Дождь лил, как из ведра. Дворники не справлялись, смахивая воду с лобового стекла. Я сбросила скорость.
Свет фар выхватил из темноты фигуру мужчины, идущего по обочине. Чуть наклонившись вперед, навстречу резким порывам ветра, он шел, засунув руки в карманы плаща.
Дорога была пустынной. За последние полчаса я не обогнала ни одной машины, да и навстречу мне попалось не больше трех автомобилей.
Я затормозила и сдала назад. Открыв окно с его стороны, я крикнула:
- Киньте плащ в багажник и садитесь!
Он непонимающе смотрел на меня. Темные волосы облепили лицо. Ему было около сорока лет. Казалось, он смотрит в себя.
Я поежилась. Но тут же наплевала на сомнения. Я не могла бросить человека в такую погоду на пустой трассе.
Через мгновение взгляд его прояснился, и он, стягивая плащ, подошел к багажнику. Захлопнув его, он подбежал к двери и нырнул в салон.
- Спасибо, - выдохнул он, вытирая лицо рукавом свитера.
- В кармане, за моим креслом полотенце, оботритесь.
Я тронулась. Мужчина пошарил у меня за спиной, достал полотенце и промокнул волосы.
- Спасибо, - повторил он, свернул полотенце и положил на колени.

- Киньте на заднее сидение. И не стоит меня благодарить. Было бы жестоко в такой ливень оставить человека на дороге.
- А если я маньяк? - усмехнулся он.
- А если я тоже?
Он засмеялся и представился:- Алексей.
- Ольга. Не буду спрашивать, что вы делали ночью на дороге, но поинтересуюсь, куда направляетесь.
- В ***. По пути?
Хотелось узнать, что он делал в ста километрах от ***, ночью и без вещей.
- Я еду туда же, - ответила я, решив, что любопытство хоть и не порок, но большое свинство. - В бардачке есть фляжка с коньяком, выпейте, а то простынете. Долго шли под дождем?
- Прилично. Думал, переждать под каким-нибудь деревом, но через двадцать минут понял, что это надолго и пошел домой.
- Домой? - ахнула я. - Пешком?
- Я надеялся, что кто-нибудь меня подбросит. Хотя и сам не знаю, о чем думал, когда ехал сюда. Я приехал на рейсовом автобусе, - сказал он, увидев мои удивленные глаза.
Последнее жилье я проехала семьдесят километров назад. Он не мог идти оттуда.
На всякий случай я расстегнула ветровку, тут же ощутив вес пистолета в наплечной кобуре.
- Я был в лесу, - пояснил он, отхлебывая из фляжки. - Сколько вам лет, Ольга?
- Двадцать четыре...
- Моей сестре было двадцать. Хотите, я расскажу вам одну историю?

Алексей и Олеся были двойняшками. Всегда и везде вместе.
Смешливая и озорная Олеська нисколько не отставала от брата в проказах. Отказывалась носить платья, просила называть себя Васькой, не соглашалась отращивать длинные волосы и дралась с пацанами во дворе на равных.
А потом молча выслушивала ворчание матери, смазывающей ссадины зеленкой и прикладывающей к синякам бодягу.

Их было шестеро, они дружили с детского сада. Олеську не воспринимали, как девочку, она была с ними наравне.
Только вдруг как-то неожиданно для всех, она выросла в очень красивую девушку.

Первым за ней решил приударить Серега. Потом Ромка.
Олеська только смеялась, а потом, поняв, что шутками не отделаться, собрала всех вместе.
- Я вам не друг? - спросила она, глядя на всех по очереди. - Неужели вы сможете переспать со мной? Мальчики, может быть, я скажу что-то обидное, но и вы поймите меня. Для меня вы друзья и не более того. А друзья не ебут друг друга. Если кто-то с этим не согласен, скажите.
Согласны были все.
Но Алешка на всякий случай переговорил со всеми по отдельности, пообещав прибить обидчика, если сестра пожалуется хоть раз. Вроде все поняли. По крайней мере, явных ухаживаний замечено не было.

После школы Алешка поработал у отца в автомастерской, дожидаясь повестки в армию. Мать с сестрой уговаривали его пойти учиться, отец обходил этот вопрос молчанием, но Алешка слышал, как однажды, на работе он сказал мужикам:
- Лешка у нас молодец, бабские просьбы не слушает. Сам решил в армии отслужить. Говорит, тогда не будет считать себя настоящим мужчиной.
В его голосе слышалась неприкрытая гордость.

Из всей компании служить ушли только Алешка и Серега, недобравший нужное количество баллов на вступительных экзаменах.
В тот год в Афганистан были введены советские войска.


Алексей попросил разрешения закурить. В приоткрытое окно ворвался прохладный ветер, перемешанный с влагой.
- Я не буду рассказывать вам Оленька, о том, как служил. Всякое бывало - и страшно, и больно, и смешно. Не знаю, кого благодарить, но домой я вернулся без единой царапины, отдав свой долг Родине.
Он криво улыбнулся.
- А Серега вернулся другим. Хмурым и молчаливым. Устроился на работу ночным сторожем и редко бывал трезвым. Олеся училась в институте, и кажется, стала еще красивее. В ее присутствии Серега прикусывал язык и больше молчал, не сводя с нее глаз. А потом...

Алексей замолчал. Я тоже молчала, не отрывая глаз от дороги, поняв, что случилось потом. Было безумно жаль сидевшего рядом мужчину. Молчание угнетало.
- Он убил ее? - наконец решила спросить я.
- Нет. Она очень боялась осуждения. И взяла с нас слово, что мы будем молчать и никому не расскажем об изнасиловании. Но сама не выдержала и повесилась.
Я ойкнула.

Когда Алешка с друзьями ворвались к Сереге домой, тот был абсолютно трезвым и ждал их.
- Я ждал, - спокойно сказал он, натягивая куртку.
Всю дорогу Серега молчал. Оставив машину на обочине, они шли вглубь леса.
- Стой, - подал голос Алешка и достал из мешка веревку. - Привязывай, - он кивнул на ветви явора. - Сам, - и швырнул веревку Сереге.


- Уже много лет я слышу его "Прости" и хрип. Мы стояли, и никто из нас не мог приблизиться к висевшему телу и проверить, все ли закончилось. Его обнаружили какие-то грибники. Дело закрыли. В кармане его куртки была записка, где он написал, что не может жить после всего, что сделал. Дело замяли, решив, что это последствия Афганистана. Двое из тех, что тогда был с нами сейчас живут заграницей. Мы встречаемся раз-два в год. Один погиб в автокатастрофе. Я уже давно живу в столице. Ни разу мы не говорили о том, что было. Я приехал к родителям первый раз со времени отъезда. И сегодня решил поехать сюда. Говорят, что убийцу тянет на место преступления. Я так и не нашел ту поляну и то дерево. Заблудился, долго кружил по лесу и вышел на дорогу.

Я молчала.
- Вы осуждаете меня? - вдруг спросил он, затронув мое плечо.
Я вздрогнула.
- Простите, - он тут же отдернул руку. - Я не хотел вас пугать. Просто мне нужно было это рассказать хоть кому-нибудь. Самое легкое рассказать это тому, кого больше никогда не увидишь.

- Я не в праве осуждать вас, - помолчав, ответила я. - У меня подрастает дочь, и я не могу ручаться, что не убью того, кто посмеет сделать с ней такое. Бог вам судья.
- Спасибо, - ответил он.

Всю оставшуюся дорогу до *** мы молчали.
Дождь закончился, свет уличных фонарей освещал мокрый асфальт.
Алексей вышел на безлюдной улице, достал из багажника мокрый плащ и, склонившись к окну, сказал:
- Вы даже не представляете, как я рад, что встретил вас. Удачи вам. Прощайте.

Переночевав у друзей, утром я поехала дальше.
Проезжая мимо небольшой деревеньки я увидела купол небольшой церквушки. Остановившись, я зашла внутрь.
Пожилая женщина, преградила мне путь.
- Подождите немного, идет обряд крещения.
- Крестится раб Божий Сергий, - слышался голос батюшки и плач младенца.
"Господи, прости его" - прошептала я и вышла на улицу.