Перехватит руку – а дальше дело техники, кстати – не моей. Будет потом к дождю болеть.
- Жди. Только не подслушивай. И не подглядывай. Мы насчет экскурсии по моим тайникам не договаривались.
- Жду-жду. Но учти: попытаешься меня как-то подставить – я тебя самого по тайникам рассортирую.
Борька злобно хмыкнул и нырнул в комнату. Вернулся он через четверть часа с пачками денег в обеих руках.
- Вот, - сказал он, швыряя пачки на стол.
- Что – вот? Пересчитай, чтоб я видел, и дай мне какой-нибудь пакетик. А то меня в метро не пустят.
Борька сходил за пакетиком и с унылым видом присел к столу, чтобы заняться пересчетом. Он двигал под собой табуретку, когда я выстрелил ему в живот. Борька повалился на пол вместе с табуреткой.
Чёрт, как же громко всё это получилось. Раньше я никогда не стрелял из пистолета в квартире, мне и в голову не приходило, что запросто можно оглохнуть. Правда, я знал, что Борькины соседи в это время года разъезжаются – кто по дачам, кто по курортам, но выстрел могли ведь и с улицы услышать. Да и зачем, собственно, я ему в живот-то стрелял – лежит теперь, бедный, страдает, а из живота хлещет кровища, дымящейся лужей растекаясь по линолеуму.
- Су… сучара… - простонал Борька. – Ты же говорил, что не убиваешь одноклассников.
- Вот так вот, - ответил я. – Говорил и сам себе не верил.
- Урод, вызови «скорую», я подыхаю…
Мне было жалко смотреть, как он мучается, и я, махнув рукой на предосторожности, всадил пулю ему в голову. Кажется, Борька собирался мне сказать: «Сука, выживу – урою», но от последнего слова оторвалась концовка.
Аккуратно обойдя Борьку, чтобы не вляпаться в кровь, я зашел в комнату и ознакомился с обстановкой. Обнаружить тайничок было совсем не сложно: сдвинутая кровать с потревоженным покрывалом выдала сокровищницу со всеми потрохами, которых, чисто по общей массе, оставалось как раз что-то тысяч на четыреста долларов. То есть, Борька не сильно потратился с выручки за супругу. Вот и молодец.
…Перед уходом я в последний раз взглянул на уже остывающего Борьку и сказал:
- Будь так добр, не выходи никуда в таком виде. И никому не открывай дверь. Когда-нибудь за тобой придут.

Пока я разбирался с Борькой, погода подпортилась. Небо потемнело, тучи лениво клубились, обещая выпадение осадков. Это было еще не так страшно. Гораздо меньше мне понравилось появление милицейской машины, катящейся к подъезду. Милиция могла прибыть и безотносительно моей деятельности в квартире экс-одноклассника, но мигающий проблесковый маяк и сосредоточенные рожи ментов указывали на то, что у них есть нешуточный повод для визита. Во дворе поодаль скучилась группка пенсионеров, что-то оживленно обсуждающих и тычущих пальцами куда-то вверх. Я кинул взгляд в соответствующем направлении, увидел Борькины окна – одно из них распахнуто настежь. Этого я и опасался – лишние звуки улетели прямо на улицу.
Скроив непроницаемую мину и задрав нос, я прошагал мимо машины, откуда уже высаживались двое ребят с автоматами. Удалившись на приличное расстояние, оглянулся – одна из пенсионерок разговаривала с ментами, опять же указывая пальцем. Только теперь уже – не на окна. А мне вслед.
Я прибавил скорости. Задерживаться было крайне неразумно. Если меня догонят и поинтересуются – «Гражданин, а что в пакетике несём?» - ответить будет проблематично.


...Вечером, под накрапывющим дождём, я встретился с Элькой у входа на станцию метро. Самое подходящее место, чтобы передать кому-то много-много денег. Кому и с какого перепугу придет в голову, ЧТО находится в легкомысленном пакете с лейблом популярного супермаркета? Для пущей конспирации я прикрыл содержимое старой Элькиной шалью, обнаруженной у Борьки в шкафу.
- Пусть побудут у тебя, - сказал я, вручая Эльке пакет. - До завтра. Я не уверен, что у меня на хвосте не висят опера, а мне надо еще куда-то деть ствол. Кстати, здесь и Борькина половина. Чудик решил, что он самый умный.
- Борькина половина? - не поняла Элька.
- Да, Гаричек с ним поделился. Так сказать, приобрел тебя за наличные. А я-то удивлялся, что это Борис тебя так легко отпустил...
- Приобрел... за наличные? - недоверчиво переспросила Элька. На ее лице отразилась горечь обиды и отвращения. - Приобрел за наличные... Значит, меня просто купили и продали... как шмотку?
- Как дорогую шмотку. Цена тебе – пятьсот косых баксов, можешь гордиться.
- Я горжусь... - шепотом ответила она.
- Хорошо, что Гарик мне об этом рассказал, пока мы шли к новостройке. Видимо, от страха его пробило на откровенность. Иначе бы Борька унёс свою тайну в могилу.
- Да-а-а... Такого я даже от них не ожидала.
- Ну, теперь ты, по крайней мере, знаешь, что ожидать можно чего угодно. И от КОГО угодно. Не надо на меня так смотреть. Их обоих больше нет. Возвращайся домой, запрись на все замки и никому не открывай. Кроме меня... но я приду только завтра.
- Хорошо, - послушно кивнула Элька. - Тогда... до завтра?
- Удачи тебе, - ответил я и ушел. Через несколько шагов я обернулся - Элька всё еще там и стояла. Я подумал, что без малого миллион долларов остался в самых ненадежных руках, какие только есть на этой бестолковой планете.

Я прошел через квартал, радуясь, что избавился от надоевшего пакета, и беспокоясь лишь о том, что в кармане у меня по-прежнему лежит пистолет с двумя отстрелянными патронами. Невольно оглядываясь по сторонам в поисках совершенно ненужных мне сейчас сотрудников милиции, я выбрался из тени двора и оказался у края проезжей части, за которой начинался лесопарк. Поначалу я планировал забраться туда как можно дальше и оставить оружие в самых запущенных кустах, какие подвернуться мне по пути.
Однако, вообразив все прелести этой прогулки - а дождь уже лил по-настоящему - я задумался, стоит ли моя безопасность таких нечеловеческих жертв. В конце-то концов, даже если меня не задержат с боевым пистолетом в кармане, который не имеет ни малейшего права там находиться, менты могут вычислить меня и другими способами. Наверняка они вовсю этим заняты, скорее всего, меня уже объявили в розыск, составив фоторобот со слов Борькиных соседей, видевших постороннего. И в таком случае мне придется действовать по-другому... выбрасывать пистолет я пока что не буду.
Мои планы изменились ровно в тот момент, когда я уже ступил на «зебру» перехода - замешкавшись, я едва не угодил под машину и с трудом подавил желание прострелить ночному Шумахеру колёса.


На следующий день я разговаривал с доктором о своей крови. Он показал мне через стол отчеты из лаборатории - правда, я всё равно ни черта не понял.
- Ну вот, - сказал доктор. - Всё хорошо и просто замечательно. Завтра мы с вами расстанемся навсегда. Но... продолжайте пить то, что я вам выписал, - пояснил он свою мысль, поймав мой вопросительный взгляд. - Ваш организм сам придёт в норму, надо только дать ему немного времени.
- Вы точно знаете, о чем говорите? - спросил я.
- Слушайте, я же всё-таки врач!
- Ага. Я вот только беспокоюсь - не ветеринар ли? - сострил я и покинул кабинет. У меня еще было много несделанных дел.

По своей очаровательной привычке Элька открыла мне дверь в халатике на голое тело.
- Привет, - сказала она.
Только что проснувшуюся она изобразила крайне неубедительно: волосы ее пахли шампунем.
- Как настроение? – спросил я, закуривая.
- Так. Нормально.
- Рад слышать. Ты выкинула свидетельство о Борькиной смерти? Нехорошо, если его у тебя найдут. Сама понимаешь – в фотошопе такие документы не составляют.
Она кивнула.
- Конечно. Надо его сжечь. Пойду принесу, готовь зажигалку.
Пока ее не было, я приготовил – правда, не совсем зажигалку. Хотя, это с какой стороны посмотреть. С пистолетом Макарова тоже можно зажигать нехило.
Элька вернулась со «свидетельством». Месяц назад она довольно ловко изготовила его под моим чутким руководством на домашнем компьютере.
- Знаешь, дорогая, - сказал я. – Мне вот тут подумалось кое о чем… В общем, ты извини.
- Извиняю, - она посмотрела на меня, как мне показалось, с вызовом. Тут же стало ясно, что вовсе и не показалось. – Если ты насчет денег, то их у меня нет. Так что начинай стрелять.
Я медленно, пытаясь сориентироваться – а не сон ли это – убрал руку с пистолета. Он, глубоко разочарованный, остался лежать в кармане.
- Нельзя ли поподробнее? - попросил я.
- Денег нет, - с удовольствием повторила она. – То есть, я неправильно выражаюсь. Они-то, конечно, есть, но тебе до них не добраться. Это несколько подальше, чем в соседней комнате. Видишь ли, рассчитывать на женскую глупость – не всегда правильно. Можно обломаться по-крупному.
- Ты намекаешь, что со мной это уже произошло?
- С тобой это уже произошло без всяких намеков. Я же знала, что тебе обязательно «кое о чем подумается».
Я оттолкнул ее и двинулся по квартире с генеральным шмоном. Увы, звезда школьных лет знала, о чем говорит: вчерашний пакет превратился в сегодняшнее ничто. Если совсем по-простому, в пределах данной жилплощади он не присутствовал. Элька спокойно дожидалась меня на кухне, придерживая на груди халатик. Ей явно было интересно, чем закончится вся эта моя личная драма.

Дальше всё происходило быстро. Я очень торопился. Элька попыталась сопротивляться и даже почти лягнула меня ногой, но я без особого труда вывернул ей руки. Она взвизгнула от боли, слабо трепыхнулась, когда я привязывал ее к батарее пояском от ее собственного халатика. В таком виде Элька смотрелась как никогда эротично, но мне было не до эротики.
- Элька, - сказал я. – Ты всё это совершенно не вовремя придумала. Быстро говори, где мои деньги, а потом я тебя, возможно, отпущу.
Элька мотнула головой, отбрасывая упавшие на глаза волосы.
- Денег ты не увидишь, - злорадно ответила она. – То есть – вообще никогда.
- Извини, ты не могла бы повторить? Кажется, у меня начались слуховые галлюцинации.
- Денег ты не увидишь, - от повторения эта фраза ничем не стала лучше.
- Элька, - процедил я, беря ее за шею и нащупывая болевую точку. – В течение пятнадцати минут я увижу либо деньги, либо тебя, умирающую от кровопотери.
Я несильно сжал пальцы, и Элька закусила губу.
- Ты себя переоцениваешь, - простонала она. – Ты не сможешь меня убить.
- Не забывай, что вчера я убил твоего законного мужа… и убил бы гражданского, если б он не убился сам.
- Хорошо, - легко согласилась Элька. – Можешь меня прикончить. Мне всё равно. На себе я давно поставила точку.
- Элька, кончай дурить! Ты отдашь деньги или нет?
- Сказала же – не отдам, - лениво бросила она.
- Ладно, - кивнул я. – Если ты так хочешь неприятностей…
- Неприятности, можно сказать, моё второе имя, - с издевательской улыбочкой ответила она.
Я сходил в ванную, распотрошил бритвенный станок покойного Гарика, извлек из него лезвие и вернулся к своей пленнице.
- В последний раз повторяю, - сказал я, взяв ее за запястье. – Ты отдаешь мне деньги, а я оставляю тебя в живых. Я даже честно с тобой поделюсь.
- Делай, что хочешь, - безмятежно откликнулась Элька.
Я установил лезвие на беззащитно пульсирующей голубоватой венке (чуть повыше влажной ладошки), помедлил секунду – и разрезал.
По ее руке потекла кровь. Элька вздрогнула всем телом, но не издала ни звука. Я отшвырнул окровавленное лезвие, присел на диван и закурил сигарету. Несколько секунд прошло в молчании.
- Элька, - позвал я ее. – Ты еще не передумала?
- Всю жизнь мечтала умереть именно так, - сонным голосом ответила она.
- Да, но ПОЧЕМУ???
- А ты так и не понял? Всё из-за тебя. Мы могли быть вместе, но ты этого не хотел. Ты не обращал на меня внимания в школе, тебе было на меня наплевать, когда я вышла замуж за этого питекантропа Борьку. Тебе надо было сказать только одно слово, и я бы сбежала к тебе! Но ты прекрасно себя чувствовал сам с собой, тебе никто не нужен. Чёртов эгоист.
В моей голове мгновенно родилось решение этой мегапроблемы.
- Элечка, - сказал я. – Солнышко. Но ведь это совсем просто! Я же ведь не знал...
- Всё ты знал, - хрипло возразила Элька. - Просто тебе на всех наплевать. Ты всегда был такой. Я ждала-ждала, намекала по-всякому... думала, нельзя не догадаться. А потом поняла - тебе ничего и никого не надо. Ты сам по себе - центр Вселенной...
- Элька, милая, уверяю тебя, ты ошибаешься. Я вовсе не такой. Если хочешь, мы будем вместе. Теперь нам никто не помешает.
Она снова мотнула головой.
- Помешает. Помешает то, что ты идешь на это из-за денег.
- Да ничего подобного! - я ласково провёл пальцем по кровоточащему разрезу на ее запястье, и она скривилась от боли. - Какие деньги, Элька, нас ждёт прекрасная жизнь вдвоём!
- Не верю. Впрочем, и неважно. То, что ты говоришь сейчас, надо было сказать раньше, а ты… ты опоздал.
- Понятно. Я опоздал, и ты мне за это отомстила, так?
Кровь текла быстро-быстро.
- Да... Это моя маленькая месть, - Элька зевнула. - Месть человеку, который стоял в стороне, как я раздавала себя всем желающим... И, знаешь что, Винни? Ты убьешь меня, ты почти уже это сделал, но деньги тебе не светят.
- Ну и черт с тобой! Я найду их, - только сейчас я сообразил, где вероломная Элька «закопала сокровище». - Слушай, а у тебя железные нервы. Ты была в недостроенной многоэтажке, прямо на чердак поднялась, я угадал? Но ты забыла помыть под краном свои сабо, прежде чем бросать их в коридоре. Эта кирпичная бурая пыль - оттуда, с чердака. Я её узнал.
- Да пожалуйста, - Элька лукаво улыбнулась, но было видно - она улыбается в последний раз. - Ты всё равно ничего не успеешь потратить.
- Это уж моё дело, - Элька меня разозлила. Я подхватил с пола лезвие, чуть не отрезав себе палец, и снова - от всей души – полоснул ей по венам. Кровь хлынула широким потоком.
- Тебе это нравится? - спросила Элька. - Ну так наслаждайся, пока еще есть, чем.
- Идиотка несчастная.
- Я вовсе не идиотка, милый. Это ты - идиот. А добрый доктор, с которым я тебя познакомила... ой, ты только не расстраивайся сейчас... в общем, он не лечил тебя. Он довёл твоё состояние до критической фазы. Ми-и-илый, ау! Тебе осталось жить сегодня и до вечера. У тебя анализ крови хреновый.

- Нда-а-а-а… - пробормотал я, дослушав ее выступление вплоть до слова «хреновый». – Молодец, Элька, я б тебя прям сейчас зауважал, если бы ты это проделала не со мной! И каких еще признаний в любви ты от меня теперь ожидаешь?
- Никаких, - тихо ответила она, и издевательская улыбка наконец-то ушла в никуда. Элька склонила голову набок, закрыла глаза и улеглась на полу.
Громко зазвонили в дверь.
Звонили очень долго, а я стоял в прихожей, слушая, как между звонками за дверью переговариваются два голоса.
- …я же слышал – кричали там! Эта… девчонка кричала.
- А часто она вообще кричит? Может, у нее любовь-морковь такая?
- Короче, ломайте дверь! Там точно что-то случилось! Может, убили ее уже!
- Много криков-то было?
- Один раз она крикнула. Но громко. Как будто на помощь звала, я не разобрал. Да что ж вы стоите?!
…Я открыл им дверь. Двое мужчин – пожилой, встрепанный какой-то – вылитый Гарик в возрасте, и еще один, лет сорока, в милицейской форме. Я отлично рассмотрел их в глазок.
- Заходите, - приветливо кивнул я. – Не надо ничего ломать.
Как я и ожидал, мент отстранил пожилого и первым шагнул в квартиру. Он шел прямо на ствол пистолета, который я прикрыл полой пиджака. Он еще шел, продолжал двигаться, а я давил и давил на спуск, отступая чуть назад. Через пять выстрелов он додумался клюнуть носом и упасть – к этому моменту его грудная клетка смахивала на решето.
Пожилой любитель названивать в милицию так и застыл на месте в позе статуи древнеегипетского сборщика налогов. Стоя над трупом мента, я вскинул руку с «Макаровым» и, не целясь, прострелил ему голову.
- Задолбали, - проворчал я.
С отвращением сплюнул на пол. Розовенький такой плевочек – без дрожи не взглянешь.
Поменял обойму и вызвал лифт. Он ехал так долго, а я так глубоко погрузился в мысли о том, сколь низко пало человечество в лице мелочных и завистливых людишек, что Самое Интересное Событие началось практически без меня.

Двое патрульных, тяжело пыхтя, взбежали на десятый этаж по лестнице.
- А ну, ты, оружие бросить!!! Мордой на пол! Руки на башку!!!
- Ну что за нахер, я же просто ЖДУ ЛИФТ!!! – заорал я, посылая пулю за пулей в широко раскрытый рот патрульного. На стену позади него ровным веером ложились алые брызги, но патроны у меня закончились, а у второго (или третьего, если считать в целом) мента они как раз начались. Автоматная очередь вскрыла меня в районе желудка, как консервный нож вскрывает банку с персиками в сиропе. Отлетая к противоположной стене, я успел подумать: это неправильно, надо было сначала вернуться к моему гадскому доктору и припомнить ему клятву Гиппократа, на которую эта тварь, похоже, просто положила свой шланг. Но теперь безнадежно поздно кататься по докторам: сил у меня совсем не осталось, да и сам я лежу на кафельной плитке и слушаю, как в распоротом животе что-то смешно булькает.
И третий магазин от «пэ-эм» остался дома.