Надеюсь, что все эти вокзалы тоже от меня устают и что подустали они от моих переездов и посещений.
Иначе - нет равновесия на свете.
«И ошибка-то всего на какие-нибудь полтора килограмма на всю вселенную…»

И чемодан этот, на поводке, столько лет прослужил, что легко заменяет мне собаку.
Со стороны производит впечатление умного, преданного и самостоятельного существа.
Постоянно пытаюсь скомандовать ему: «Сидеть», «Ко мне» и «Рядом».
Или просто потрепать его по рыжей холке

Голос из репродуктора заменяет звонок жены с дежурными вопросами.
На любой станции сердце замирает от узнаваемости тембра.
У меня даже универсальный образ «объявляющей» сформировался: высокая, в сексуальной униформе, с огромными белыми крыльями. И с наколкой «Люфтваффе» на пояснице.

Прямо посередине зала стоит ёлка – это работники вокзала пытаются восстановить равновесие в полтора килограмма. Большое человеческое спасибо им! Лишний раз напомнить пассажиру, что он встречает Новый Год не дома, это - гуманно.

Я смотрю на табло, нахожу нужный поезд и начинаю пробираться из зала ожидания на платформу. Прохожу мимо компании гопов. Они с шумом расположились на скамейках у окна. У кого-то на телефоне играет мелодия «Джингл Белс». Готов поспорить – у каждого из них стоит такая же мелодия. Так и есть – все лезут искать телефоны.

В поезде я все время выхожу в тамбур – полоскать зубы водкой. Простудил тройничный нерв, и вот – нашел выход. Полощу и (то ли по привычке, то ли от жадности) отхлебываю ещё и глоток с горла. Боль вроде отпускает.
Разе на четвертом меня цепляет, и я иду в вагон-ресторан. Закусывать.

Цены, естественно, невъебенные. Денег, естественно, в обрез.
Я заказываю только гарнир, но пытаюсь при этом проклеить понты.
Читаю меню и, как бы, размышляю вслух:
- А без мяса у вас ничего нет? Я – вегетарианец.
Ильфа-Петрова, официантка, конечно же, не читала, но отвечает в тему:
- На третьей странице – есть рыба.
И испепеляет меня взглядом.
Всё как в классическом романе про стулья.

К гарниру я заказываю сто грамм водки, рассчитывая по мере надобности подливать в стакан из своей бутылки. Но по взгляду официантки я понимаю: «Приносить и распивать свои спиртные напитки в ресторане – запрещено! Провинившиеся будут найдены и строго наказаны!»

По всему вагону развешены елочные игрушки, серпантин и дождик.
Все это создает аутентичную атмосферу средне-бытовой пьянки в студенческой общаге.
Народ прибывает – все пытаются не упустить праздник. Свободных мест все меньше.
Ко мне подсаживается какой-то паренек. В его поведении без труда угадывается желание отметить Новый Год как можно скорее, и «ниибёт».
Сделав заказ, он по-свойски подмигивает мне, мол, «щаз атдахнём» и потирает руки.
Я делаю вид, что очень занят едой. Но его это не интересует, он крутит головой по сторонам, в поисках подходящей для «щаз атдахнём» компании.
В вагон ресторан входят две барышни в подпитии. Одна в мини-юбке невообразимого цвета. У второй криво накрашены губы.
Девушки с уставшим видом осматривают вагон. Светские львицы на променаде. Вальяжны настолько, насколько позволяют колготки в сеточку.
Доля секунды и паренёк уже усаживает их за наш столик. Мол, как хорошо, что вы пришли! Сейчас вместе Новый Год отпразднуем! Да вы садитесь, девчонки, не стесняйтесь, мы специально для вас места придержали.
Барышни, соблюдая этикет, сопротивляются. Но садятся.
Попутчик, закрепляя успех, начинает светскую беседу:
- Такой сегодня праздник! Давайте, мы с другом вас угостим!? Что желаете? Водка, коньяк, шампанское?
- Тирамису? – шучу я.
Паренек юмора не понял и снова мне подмигивает, типа, молодец, давай, поддерживай и тёлки – наши!
Тут меня, видать, уже ресторанская водка догнала. И я решил поддержать.
А хули то?!
Схема то стандартная – бухаем, шутим, намекаем.
Весело, короче.
Тут в вагон какие-то ряженые вваливаются. Точнее, не то чтобы совсем «ряженые» – просто бухие, а главный заводила в шапке Деда Мороза.
Становится совсем весело.
Практически - до усрачки весело.
Поэтому я рассчитываюсь и сваливаю. Хотя очередная водка уже догнала.

А вообще - не секрет, что наш человек всегда отдохнуть спешит. Только деньги в кармане – сразу отдыхать. Нетерпелив он насчет досуга. Но это - не от пьянства. Это от того, что боятся наши люди безделья. И события важные боятся пропустить.
Вот и сегодня – все стараются, чтобы Новый Год мимо не прошёл. Невзирая на то, что поезд прибывает всего в пол-одиннадцатого. И идет недолго – часов восемь.
«Но мы, все равно – невзирая».

Мне, тем временем, нерв отпускает, и я засыпаю до самого приезда.

На вокзале снова всё, как всегда: голос ангела из «люфтваффе», елка, «джинглбелсы» и чемодан рядом бежит.
А я по сторонам с любопытством смотрю.
Мол, здравствуй, новый город! Это я, без роду, без племени, к тебе приехал. Может с тобой мне больше повезет?
Может всю жизнь, до этого момента, мыкался я безквартирным вечным студентом лишь для того, чтобы к тебе попасть? Может, явишь ты мне чудо чудесное – приютишь, справедливость восстановишь, равновесие?

Отгоняю остатки хмеля и сажусь в маршрутку.
Жду.
Маршруточник торопливо курит в окошко.
Пару минут и тронемся.
Все спешат.
Сзади подъезжает автобус другого маршрута и настырно сигналит: мол, освободите лыжню, я тут остановиться хочу.
Наш водила сделал знак рукой: объезжай и становись спереди.
На второй сигнал наш водила показал, что через минуту отъедет.
А на третий сигнал - вышел из машины и напиздячил настырного «сигнальщика».
И, главное, спокойный такой. С умным лицом. Молча и величаво (как супер-герои в кино) взял и напиздячил. Под одобрительные возгласы пассажиров.
Тут я случай вспомнил: просыпается один мой знакомый первого января двухтысячного года, и говорит жене: давай, мол, любовью займемся, а то целый век не трахались. А она ему: а у меня голова болит, с самого начала века болит. И не дала. Тогда он плюнул, манатки собрал и ушёл. Тихо и без скандала ушёл. Навсегда ушёл. И собрался тоже тихо – говорят, жена только вечером поняла, что произошло.

Приехал я как раз к Новому Году. Веселый такой в двери захожу. С родителями знакомлюсь. А Наденька моя меня и спрашивает на ухо:
- Ты чё весёлый такой? Выпил, что ли?
- Выпил, - говорю, - но веселый не поэтому. Просто по дороге сюда, я видел, как волшебным образом восторжествовала справедливость. А это значит – бывают чудеса на свете!

Тут и Куранты послышались.
Новый Год потому что.