В камере нестерпимо воняло экскрементами, кровью и страхом. Единственный ее обитатель - заросший бородой человек в заскорузлых от крови лохмотьях - дико смотрел на Феникса, истово осеняя себя крестным знамением. Едва Феникс сделал к нему шаг, узник отпрыгнул, вжался в стену и, не прекращая креститься, с надрывными завываниями принялся читать молитву. Это Фениксу не понравилось: привлекать воплями внимание тюремщиков не следовало, он нахмурился и прижал палец к губам. Узник смолк. Теперь в камере было слышно только его частое хриплое дыхание. Феникс внимательно вгляделся в черты бледного, изможденного пытками лица узника и начал трансформацию. Смотреть на то, как лицо незнакомца, неведомыми путями появившегося в каменном мешке, оплывает и формируется вновь, превращаясь в точную копию его собственного, несчастный не смог. Глаза узника закатились; теряя сознание, он медленно сполз по стене на подстилку из гнилой соломы.
Обморок объекта оказался весьма кстати: времени заниматься разъяснениями у Феникса почти не было, портал должен был открыться с минуты на минуту. И когда это произошло, Фениксу оставалось только положить обмякшее тело в бледно-серебристый круг и послать сигнал об успешном завершении замены. Круг слабо мигнул и исчез вместе с телом узника. Феникс остался в камере один.

Хотя вся операция была рассчитана достаточно точно, прошло несколько часов, пока он услышал в коридоре топот подкованных железом сапог и бряцанье оружия. Заскрежетал замок, дверь открылась, в камеру вошли два стражника и кузнец с охапкой кандалов. Один из стражников что-то сказал Фениксу и почему-то засмеялся. Этого языка Феникс не знал: ввиду срочности и локальности операции настолько глубокая подготовка не требовалась. Однако догадаться, чего от него хотят, было нетрудно, и Феникс шагнул вперед, покорно протянув руки. Несколькими точными ударами молотка кузнец заклепал на его запястьях и лодыжках тяжелые, шершавые браслеты, стражники взялись за цепи и вытащили Феникса из камеры в коридор. Тот же стражник снова обратился к нему с каким-то вопросом. Не получив ответа, грубо дернул цепь, потом сплюнул и, уже не оглядываясь, поволок Феникса к выходу.
В тюремном дворе ждала запряженная парой быков телега, на которую его усадили. Охраны у него здесь прибавилось - полтора десятка вооруженных алебардами солдат во главе с офицером взяли телегу в кольцо. Возничий щелкнул кнутом, и телега медленно тронулась, грохоча по булыжной мостовой окованными железом ободьями колес. На узких городских улочках прохожих почти не попадалось. Лишь несколько раз проскользнули мимо торопливые тени, да на углу возле часовни две женщины с корзинами, ненадолго прервав оживленную беседу, проводили телегу и вооруженный эскорт равнодушными взглядами. Видимо, предстоящее событие не входило в число исключительных.
На центральной площади кое-какой народ все же собрался. Десятка четыре горожан толпились вокруг помоста со столбом и поленницей дров. Феникса свели с телеги и передали в руки подручным палача, которые сноровисто закрепили на столбе цепи и принялись обкладывать приговоренного дровами. На помосте появился монах, скороговоркой прочитал молитву и сильно прижал к губам Феникса серебряный крест. Он о чем-то спросил Феникса, потом повторил вопрос громче. Не дождавшись ответа, вздохнул, укоризненно покачал головой и сошел на мостовую. Дрова доходили Фениксу до колен, один из подручных обильно полил их вонючим жиром и уступил место палачу со смоляным факелом.
Тут произошла небольшая заминка: подручный раз за разом чиркал кресалом, но приготовленный трут никак не желал загораться. В толпе со смешками комментировали неловкость подручного. Наконец потерявший терпение палач отобрал у помощника кресало и с одного удара подпалил трут, а от него и факел. Монах снова затянул молитву; сухие, пролитые жиром дрова занялись дружно и дымно. Феникс подумал, что надо бы немного покричать, однако решил этого не делать - все происходящее ему уже изрядно надоело. Огонь разгорался все ярче, вскоре языки пламени, скрывшие Феникса от зрителей, охватили его плоть. А потом наступила темнота и долгая пауза...
* * *
Восстановление, как обычно, происходило медленно. Повинуясь пробудившейся воле, из окружающего пространства начали стягиваться атомы необходимых элементов. Они образовывали сложные органические молекулы, из которых выстраивались цепочки, формируя вокруг растущего скелета живую плоть. Процесс еще был далек от завершения, когда Феникс обнаружил, что снова способен думать.
"Интересно, сколько лет прошло на этот раз?" - была первая мысль. Естественное восстановление тела Феникса занимало от двух до пяти лет, если не вмешивались какие-либо внешние обстоятельства, вроде внезапных извержений вулкана, опустошительных наводнений или иных катаклизмов. Однако Феникс никогда не был склонен к спешке, предпочитая отдохнуть подольше. Чаще всего причиной пробуждения становилось новое задание.
Феникс вспомнил того, кого заменил на аутодафе - несчастный монах, приговоренный к смерти лишь за то, что предложил считать центром Вселенной не планету, а светило, вокруг которой она вращается. По сути же - сменить одно заблуждение на другое. Феникс очень надеялся, что Координаторы знали, зачем спасать это жалкое и довольно ограниченное существо.
Он попытался определить свое местонахождение и понял, что лежит под землей, а от поверхности его отделяет около двух метров грунта. Значит, это кладбище. Теперь под его мысленным контролем восстановление продвигалось значительно быстрее. Наступил момент, и он ощутил, как вначале дрогнуло, а затем ровно забилось сердце. Зрачки задвигались под закрытыми ресницами, рот наполнился слюной. Пора было выбираться наружу.
Грунт за прошедшие годы изрядно уплотнился, но Фениксу это помешать не могло. Напрягая мышцы, он легко сел, а потом и поднялся на ноги, выталкивая вверх пласт земли. Феникс выбрался из ямы, сделал первый глубокий вдох и огляделся. Как обычно, восстановление завершилось глубокой ночью, всякий раз это уберегало местное население от ненужных волнений, хотя порой случались и неожиданности. Однако теперь он был действительно один. Яркая полная луна освещала территорию кладбища, явно давно заброшенного. Да, с той последней замены времени утекло достаточно. Тем не менее малейшие следы воскрешения следовало тщательно замаскировать. Феникс забросал образовавшееся в почве углубление охапками прелой листвы и привел в порядок нарушенный травяной покров.
Широким неслышным шагом он направился к поселку, огоньки которого светились сквозь листву окружающей кладбище рощицы. До утра нужно было отыскать подходящую позицию для начала адаптации. Такое место он нашел на сеновале крайнего дома этой маленькой деревеньки. Забравшись глубоко в толщу пряно пахнущих стеблей, он прополз к щели меж досок сарая и приготовился наблюдать.
Тут в полной неподвижности Феникс провел два дня. Оставаться дольше не имело смысла. Крестьянская семья - хозяева двора - жила обычной сельской жизнью, наполненной тяжким монотонным трудом от рассвета до заката. За это время они обменялись едва ли десятком фраз, что было Фениксу отнюдь не достаточно, для того чтобы овладеть языком. Но у него вполне хватило времени, чтобы вырастить на себе тщательно скопированную одежду главы семьи. Это потребовало немалых стараний и затрат сил, зато теперь он не отличался от местных жителей по крайней мере внешне. Дальнейшая адаптация должна была проходить в совершенно иных условиях. Поразмыслив немного, Феникс решил, что, как и много раз прежде, такие условия он найдет в тюрьме, отсидев несколько месяцев за какое-нибудь мелкое преступление под личиной слабоумного. Зато после освобождения, полностью овладев языком и поменяв внешний облик, Феникс сможет жить в этой стране и в этом времени, наслаждаясь спокойствием до следующего вызова. В отличие от своих коллег Феникс возвращался домой нечасто, и Координаторы это даже поощряли, обеспечивая лучшего сотрудника на время служебного отпуска всем необходимым. Поэтому проблемы с деньгами или их эквивалентом в любых эпохах для Феникса не существовало.
Во исполнение своего плана Феникс решил отправиться в ближайший город, чтобы украсть там что-нибудь и тут же попасться. Он очень надеялся, что действующее законодательство не предусматривает в качестве наказания для мелких жуликов немедленную смертную казнь или членовредительство. Ни то, ни другое Феникса, конечно, напугать не могло, однако существенно осложнило бы его планы на длительный отдых.
К сожалению, сбыться его надеждам суждено не было. Вызов пришел в тот момент, когда Феникс вступил на территорию городского предместья.
Очередной объект замены дожидался своей участи в ином времени и на другом континенте планеты в жалкой тюрьме жалкого государства, власть в котором захватили какие-то мерзкие ублюдки, решившие, что удержат ее тем дольше, чем больше собственного населения истребят. Тот, кого накануне казни должен был заменить Феникс, не относился ни к научной, ни к политической элите. Просто рядовой и довольно немолодой уже преподаватель заштатного университета. Удивленный Феникс запросил подтверждения. Ошибки в работе Координаторов случались крайне редко, но такое все же бывало. Ответ пришел быстро и не оставлял места сомнениям. Задание было подтверждено в полном объеме. Феникс обреченно вздохнул, уточнил координаты и переместился. Его утешила лишь информация о том, что свои жертвы узурпаторы просто расстреливают, после чего бросают тела без погребения в реку. А потому восстановление в данном случае не займет и часа.
Так оно и случилось. Но раньше, чем он успел осмотреться на новом месте, пришел очередной вызов, куда более серьезный: теперь Фениксу надлежало немедленно отправиться в Египет времен строительства великих пирамид. А потом у него было еще много разных заданий...
* * *
Ничто не говорило о том, что этот великолепный лайнер должен всего через несколько часов рухнуть с десятикилометровой высоты в океан. С комфортом устроившись в мягких креслах, пассажиры вели неторопливые беседы, потягивали напитки, смотрели кинофильмы на индивидуальных экранах или просто сладко дремали. Трое детишек ясельного возраста копошились в куче мягких игрушек в специальном манежике, позабыв о родителях. Предупредительные красавицы стюардессы в коротких форменных юбках грациозно скользили по ковровой дорожке, готовые исполнить малейшую прихоть клиентов компании.
Феникс сидел на крайнем сиденье своего ряда, отхлебывая из бокала маленькими глотками хороший коньяк и наслаждаясь последними минутами безмятежного спокойствия. Его объект расположился четырьмя рядами дальше. Худенький молодой человек, почти мальчишка, юный гений астрофизики, стал лауреатом престижнейшей научной премии, за которой и отправился в Европу из провинциального австралийского университета.
Скорее всего, этот дальний перелет был первым в его недолгой жизни. Он пытался скрыть возбуждение, но удавалось ему плохо. Астрофизик вертелся на своем кресле, о чем-то азартно спорил, энергично жестикулировал и громко смеялся, не давая ни минуты покоя соседям, которые, впрочем, реагировали вполне благосклонно.
Лайнер слегка тряхнуло. Через несколько секунд толчок повторился с удвоенной силой. Сосед Феникса негромко выругался: напиток выплеснулся из его бокала на белоснежную сорочку. Толчки теперь следовали один за другим. Вспыхнуло табло, предлагающее пристегнуться. Стюардессы с профессионально-спокойными улыбками побежали по салонам, помогая пассажирам справиться с застежками ремней безопасности. Одна из них ловко вытащила малышей из манежа и раздала сидевшим рядом мамашам.
- Господа пассажиры, - прозвучал в динамиках спокойный голос командира корабля, - наш самолет проходит зону турбулентности. Для беспокойства нет никаких причин. Прошу вас занять свои места и пристегнуться.
Кроме экипажа только Феникс знал, что дело вовсе не в турбулентности. Выходила из строя система подачи топлива. Двигатели начали захлебываться. Вначале один, за ним другой, а потом и два оставшихся натужно закашливались, требуя пищи. Экипаж стойко боролся, подробно сообщая о происходящем на землю, однако противостоять неизбежности не было ни возможности, ни сил. Когда Феникс понял, что до перехода лайнера в свободное падение осталось не более минуты, он поднялся с места и шагнул к астрофизику. Стюардесса попыталась его остановить, потянув за плечо обратно, но Феникс не обратил на нее никакого внимания. Астрофизик сидел на среднем кресле. Толчки его ничуть не обеспокоили. На лице царило все то же выражение восторга, которое сменилось некоторой озадаченностью, когда Феникс, не утруждая себя возней с застежкой, одним движением разорвал ремень и выдернул астрофизика в проход.
На Фениксе скрестились десятки изумленных, но отнюдь не испуганных взглядов. Никто не успел понять, что происходит. Серебристый круг раскрылся, поглотил гения и тут же исчез. А через секунду самолет начал падать, и осознание этого обстоятельства в единый страшный миг настигло каждого.
Все должно было закончиться очень быстро. И хотя Феникс легко мог уйти вместе со спасенным астрофизиком, он не находил в себе сил оставить этих несчастных людей в последние минуты их жизни. Он не мог сделать для них ничего - только лишь разделить с ними общую судьбу. Феникс не стал возвращаться на свое место, теперь это уже не имело никакого смысла. Он просто сел на ковер, удерживаясь за ближайший подлокотник. Молодая женщина с ребенком в руках вскочила со своего кресла. Очередной рывок швырнул ее на пол, тогда она поползла к Фениксу, протягивая ему ребенка.
- Умоляю! Спасите его! Только его! - шептали ее губы.
В эти краткие предсмертные минуты сверхъестественного озарения она первой поняла смысл происходящего. Спустя секунду то же самое поняли и остальные. Салон наполнился криками и стонами. Люди тянули руки к Фениксу, хватали его за рукава, на него смотрели десятки глаз, исполненных смертной тоски пополам с немыслимой, сумасшедшей надеждой, его умоляли о спасении и тут же начинали проклинать, осознав с той же сверхъестественной проницательностью, что любые мольбы, обращенные к этому высокому человеку с печальным лицом, бессмысленны. И лишь та женщина, что поняла первой, все продолжала просить, поднося ребенка к самому лицу Феникса. Безмерная скорбь охватила Феникса, она владела им все долгие двенадцать с половиной минут падения и покинула лишь вместе с жизнью в момент страшного удара о поверхность океана...
* * *
Курбатов оторвался от компьютера и с недоумением посмотрел на вошедшего.
- Вам, собственно, что? - недовольно спросил он.
- Я ваш новый водитель, - напомнил Илья. - Машина стоит у подъезда.
- Ах, да! Вы...
- Меня зовут Илья.
- Да-да, Илья! У меня к вам просьба... Сейчас придет моя жена, ее нужно отвезти на дачу. Сам я не поеду, у меня очень много работы. Пожалуйста, дождитесь ее в приемной!
Он повернулся к экрану, показывая, что разговор окончен, но дверь вновь отворилась, и в кабинет вошла миловидная женщина лет тридцати с небольшой дорожной сумкой в руках.
- Леша, я готова.
- Да-да, - в голосе Курбатова Илья снова услышал нотки раздражения, что его немного удивило. - Оля, я не еду. Мне нужно срочно подготовить тезисы к совещанию в министерстве.
- Но как же так? - растерялась она. - К нам приедут Савельевы... ты же сам просил, чтобы я их пригласила.
- Я не еду! - раздражение в голосе Курбатова усилилось. - Тебя отвезет водитель... Как вас?.. Илья! А Савельевым ты все объяснишь. Может быть, я приеду завтра. Может быть, хотя точно сказать не могу. В любом случае, я пришлю за тобой машину. Все, Оля! Иди, иди!
Он развернул ее и не слишком вежливо подтолкнул в направлении двери. Илья увидел, что губы женщины задрожали. Ему было неудобно присутствовать при этой семейной сцене, он повернулся и поспешил к выходу.
- Э... Илья! - окликнул его Курбатов. - Когда вернетесь, на сегодня можете быть свободны. Но завтра ровно в десять машина должна стоять у подъезда.
Подойдя к машине, Илья предупредительно распахнул заднюю дверцу, но Ольга обошла автомобиль и села на сиденье рядом с водительским.
- Я буду показывать дорогу, - сказала она. - Ведь вы туда ни разу не ездили.
В голосе ее все еще трепетали нотки не угасшей обиды. Некоторое время ехали молча.
- Он не всегда был такой, - вдруг сказала Ольга. - Это все ответственность... эта дурацкая фирма, которую он организовал. У него не хватает времени на то, что он любит больше всего.
Илья деликатно молчал.
- Прежде всего он ученый, - продолжала она. - Он просто занимается не своим делом.
Полугосударственный концерн, президентом которого был Курбатов, производил медицинскую технику высокой сложности. Начав практически на пустом месте, он отыскал по всей стране квалифицированные кадры, весьма быстро восстановил разваленное производство и теперь весьма уверенно теснил посредников, наводнивших рынок дорогим импортом. Рынок, на который вторгся Курбатов, стоил огромных денег, его бизнес постепенно начал серьезно затрагивать интересы многих влиятельных лиц. Поэтому он был чрезвычайно опасен.
- Я помню его совсем другим, - говорила Ольга. Илья понимал: ей необходимо выговориться и совершенно неважно кому, пусть даже шоферу, которого она видела впервые в жизни. Он просто оказался рядом в нужный момент. - Я была лаборанткой в институте, а его только что избрали членом-корреспондентом Академии...
Поглядывая в зеркало заднего вида, Илья обнаружил, что вот уже несколько поворотов подряд за ними неотступно следует серый, изрядно забрызганный грязью "опель". Не отставая и не приближаясь более чем на две машины, "опель" старательно повторял все маневры Ильи. Ради проверки Илья сбросил скорость и перестроился в правый ряд. "Опель" немедленно сделал то же самое.
- Нет-нет, здесь поворачивать не нужно! - воскликнула Ольга.
- Я просто хотел объехать возможную пробку, - пробормотал Илья.
- В это время пробок уже нет.
Илья послушно вырулил влево и вновь увеличил скорость. "Опель" шел как приклеенный.
- Он... он никогда не хотел... - Ольга резко замолчала и взглянула на Илью, внезапно осознав, что делится наболевшим с совершенно незнакомым и, скорее всего, абсолютно равнодушным человеком.
- В жизни каждой семьи когда-нибудь обязательно возникают трудности, - негромко и мягко произнес Илья. - Чаще всего их удается успешно пережить. Но случается и по-другому. Мне, например, пережить трудности не удалось. Но я почему-то уверен, что у вас все будет хорошо.
Напряжение в лице Ольги исчезло, оно сделалось печальным и по-детски обиженным.
- Не знаю, - вздохнула она. - Я в этом совсем не уверена. А что случилось у вас? Извините, если я лезу не в свое дело.
- Ничего исключительного, - сказал Илья. - Просто была хорошая семья, а потом ее не стало. И я до сих пор не могу точно сказать, кто в этом виноват.
Ее взгляд был долгим и изучающим. Она легонько коснулась ладонью его локтя.
- У вас тоже все будет хорошо! - сказала Ольга. - Обязательно!
С этой минуты между ними что-то произошло. Они больше не говорили о личном и грустном - все только о разных пустяках, Илья осторожно шутил, а Ольга охотно смеялась. Так и доехали.
"Опель" отстал примерно за километр до въезда в дачный поселок. "Может, просто совпадение?" - подумал Илья. Он проводил Ольгу до крыльца, вежливо отказался от приглашения поужинать и увидел, что отказ Ольгу заметно огорчил. Нужно было отправляться обратно. Проезжая ближайшую развилку, увидел, как серый "опель" вынырнул со стоянки, снова пристраиваясь в хвост. Нет, совпадением это быть никак не могло.
* * *
Точно рассчитать на тысячелетия назад момент замены практически невозможно. Время многовариантно, его поток, следуя по основному руслу, изобилует стремнинами, перекатами, локальными водоворотами, то появляющимися, то исчезающими, чтобы тут же возникнуть в ином месте. Предшествующий моменту замены вероятностный ход событий по объективным причинам рассчитывался с разной точностью. Иногда точность расчетов доходила до девяноста процентов - как в случае с приговоренным к сожжению на костре монахом, - а иногда не превышала и сорока. И тогда Фениксу приходилось прибывать на место заранее, порой за несколько месяцев или даже лет, адаптироваться, вживаться в среду, отслеживая перемещения объекта замены, постепенно приближаясь к нему с тем, чтобы в момент, предшествующий критическому, оказаться рядом и выполнить свою работу, не оставив следов.
Труднее всего приходилось, когда гибель объекта была не спланирована чьей-то злой волей, а происходила случайно - в катастрофе, аварии. Объект мог погибнуть от ножа уличного грабителя, изначально вовсе не желавшего наступления такого результата, на его голову мог рухнуть кусок стены, его могло поразить ударом молнии, и всякий раз сказать точно, когда и где именно такое произойдет, расчетчики были не в силах. Более того, нередко, располагая лишь приблизительной датой его кончины, расчетчики вообще не знали, как закончилась жизнь объекта. Так было, например, с несколькими выдающимися учеными, погибшими в таежных концентрационных лагерях от голода и болезней, исчезнувшими без следа исследователями белых пятен континентов или потерпевшими кораблекрушение где-то в океанских просторах.
В таких случаях приходилось полагаться на интуицию Феникса, который самостоятельно планировал ход операции и решал, когда следует произвести замену. Он делал это, а затем в личине замененного объекта проходил оставшийся тому отрезок жизненного пути до рокового момента. Отрезок этот не должен был быть слишком велик: несмотря на все совершенство внешней маскировки, наиболее близкие объекту люди обязательно обнаружили бы подмену, а допустить этого Феникс не должен был ни в коем случае. Однажды такое чуть не произошло. Сосед по лагерному бараку, пораженный открывшимся, вдруг уставился в глаза харкающему кровью доходяге и потрясенно прошептал: "Викентий Савельевич! Что с тобой? Кто ты?" Феникс ничего не ответил, потому что как раз в этот момент умер. А через несколько дней в том же бараке умер и проницательный сосед...
* * *
Ровно в десять Илья подкатил к подъезду "тойоту" представительского класса и набрал код домофона.
- Алексей Игоревич? Это Илья, водитель. Машина у подъезда.
- Жди, - сухо прозвучало в ответ. - Скоро выйду.
- Алексей Игоревич! - заторопился Илья, пока хозяин квартиры не отключил прием. - Мне нужно набрать воды для стеклоомывателя. В гараже машину не подготовили.
Он услышал недовольное хмыканье.
- Хорошо, заходи. Открываю!
Илья вошел в подъезд и поднялся на лифте в квартиру. Дверь открыл крепкий парень со снайперским прищуром глаз. Личный охранник.
- Кто остался в машине? - спросил парень с ходу.
- Никто, - пожал плечами Илья. - Там сигнализация.
- Тебя чему учили, дурак?! - бодигард отпихнул Илью и стремительно бросился вниз по лестнице. - Ни на шаг от объекта! - крикнул он двумя пролетами ниже.
Илья аккуратно закрыл за собой дверь и пошел по длинному коридору, устланному пушистой ковровой дорожкой. Открылась дверь ванной комнаты, выглянул Курбатов.
- А-а, - сказал он. - Вон там набирай. Во второй ванной.
И снова скрылся за дверью. Вид у него был усталый, опустошенный. Под глазами набрякли темные мешки, белки глаз пронизаны сетью красных сосудов. Так можно выглядеть и после долгого, тяжкого труда, и после ночи безудержного загула.
Пожалуй, решил Феникс, момент самый подходящий. Он шагнул в ванную комнату вслед за Курбатовым, развернул его к себе и взял за руки.
- Что вы делаете?! Что! - попытался тот вырваться, но Феникс уже не обращал на него внимания, сосредотачиваясь на процессе трансформации.
Курбатов с ужасом смотрел, как меняется лицо его шофера Ильи. Утонули в орбитах, затянулись глаза, нос расплылся по щекам, стек на губы, еще через секунду матовая поверхность, отдаленно напоминающая человеческую кожу, полностью разровнялась, превратившись в совершенно гладкий овал манекена для головных уборов. А еще через секунду она начала принимать совершенно новые очертания. Словно пузырь из кипящей каши всплыл нос с характерной утолщенной переносицей, образовались глазницы, веки, брови, сформировался рот с тонкими бледными губами, скулы чуть расширились, глаза открылись, и на Курбатова взглянула его абсолютная копия.
Он снова рефлекторно дернулся, но державшие его руки монстра обладали нечеловеческой силой.
— З-зачем это?! - потрясенно пробормотал Курбатов. - Кто вы?
— Вам все объяснят, не нужно ни о чем беспокоиться, - ответил монстр странно знакомым голосом, и лишь спустя секунду Курбатов догадался, что голос этот - его собственный. - У нас мало времени, - проговорил дубль мягко, но неуклонно двигая Курбатова в центр ванной комнаты, где на итальянском кафеле появился странно мерцающий серебристый круг. В воздухе разнесся резкий запах озона, Курбатов отчаянно рванулся, крикнул "нет!", но серебристое сияние уже объяло его, спеленало и растворило без остатка...
Феникс подождал, пока канал окончательно закроется, а потом неторопливо переоделся в приготовленный Курбатовым костюм, вышел на лестничную площадку и тщательно запер квартиру. В соответствии с прогнозом с этого момента начинался отсчет последних часов или даже минут земной жизни академика Курбатова.
Охранник топтался на тротуаре возле машины.
- Я поеду сам, - сказал Феникс, предвосхищая его вопрос. - Водитель остался в квартире, я попросил его кое-что сделать. Он закроет дверь и отдаст ключи консьержу. Вы мне тоже на сегодня не нужны, можете быть свободны.
- Но, Алексей Игоревич! - воскликнул охранник. - Мы ведь с вами все это уже обсуждали! Так нельзя!
- Вы мне не нужны, - сухо повторил Феникс. - Увидимся в понедельник.
Настоящий Курбатов действительно нередко отпускал водителя и садился за руль сам, но отказ от охраны был существенным отступлением от правил. Впрочем, телохранителям он платил из своего кармана, поэтому последнее слово оставалось за ним.
- Вы напрасно так поступаете, - угрюмо сказал охранник.
Не удостоив его ответом, Феникс сел в машину и включил двигатель. Охранник не подозревал, что сейчас ему спасли жизнь. Пережив множество смертей, приходивших к нему в самом разнообразном обличье, Феникс старался не умножать вокруг себя их количество. Отдельная жизнь третьестепенного персонажа человеческой истории практически не влияла на будущее. Рожденное произведенным изменением возмущение Хроноса затухало без следа в течение нескольких десятков лет. Прогноз расчетчиков гласил: охранник должен был погибнуть вместе с Курбатовым, и Феникс испытывал удовлетворение от того, что расчет в этой части оказался неверен.
Слежку за собой он заметил, как только вырулил со двора на улицу. Сегодня роль "хвоста" исполнял синий "форд", тоже достаточно старенький и неприметный. "Интересно, как это произойдет? - подумал Феникс. - Дистанционный взрыв? Лобовое столкновение с грузовиком? Выстрел снайпера?"
Город кончился, и через некоторое время дорога очистилась от транспорта. На серой ленте шоссе Феникс остался наедине с преследователем, однако изрядно приотставший и едва заметный в пелене моросящего дождя "форд" вовсе не стремился его догнать. "Значит, все-таки грузовик, - заключил Феникс. - Или все же снайпер?"
Он сбросил скорость, входя в поворот к дачному поселку. Если на него организована засада, она должна располагаться именно здесь: лучшего места не придумаешь. Но против ожиданий Феникса густые придорожные кусты вовсе не стали плеваться автоматными очередями. Осенний лес был тих и безлюден. Проселок изобиловал поворотами, и Феникс сейчас не мог видеть своего преследователя, хотя был уверен: тот неотступно следует за ним. Тем не менее ничего не происходило, и это Феникса слегка озадачило. Может быть, убийцы ждут его на даче? Нет, никто не мог знать, что Курбатов сегодня отправится именно туда. Значит, покушение откладывается на неопределенное время? Этого быть не может, поскольку день смерти Курбатова был известен совершенно точно. В сущности, не стоило ломать голову над предположениями. То, что сегодня должно случиться, обязательно произойдет. Фениксу оставалось только ждать.
Охранник у ворот поселка, узнав Курбатова, махнул ему в знак приветствия рукой и поднял шлагбаум. В этот дождливый осенний день в поселке почти никого не было. Дачный сезон закончился, а местные жители не принадлежали к тем, кто стремится непременно провести уик-энд вне города. Феникс тихонько ехал по узкой улочке, убеждаясь в полном отсутствии соседей. Створки автоматических ворот его участка разошлись по сигналу инфракрасного датчика, Феникс подъехал к самому крыльцу и заглушил мотор.
В холле громко работал телевизор. Ольга сидела в кресле и смотрела на экран. Так могло показаться, но на самом деле Феникс увидел, что ее взгляд просто был устремлен в этом направлении. Глубоко погруженная в свои мысли, Ольга вряд ли воспринимала мелькающие картинки сериала. Феникс кашлянул, обозначая свое появление. Ольга медленно повернулась и выключила телевизор.
- Алексей, это ты, - сказала она без удивления. - Я тебя не ждала. Савельевы уехали еще вчера вечером. Женя сказал, что как-нибудь тебе позвонит. Но то, что ты приехал, хорошо. Я должна с тобой поговорить.
- Давай сделаем это завтра, - сухо проговорил Феникс. - Я очень устал за неделю, мне нужно отдохнуть.
Всяких выяснений отношений следовало избегать, подобной проверки Феникс бы не выдержал.
- Мы поговорим сегодня, - твердо сказала Ольга. - Я слишком долго это откладывала.
- А я говорю: завтра! - Феникс прибавил льда в голос, но тут же сбавил тон. - Завтра, Оля, я тебе обещаю. Я действительно очень устал.
Пресекая дальнейшую дискуссию, он быстро взбежал по лестнице на второй этаж. Кабинет Курбатова, кажется, располагался справа. Феникс заглянул в ближайшее помещение и понял, что ошибся - это была одна из спален для гостей. Он прошел по коридору дальше, приоткрывая двери. Ага, теперь правильно...
Дневной свет с трудом преодолевал сплоченную толщу дождевых облаков, и, несмотря на относительно ранний час, в комнате стоял почти вечерний сумрак. Феникс подошел к окну и некоторое время стоял, рассматривая окружающий дом участок леса, ограниченный высоким металлическим забором, чьи секции кое-где просвечивали меж стволов стройных сосен и зарослей кустарника.
Скрипнула дверь, почти неслышно вошла Ольга. Феникс не оборачивался.
- Я сейчас уезжаю, - услышал он. - Поэтому завтра мы поговорить не сможем. В сущности, ты прав, разговоры нам не нужны. Мне и так давно все известно о твоих отношениях с... Не беспокойся, я не собираюсь устраивать сцены ревности. Просто хочу сказать, что мне ничего от тебя не нужно. Вообще ничего...
Феникс смотрел на ее отражение в стекле. Ольга была бледна, грустна, но совершенно спокойна. Ему стало очень жаль эту женщину, потому что не пройдет и нескольких часов, как ее настигнет новое сильнейшее потрясение. Феникс решил, что будет с ней холоден и груб, так для нее лучше. Он резко повернулся, но приготовленные слова отчего-то задержались на устах.
- Что касается всяких деловых бумаг, - продолжала Ольга, глядя немного в сторону, - мне кажется, их следует переписать как можно скорее, я все подпишу.
- Бумаг? - недоуменно спросил Феникс.
- Ну, конечно, - Ольга с досадой передернула плечами. - Только не делай вид, что они для тебя ничего не значат. Мне не нужны эти деньги. В качестве совладельца фирмы ты можешь использовать кого угодно, если тебе это необходимо. Мне все равно...
Только теперь Феникс понял, почему покушение до сих пор не состоялось. Курбатов не был единственной мишенью. Убийцы прекрасно знали, что после его смерти законной наследницей состояния и бизнеса станет Ольга. Поэтому сегодня семейная пара должна погибнуть вместе. Расчетчики об этом знать, конечно же, не могли - никаких сведений о жене Курбатова в истории не сохранилось. Академик Курбатов был убит на даче неизвестными преступниками, а кто там еще погиб вместе с ним, значения не имело. Ольга принадлежала к той категории персонажей, судьбы которых не способны повлиять на течение основного потока Времени.
- Где наша охрана? - спросил он.
- Валера? - удивилась она. - Я его отпустила еще вчера. Он был здесь совершенно не нужен.
- Разве я разрешал тебе отпускать охрану?! - яростно воскликнул Курбатов-Феникс, продолжая оставаться в образе, но тут же сменил тон. - Оля, прости меня. Мы должны немедленно уезжать. Пойдем скорее!
Видимо, какое-то построение в этой последней фразе показалось Ольге необычным, она посмотрела на Феникса с изумлением.
— Что случилось?
— Пойдем же! - Феникс схватил ее за руку, увлекая прочь, но в этот момент его обострившиеся чувства уловили некое изменение в окружающем пространстве.
Он прыгнул к окну и успел заметить быстрое движение фигур в камуфляже, легко перемахнувших забор и скрывшихся под покровом густого кустарника. Уходить было поздно.
* * *
Врагов оказалось около десятка. Вооруженные автоматическим оружием, они подступали к дому со всех сторон, отрезая все пути к бегству. Феникс понял, что если даже он выскочит им навстречу, погибнув первым, Ольгу это не спасет. Полученное убийцами задание совершенно очевидно: погибнуть должны оба. Но решение, пришедшее к Фениксу, было столь же недвусмысленным: Ольга будет жить. Феникс выполнил задание, все прочее не касалось никого, кроме него самого. И если те, кто многие века посылал его в прошлое, успели забыть, что изначально Феникс был рожден человеком, сам он помнил об этом. А сейчас удивительно четко вспомнил молящие глаза той женщины с ребенком, удивительно похожей на Ольгу.
- Ольга! Ложись на пол в угол и ни в коем случае не вставай, пока все не закончится, - приказал он, начиная боевую трансформацию.
Ольга повиновалась беспрекословно. Забившись в угол комнаты, она смотрела на него с безмерным изумлением, постепенно переходящим в ужас. Лицо Феникса каменело. Кожный покров утолщался и твердел, превращаясь в непробиваемую броню, глаза закрыли прозрачные пластины, пальцы рук соединились, образовав бритвенно-острые лезвия. Феникс шагнул в коридор и прикрыл за собой дверь. Движения его были легкими, бесшумными и почти неуловимыми для глаза.
Он надеялся, что большинство убийц войдут в дом, однако внутрь скользнули лишь двое из них, остальные расположились снаружи по периметру. Эти двое погибли почти мгновенно. Минуя лестничные пролеты, Феникс прыгнул со второго этажа на середину холла и располосовал их клинками, прежде чем кто-либо из убийц успел уловить его появление. Все произошло почти в полной тишине: лишь негромко булькнула кровь, и мертвые тела мягко осели на ковровое покрытие. Феникс приблизился к двери и стал ждать продолжения. Но больше входить в дом никто не собирался. Он скользнул вдоль стены, осторожно выглядывая в окна. Двое заняли позицию перед входом, нацелив на дверь автоматы. Остальных не было видно, хотя Феникс ощущал их близкое присутствие. Он перешел в другую комнату и из окна заметил следующую пару - те возились с какими-то свертками у стены.
Убийцы закладывали взрывчатку. Медлить было нельзя. Феникс шагнул сквозь окно, обрушиваясь на взрывников. Один из них успел повернуться на звон лопнувшего стекла и тут же взлетел в воздух, насаженный на клинок, словно бабочка на булавку. Сюда уже бежали остальные. Автоматная очередь хлестнула Феникса поперек груди, заставив его пошатнуться и помедлить с броском. Зато следующая очередь ударила в спину, ускорив движение. Феникс сделал длинный кувырок к ногам автоматчиков, а потом вскочил, проводя клинками снизу вверх по прикрытой пятнистым камуфляжем мускулистой плоти.
Врагов осталось четверо, и только теперь, спустя секунды после начала боя, они разглядели, кто им противостоит, и осознали, насколько это страшно. Следует отдать им должное, ужас не парализовал их. С искаженными, безумными лицами наемники продолжали сражаться. Их автоматы стреляли точно в цель, пока не иссякли обоймы. Могучие полутонные удары свинцовых ос некоторое время не давали Фениксу возможности приблизиться, но перезарядить оружие он противникам уже не позволил. Трое из них, наверное, так и не поняли, как их настигла смерть: просто скользнула мимо размытая тень, а вместе с ней пришла короткая яростная боль, сменившаяся вечным мраком.
Последний из наемников бросился бежать. Жажда жизни позволила ему совершить фантастический рывок. Две секунды стремительного бега - последние секунды его жизни - вместили надежду и веру в то, что спасение совсем рядом. Он успел добежать до забора и подпрыгнуть, ухватившись за верхнюю планку, когда алмазной твердости лезвие пробило его тело насквозь вместе с толстой доской...
Феникс выдернул клинок и отступил на шаг. Мертвое тело словно нехотя сползло по забору. Феникс замер, прислушиваясь. Опасности больше не было. Он торопился с обратной трансформацией, и это отняло немало энергии. Когда превращение закончилось, Феникс испытал легкое головокружение. Он постоял немного, подставляя лицо тоненьким, но не иссякающим дождевым струйкам, сочившимся с небес. Потом встряхнул головой и поспешил к дому.
Полуденный сумрак еще больше сгустился, превратив пространство в настоящий вечер. Света в доме не было, и Феникс, чья острота чувств сейчас почти сравнялась с человеческой, добираясь до лестницы на второй этаж, пару раз неловко наткнулся на поваленную мебель. Он вошел в кабинет и, пошарив ладонью по стене, нажал кнопку выключателя. Ольга сидела в том же углу, сжимая в руках помповое ружье, которое, вероятно, хранил здесь Курбатов. Яркий свет заставил ее сощуриться и прикрыть глаза рукой.
- Все в порядке, Оля, - сказал Феникс. - Теперь уже нечего бояться. Но все равно нам нужно уходить.
Она убрала от глаз руку и вздрогнула.
- Илья? - беспомощно проговорила она. - Как вы сюда попали?
Феникс испытал легкое замешательство. Он коснулся рукой своего лица, ощутил гладкость кожи тридцатилетнего человека и понял, что ошибся, возвращаясь в образ.
- Где Алексей? Что происходит? Что с ним? Кто эти люди? - быстро проговорила Ольга и внезапно замолчала. Внимательно вгляделась в его лицо и направила на него ружейный ствол.
- Кто вы, Илья? - внятно и очень спокойно спросила она. - Скажите, где Алексей? Его ведь сегодня здесь не было, это так? Ведь это был совсем не он?
В принципе, Феникс ждал подобных вопросов и даже был готов ответить на них с долей правды. Но сделать это немедленно ему не удалось, потому что в комнату ворвался последний из наемников - одиннадцатый, - которого Феникс прозевал, готовясь к сражению. Возможно, этот одиннадцатый самым первым проник в дом через черный ход или чердак и тихо сидел в темноте, ожидая выхода на сцену; может быть, он просто не поспел к началу действия и прибежал только что, но сейчас это было уже неважно. Наемник не собирался договариваться или торговаться, он выполнял хорошо оплаченный заказ, поэтому начал стрелять немедленно, успев всадить в грудь Феникса две пули. Он бы потратил на него всю обойму, но третий выстрел ему сделать не удалось. В руках Ольги гулко бабахнула помповка, и наемника с развороченной грудью швырнуло в коридор.
Почти одновременно с ним на пол рухнул Феникс.
* * *
Человечество - всего лишь одна из бесчисленного количества разумных рас, населяющих бесконечную Вселенную. Каждой из них суждено пережить периоды младенчества и юности, подъема и упадка, предшествующего окончательному исчезновению. Каждая из них пыталась максимально продлить расцвет, избежать деградации и отдалить гибель, но не всякой удавалось отыскать решение до того, как ее цивилизация рушилась под натиском молодого, а потому безудержно сильного и готового на все конкурента. И хотя этот конкурент пока еще не появился, ресурсы возможного противостояния оказались почти исчерпаны...
* * *
Обе пули точно попали в жизненно важные органы - сердце и печень, что давало Фениксу возможность достойно уйти со сцены без объяснений. Но именно теперь ему этого совершенно не хотелось. Ольга стояла над ним, прижимая тряпку к хлещущей кровью ране и беспомощно повторяла: "Илья! Илья!"
Поэтому Феникс занялся восстановлением, ощущая, что сил на это, в общем-то, остается не так уж много. Он нуждался в отдыхе, забытье действительно приближалось, и Феникс надеялся, что оно будет означать не очередную смерть, а всего лишь недолгий сон...
Сладкая прохлада пробудила его. Феникс открыл глаза и увидел Ольгу. Склонившись над ним, она осторожно отирала его лицо чем-то влажным. Феникс просканировал себя и понял, что жизненные функции почти восстановились. Он придержал ее руку и отвел в сторону.
— Который час? - спросил он.
— Не знаю. Наверное, около десяти, - автоматически ответила Ольга. - Илья! Ты... как ты себя чувствуешь?
Феникс тяжело поднялся. Его сильно качнуло, и Ольга торопливо подхватила его под локоть.
- Мы должны немедленно уходить отсюда. Я все объясню потом. Ольга, помоги мне, пожалуйста...
Сейчас действительно не было времени объяснять, как ей повезло, что он очнулся до истечения суток, обозначенных в истории гибелью великого физика Курбатова. Они выбрались из дома, и пока Ольга разыскивала и подгоняла к воротам тот самый потрепанный "форд" наемников (машина Курбатова по сюжету должна была оставаться здесь), Феникс заканчивал то, что собирались сделать убийцы - активировал заложенную взрывчатку. Взрыв состоялся, когда "форд" уже выбрался с проселка на магистраль. Феникс его услышал, Ольга - нет. А короткая вспышка света со стороны поселка могла сойти и за сполох поздней осенней грозы...
* * *
Фениксу не возбранялись контакты с аборигенами эпох. Что бы ни открылось им из этого общения ненароком, никакого значения не имело. Во все времена на планете существовали тысячи ненормальных, истово уверявших, что лично встречались с богами и бесами, колдунами, ведьмами и космическими пришельцами. И хотя некоторые из них вовсе не лгали, изменить они ничего не могли. Главным и основным условием работы Феникса и его коллег являлось точное соблюдение исторической фактографии. Все, что оставалось за ее пределами, на течение основного потока Хроноса никак не влияло. Поэтому у него не было причин скрывать что-либо от Ольги. Впрочем, он и не собрался этого делать.
- Мы можем почти все. Но кроме этого, уже ничего не можем, - терпеливо объяснял Феникс. - И это не парадокс, а констатация. Наш вид теряет самое главное: способность к созиданию. Проще говоря, общечеловеческий интеллект необратимо угасает. Люди были слишком расточительны и неразумны, они не берегли самое ценное, что дала им Природа, они безрассудно уничтожали своих гениев, не задумываясь над тем, во что это обойдется будущему. Сейчас мы пытаемся остановить угасание, вливая новые... нет, напрасно утраченные ресурсы.
- Я поняла, - кивнула Ольга. - Вы берете к себе тех, кто все равно должен умереть. А что с ними происходит дальше? Ставите руководить научно-исследовательскими институтами? Это смешно. Скорее всего, вы разбираете их на молекулы, готовите коктейль и впрыскиваете будущим матерям. Интересно бы знать, кому достанутся запасные части от Курбатова?
Вопрос этот и обидел Феникса, и одновременно смутил. Он действительно не знал в точности, как используют спасенный им генный материал.
- Что за глупости! - сказал он. - Никто никого не разбирает. Они просто живут. Точно в таких же условиях, к которым привыкли, если не желают иного. Даже у вас давно существует генная инженерия. Есть много методов...
- Ты тоже результат применения этих методов? - вдруг спросила Ольга. - Кто ты вообще?
- Человек, - твердо ответил он. - И в этом у тебя не должно быть никаких сомнений.
На экране маленького телевизора появилась заставка очередного выпуска новостей, и Феникс прибавил громкость.
- Продолжается расследование пожара в дачном поселке "Салют", произошедшего накануне вечером, - говорил диктор. - Сотрудники милиции и прокуратуры пока отказываются от комментариев, однако по предварительным сведениям жертвами пожара стали известный ученый Алексей Курбатов и его супруга. По показаниям свидетелей, пожару предшествовал взрыв, причины которого также выясняются...
- Выключи, - попросила Ольга.
Она поднялась и вышла на крыльцо небольшого домика, ставшего на некоторое время их пристанищем. Тропинка от калитки сбегала к берегу реки, где у темных от времени мостков покачивалась тяжелая и неустойчивая лодка-"гробарка", какие издавна ладились здесь местными жителями. Дождь прекратился, в тучах обозначились разрывы, сквозь которые изредка пробивались солнечные лучи.
- Когда ты... уйдешь? - спросила Ольга, не оборачиваясь.
- Мне вовсе не обязательно уходить, - ответил Феникс.
- Ты... хочешь остаться?
- Я хочу остаться, - подтвердил он и добавил: - С тобой.
Она повернулась и долгую минуту внимательно смотрела в его глаза.
- Это странно, - сказала она с растерянной усмешкой. - Это немыслимо и невероятно. Скажи, как тебя зовут на самом деле?
Он ненадолго задумался.
- Илья. На самом деле теперь и навсегда меня зовут Илья. А тебя?
Глаза ее удивленно расширились, а потом сделались совсем грустными.
- В самом деле, - проговорила она. - Раз Ольги уже нет, у меня должно быть другое имя. Боюсь только, что я его еще не знаю... И я вообще не знаю, как жить дальше.
- Все будет очень хорошо, - сказал Феникс. - У нас все будет просто прекрасно.
Чтобы жить в этом мире, нужны деньги, документы и еще множество совершенно бессмысленных, но необходимых мелочей. Все это сейчас готовилось в соответствии с подробной заявкой Феникса. Сегодня они отдохнут в этом рыбацком домике, а завтра поедут туда, куда захотят. Куда захочет Ольга.
Порыв ветра принес со стороны леса влажный запах осени.
- А если тебя опять позовут? - спросила Ольга.
- Отпуск, - сказал он. - У меня он тоже бывает. И сейчас я взял его надолго.

(с)Б. Руденко