1

Я плутал в задворках незнакомой мне улицы Шумилова порядка двадцати минут, прежде чем найти искомый дом. На всякий случай, закурив перед подъездом, я еще раз сверил номер дома и прочие ориентировки с теми, что мне продиктовали по телефону. Когда я удостоверился на сто процентов, что я там, где меня ждали, я выкинул окурок, не скурив и половину, и стал подниматься по лестнице, попутно ища в карманах клочок бумаги, на котором было записано имя человека, который к нам обратился.

Дверь мне открыл довольно полный лысеющий мужчина средних лет. Он лишь на миг остановил свой взгляд на уровне моих глаз и, схватив меня за руку, рывком втащил к себе в квартиру.
- Наконец-то вы пришли, - слегка заикаясь, проговорил он, запирая дверь, - я просто не знаю к кому еще можно обратиться. Я даже думал, что вы не придете, а вы пришли. Я так вам рад. Вы знаете, я уже волноваться начал…
- Николай Владимирович, - прочитав его имя с бумажки, которую я только что нашел в нагрудном кармане, деликатно перебил его я, - мне сейчас вкратце объяснили, что у вас за беда, но мне нужны подробности.
- Да-да, конечно, - он нервно закивал, - я вам сейчас все покажу. Вы разувайтесь, настраивайте свои приборы, сейчас я вам все покажу и расскажу.
Следуя вежливому предложению Николая Владимировича, я разулся и прошел в комнату. Достав из своего дипломата листок с сумбурным описанием проблемы заказчика, я стал прикидывать, сколько времени потребуется на выполнение сегодняшнего заказа.
- Я так понял, у вас с ванной что-то не так? – спросил я, не отводя глаз от листка.
- Да! – Отрезал хозяин квартиры, - все дело в ванной! Вы же занимаетесь всеми этими делами. Там проклятье наложено. Я уже не знал куда обращаться. Я так рад, что вы пришли. А вам разве не рассказали, что именно меня беспокоит?
- Почему же? - возразил я, - Рассказали, но, в любом случае, я должен выслушать вашу историю. Как все началось. Как все проявляется. Что вы сами думаете по этому поводу и так далее.
- Началось все внезапно! Ни с того ни с сего! Я же говорю, настоящее проклятье! Я раньше жил с женщиной. Она как-то пошла принять ванну и очень долго не выходила из нее. Я жутко разволновался. Я ломился и кричал, но ответа не было. Мне пришлось выломать дверь, чтобы попасть внутрь. Она лежала там без сознания. Она была вся в ожогах. Врачи сказали кома. На меня чуть дело не завели. Думали, я ее наркотиками накачал, а потом поджег! Да я эти наркотики и в глаза не видел ни разу! А обвинения в поджоге мне вообще вспоминать противно. Потом мастер – то же самое. Вызвал его починить смеситель и все, сперва захлебываться начал, сейчас в коме лежит! Еще соседка. Черт ее знает, зачем она полезла туда, но сейчас и она в больнице. Я сам боюсь туда заходить. Но я придумал способ. Я привязываю к ноге веревку, а другой ее конец оставляю в комнате. Только так я могу оттуда выбраться. Когда это все начинается.… Только так я могу отличить иллюзии от реальности. Эх, знал бы я об этом раньше, - он нахмурил брови и грустно посмотрел в никуда.
- Поподробнее об иллюзиях, - записав ключевые моменты рассказа Николая Владимировича, попросил его я.
- Ну а с чего все в кому-то впадают? – моментально оставив свои мысли, выпалил клиент, - А, я не сказал? Ну, так там когда долго в ванной находишься, как будто прямо в другой мир попадаешь! То нормально все, а то в один момент все изменяется. Я сам видел, но меня вовремя вытаскивали. Вот, было раз, что под водой оказался. Я не знаю, потоп, наверное, показывали мне. Я начал тонуть. И все, еще чуть-чуть и тело бы поверило в смерть, и не разговаривал бы я с вами! Женщине той, Зиночке моей, видимо, пожар показали, вот и обгорела. Мастер, наверное, тоже тонул.
- А как же вам удалось вырваться из лап смерти? – с некоторым сарказмом поинтересовался я
- Сам не знаю. Не помню. Я, кажется, не один дома был. Кто-то, кажется, позвал меня из комнаты. Так и очухался. Я не знаю, - он нервно потер щетину на подбородке, посмотрел в окно, но тут же перевел взгляд на меня и продолжил, - Может там штука какая живет. Может, ей хозяин квартиры нужен, чтобы дальше людей мучить. Поэтому и не забрала меня до сих пор. Я ничего не знаю. Знал бы, вас бы не вызывал.

Весь рассказ Николая Владимировича, казался мне какой-то несуразицей. Я не могу сказать, что за год работы в нашем НИИ я много чего повидал, за этот год я почти ничего не видел. Наверное, поэтому я всегда относился к подобным рассказам скептически. Зачастую, проблемы людей, которые обращались к нам за помощью, крылись в самих этих людях. Так и у сегодняшнего клиента было на лбу написано, что он не вменяем. Весь какой-то нервный и неопрятный. Наверняка принимает успокоительное и антидепрессанты, вот помешательство и пошло. Но работа есть работа, мне за нее платят. По сему, достав из дипломата анализатор экто-колебаний(а, может, и не так он назывался, никогда не помнил названия всех этих приборов), я зашел в ванную, чтобы установить его там для отслеживания любых изменений.
- Вы что меня не слушали? – завопил Николай Владимирович и рывком вытащил меня из ванной.
- В чем дело? Вы хотите, чтобы мы разобрались с вашей проблемой или нет?
- А вы хотите живым остаться или нет? – впервые он поднял на меня голос.
- Хорошо, - я понял, почему он возмутился, - давайте я веревку привяжу, но больше не мешайте мне работать, иначе мы с места не сдвинемся.
Он протянул мне веревку, которая все это время, как оказалось, уже была у него в руках и, виновато посмотрев на меня, произнес:
- Я, конечно, извиняюсь, но и вы меня поймите, мне совсем не хочется, чтобы скорая сегодня от меня еще одного человека увезла.
Ничего не ответив, я просто кивнул.

Обвязав веревку вокруг ноги, я зашел в эпицентр несчастий и установил прибор под раковиной. Бегло осмотрев всю ванную, я не нашел в ней ничего подозрительного или странного. Ванная как ванная. Раковина покрыта известью, с самой ванной слегка облетела эмаль, на полке слева стоят дешевые одеколоны, паста, щетка, бритва, на полу тазик, в углу ведро с грязным бельем, стены тоже обшарпаны, на батарее виднеется ржавчина, только смеситель выделяется на этом фоне своей новизной.
Я приступил к установке: прибор я поместил непосредственно под раковину, а его датчики на проводах я протянул к батарее, ванной, полкам напротив раковины и на дверной косяк. Выйдя, я снова обратился к хозяину квартиры:
- Скажите, от вас позвонить можно?
- Да-да, конечно, - он подал мне радио-трубку
- Понимаете, какая тут штука, нам со дня на день должны прибор новый завезти, мне нужно проверить, не появился ли он у нас сегодня.
- А вы без этого прибора мне помочь не сможете? - после этих слов, в глазах Николая Владимировича, как мне показалось, промелькнул страх.
- Конечно смогу! Что вы! Просто, с этим прибором весь процесс пойдет гораздо быстрее.
Поняв, что этими словами я его обнадежил, я набрал номер своего института.
- Алё, Леночка, привет, я сейчас у Суляева Николая, мне тут нужно узнать, заказ шестьсот три прибыл?

На самом деле я не ждал никакого прибора. Заказ шестьсот три – это кодовая фраза. Она означает, что сейчас Леночка посмотрит, где я нахожусь, найдет имя и фамилию клиента и проверит, не числился ли он в психиатрических клиниках, не лечился ли он от алкогольной или наркозависимости и так далее. Если она даст мне утвердительный ответ, то я соберу все свои вещи и, сказав, что наконец-то доставили то, что мы ждали, уеду в НИИ. Далее мы вызовем бригаду врачей, ну и все пойдет своим чередом. Некоторые считают, что это подло или даже не гуманно, я же говорю, что оно надежней, чем самим подставляться. А то кто его знает, может, тот, у кого я сейчас нахожусь, действительно, сам всех до комы доводит.
Сегодня я получил отрицательный ответ, значит, шансы, что с ванной Николая Владимировича на самом деле что-то не в порядке, увеличились.
- Нет, не привезли еще, - сказал я, повесив трубку.
- Вы точно справитесь? – дрожащей рукой он вытер платком испарину со лба и с надеждой посмотрел на меня.
- Смотря, что вы имеете ввиду под словом «справитесь». Я попытаюсь выявить источник ваших неприятностей. Если я смогу понять что это, то выводы будет сделать проще. Кстати, вы когда подпись свою на договоре ставили, вы прочли, что вы подписываете?
- Как вам сказать… Бегло…
- На всякий случай, я вам скажу, что в договоре есть такой пункт, который гласит, что вы даете свое согласие на выезд из квартиры в том случае, если это единственное решение проблемы.
- Не видел. А как же это… А куда мне… Хотя, черт с ним, я очень на вас рассчитываю и надеюсь, что до такого не дойдет. А если все-таки дойдет то, что будет с моей квартирой?
- Это уже нас не касается. Можете поменяться с кем-нибудь, можете продать, дело ваше. В редких случаях мы помогаем с переездом, но я за это не в ответе. В случае чего, свяжитесь с моим начальством. Я вас сейчас проинформировал потому, что на нас уже несколько раз в суд подавали, когда мы предлагали пострадавшим съехать. Думали, что мы аферисты какие-то. Поэтому теперь мы всех информируем заранее. Эх, сперва подпишут сами, а потом начинают претензии высказывать… - я ухмыльнулся, - Значит так, сегодня у нас на повестке дня следующее: два-три часа ждем показаний прибора, после проверяем взаимодействие помещения с различными предметами. Если за это время стрелка прибора не дрогнет, то будем проверять вытяжку, трубы, возможно, придется поговорить с вашими соседями.
- А зачем? – Николай Владимирович нервно улыбнулся, но быстро снова принял серьезное выражение лица.
- Что зачем? Зачем с соседями говорить?
- Да. И вытяжку зачем смотреть?
- Ну, я по инструкции обязан все проверить. Мало ли что. Хоть и маловероятно, но вдруг газ какой-нибудь к вам попадает, - я на мгновенье замолчал и добавил в сторону, - хотя, это маловероятно, тогда бы и во всей квартире все галлюцинации видели б. – я снова перевел взгляд на Николая Владимировича, - В любом случае, я должен все проверить.
- А соседи? Зачем к соседям-то ходить? – жалостливо спросил он, глядя в пол, положив ладонь себе на лоб.

Было ясно, что такой расклад его не устраивал. Насчет вытяжки, я еще понимаю. Наверняка опять за меня испугался. Но соседи… Ведь в его словах был не просто интерес, а какая-то досада, он явно был против того, чтобы я с ними говорил. Возможно, ему было, что скрывать или, попросту, соседи его психом считают, а ему стыдно. Или вообще у него паранойя какая-то.
- Я повторюсь: инструкция, - аккуратно начал я. Он же с самого начала, скажем так, не располагал к себе в моих глазах. Теперь же, я на полном серьезе был готов ожидать удара ножом в спину. Я прокашлялся, - Мне нужно будет поинтересоваться, не сталкивались ли ваши соседи с ситуациями близкими или аналогичными вашей.
- И вы это прямо сейчас собираетесь сделать? – он опять нервно улыбнулся
- Нет, ну я же говорю, нужно два-три часа подождать. Может, прибор покажет что-то интересное, - ко мне стало подбираться неприятное и непонятное чувство паники.
- А за это время, что вы собираетесь делать?
- Ну, я могу уехать обратно в офис, а позже вернуться к вам, а могу переждать и у вас, - сказал я отточенную фразу и тут же пожалел об этом. Нужно было сказать, что мне в офис надо. Но уже было поздно.
- Простите, но, к сожалению, я не могу вас оставить у себя на это время. Понимаете, - он нервно закашлял.
- Да ничего страшного, Николай Владимирович, - не дав ему договорить, сказал я, проходя в коридор, - не зачем передо мной оправдываться. Мне и самому в офис заскочить нужно было, - у меня сразу отлегло от сердца. И откуда эта паника на меня напала?
Без лишних церемоний, я ушел, сказав напоследок, что я позвоню из офиса перед выходом.

2.

Выйдя на улицу, мне стало совсем спокойно, и я неспешно направился в сторону метро. Я шел и размышлял обо всем рассказанном мне клиентом. Нет, ну не может же быть в простой ванной какое-то логово зла. Конечно, не может! Это не обсуждается. А что же это тогда? Если, конечно, его рассказ, действительно правдив. Нужно как-то проверить его слова. Ну да ладно, это уже в офисе. Так, а что же с ванной-то? Может, и вправду у него там из вытяжки газ идет какой-то? Как же там этот газ-то называется галлюциногенный? Эх, не помню, это наши умники знают. А, может, вообще под ванной что-нибудь?
Черт! А как же веревка! Я совсем забыл про веревку! Вот это все осложняет. От этих химикатов всяких никакая веревка, конечно же, не спасет.

- Пропуск, - обратился ко мне наш охранник. Ну вот, и так ежедневно. То ли у него, действительно, что-то с памятью, то ли, в силу своего возраста он уже весь сварливостью оброс.
- Степаныч, я уже утром предъявлял, - мне просто не хотелось копаться в своем дипломате.
- Пропуск, - интонация его голоса и выражение лица остались неизменны.
Что же тут поделаешь? Пришлось покопаться.
И вот, миновав охрану, я поднялся на свой этаж.

- Ты? А чего ты так рано? – оторвавшись от компьютера, удивленно уставилась на меня Леночка. Та самая, которой я звонил немного раньше.
- Да ты знаешь, - я постарался выглядеть как можно более серьезным, - я так подумал – да пошло оно все! Ну вот и послал. И сейчас я мог бы послать и всех вас, но я этого не сделал. А это что-то значит. Ленусь, - я глубоко вздохнул и попытался сдержать смех, - выходи за меня, - закончил фразу на выдохе.
Леночка захихикала. Мы всегда подкалывали друг друга подобными фразами. То я ее на свидание приглашу, то она меня мужем назовет. Как-то прижилось уже. Добрая дружеская шутка такая, веселящая только нас с ней. Я уже и не помню, с чего это у нас так повелось.
- Нет, ну я серьезно, - с какой-то досадой сказала она.
- Да клиент отшил. Мне попозже надо будет к нему вернуться.
Леночка ничего не ответила. Только кивнула и снова уставилась в компьютер.

Я прошел в свой офис и сел за свой стол. Я плохо себе представлял, чем можно забить время на ближайшие два часа.
- Ну? – послышалось за спиной. Я обернулся. Это были наши умники. Не помню как точно их должность называется. Вроде бы аналитики. У них там своя картотека была, где хранились все отчеты обо всех заказах.

Умников у нас было трое. Один – типичный ботаник. Тощий и в очках. Второй почти ничем не отличался от первого. Разве что разговаривал мало. Почти весь его лексикон состоял из односложных фраз, которыми он либо поправлял своих коллег, либо применял их в качестве уточняющего вопроса.
Третий создавал некий контраст первым двум. Он, наоборот, был в теле и всегда, неизменно, с трехдневной щетиной. Поначалу, он к нам устроился, так как посчитал, что нашел место, где будут платить за ничего-не-деланье. Позже, как-то сам подтянулся. Или первые двое на него повлияли. Так или иначе, интерес к работе в нем пробудился. Кстати говоря, имя я помнил только его – Стас.

- Ну? – снова повторил Ботаник.
- Что ну? Историю позабористей хотите? Ну, тогда пошли в курилку.
Курилка у нас находилась между этажами и, поскольку, большинство сотрудников были некурящие, там я спокойно мог делиться своими наблюдениями с умниками.
- Ну и что ты сам думаешь по этому поводу, - дослушав мой рассказ, спросил Стас.
- А ничего не думаю. Только вот жду не дождусь показания приборов снять, - хоть я и оставил у Суляева только один прибор, почему-то сейчас я употребил это слово во множественном числе.
- Нет, так не бывает, - сказал Ботаник, - мысли у тебя должны быть. Тем более, раз ты так ждешь показаний, значит, тебе это интересно.
- Конечно, интересно. Мне интересно, вот когда приборы ничего не покажут, что же там тогда?
- Ты думаешь, что это газ ожоги вызвал у одного человека и чуть не утопил другого? – риторически поинтересовался Ботаник.
- Нет, так не бывает, - констатировал Молчун.
- Так или иначе, - сказал я, - случай этот пока что не объясним. Либо Владимирович что-то не договаривает, либо…
- Либо он говорит правду, - закончил за меня фразу Ботаник.
- Хорошо, делаем проще. Вы перерываете архив, находите там аналогичный случай, и говорите мне, как именно в прошлый раз устранили… хм… - на секунду я задумался, чтобы подобрать подходящее слово, - неудобство.
- Нету смысла, - задумчиво произнес Стас.
- Мы и так помним почти все случаи, - поддержал его Молчун.
- Если бы мы уже встречались с чем-то подобным, то твоя история нас бы так не заинтересовала, - закончил мысль Ботаник.
- Вот в такие моменты, парни, - я сделал последнюю затяжку и потушил окурок, - мне кажется, что у вас один мозг на троих, - они усмехнулись, - Ладно, пошли наверх.
Поднявшись, мы продолжили наш разговор.
- Ну, и? – сказал я, - Неужели у вас ничего подобного вообще не было?
- А помнишь эту, с Набережной? – обратился Стас к Ботанику.
- А-а-а, ну да. Хотя, по-моему, это не то. Впрочем, все равно. Короче, слушай, - Ботаник перевел взгляд на меня, - была у нас одна. Казалось ей, что в хлебнице у нее живет кто-то. Отчасти, она тоже зарекалась о средоточии зла. Говорила, что черный карлик оттуда по ночам выходит. Ну, наши направили к ней человека, человек всю кухню сперва протестировал. Потом и до хлебницы добрался, - Ботаник сделал многозначительную паузу.
- Ну так и что? – не выдержал я.
- А ничего, - тут же выпалил Ботаник, ожидавший подобного вопроса, - Абсолютно ни-че-го. Притом, несколько раз её проверяли. И на психологическое состояние и на наличие аномальщины. Этот случай так и не раскрыли.
- Не забудь упомянуть, что она потом пропала, - глядя куда-то в сторону сказал Молчун.
- Точно! Там у наших потом какая-то идея появилась, точно не знаю какая. Ну, так вот, они решили снова к этой наведаться. Приезжают – а её уже нету!
- Как это нету? – не понял я.
- А вот так! Просто нет и все. То ли съехала, то ли еще что. Одним словом, пропала.
- Мы тогда еще теорию выдвигали, что она не в своем уме была и чтобы убежать от своих страхов, решила сменить место проживания, - добавил Стас.
- Да, это, конечно, интересно, - сказал я, - но под мой случай не подходит. Ещё что было?
- А помните случай с Емельяновым? – По-прежнему глядя в сторону, сказал Молчун.
- Ты что?! – Вскрикнул Ботаник, - это вообще не то!
- Нет-нет, расскажи, - проявляя неподдельный интерес, обратился к нему я.
- Ну ладно, слушай. Обратился к нам как-то некий Емельянов. Ты тогда у нас еще не работал. Заявлял этот Емельянов, что иногда он попадает в прошлое. В свое собственное тело, только в период, когда он еще ребенок. Сперва наши игнорировали его. Потом, в доказательство своей правоты, этот самый Емельянов сказал, что он докажет, что он способен возвращаться в прошлое. Тогда же, прямо в нашем офисе он впал в какой-то транс, а потом на наших глазах у него на руке проявился небольшой шрам. Вот, Стас присутствовал при этом, - он перевел взгляд в сторону Стаса, на что Стас утвердительно кивнул. Ботаник продолжил, - Емельянов заявил, что шрам этот взялся не из ниоткуда, а, дескать, это он его сам себе поставил в прошлом. Тогда-то наши обратили на него более пристальное внимание. Закончилось все на том, что его способность перемещаться в собственное тело в прошлое, подтвердилась. Если не ошибаюсь, наши потом обучили его грамотно пользоваться этой способностью и рассказали ему обо всех мерах предосторожности. Сейчас он ведет вполне нормальный образ жизни.
- Интересно, - протянул я, - только эта история не имеет никакого отношения к моему клиенту.
- Я так и сказал с самого начала, - Ботаник хлопнул себя по ноге, - ты сам попросил рассказать.
- Ладно, - проигнорировав его негодование, сказал я, - еще мысли есть? Или вы иссякли?
- Хм, - задумчиво сказал Молчун, - Разве что Сложная…
- Какая еще сложная? – встрепенулся я.
- Фамилия такая – Сложная, - пояснил Ботаник.
- Нет, - отрезал Стас, - эта точно не подходит.
- А вдруг? – с надеждой произнес Молчун.
- Делаем так, - сказал Стас, глядя на меня, - осмотри кухню своего клиента, если заметишь что-нибудь необычное, сразу звони нам.
- А что может быть необычного в кухне? И что за Сложная-то? Что я должен искать, - взволнованно выпалил я.
- Обрати внимание на кухонный стол. Нет ли на нем странных надписей, - как будто не услышав первые два вопроса, отозвался Ботаник.
Я посчитал, что умники знают, о чем говорят и, поэтому, я не стал задавать лишних вопросов.

Умники ушли к себе, а я стал коротать время за компьютером. И если изначально я даже не подозревал чем себя занять, то после разговора с умниками время, как мне показалось, пролетело неимоверно быстро – пора было звонить клиенту.
Едва я набрал его номер, как ко мне подошел наш профессор.
- Роман, - обратился он ко мне, - пройдёмте в мой кабинет.
Я послушно встал и проследовал за ним.
Усевшись в кресло, он сказал:
- Что ж, рассказывайте.
- Что рассказывать? Рассказать сегодняшний заказ?
- Ну, можно и сегодняшний заказ, почему бы и нет, - он усмехнулся.
Меня всегда раздражала его манера общения. Вероятно, он чувствовал свою власть и, стараясь ее подчеркнуть, всегда обменивался с людьми скользкими уклончивыми фразами. Например, если ему нужно было определенное дело, он никогда не просил его напрямую. Он намекал на него. Когда же человек начинал понимать чего от него хотят и задавал наводящий вопрос профессору, то тот, в свою очередь, никогда не отвечал напрямую, а уклончиво выдавал что-то вроде: «Ну раз вы так считаете, то дело ваше».
Как мне показалось, сегодня он хотел услышать от меня подробности сегодняшнего вызова. Что я ему и поведал.
- Как раз, сейчас звонил клиенту, чтобы сказать ему, что я уже возвращаюсь, чтобы снять показания приборов, - подытожил я свое повествование.
- Забавно, - он произнес это так, как будто бы не уловил ни слова из моей истории, - а вы, Роман, что думаете?
Я начал колебаться. Ответить ему честно, что я ничего не думаю или выдвинуть бредовую теорию в стиле умников.
- Я пока ничего не думаю, - решился я, - честно говоря, сперва я бы хотел снять показания приборов, а потом уже строить теории.
- Что ж, Роман, я считаю, что вы мыслите правильно, - профессор пристально посмотрел в мои глаза. Наверное, он хотел увидеть в них смущение или даже стыд. Не скрою, что его фраза была мне лестна и я, действительно, несколько смутился.
- Ну так я пойду, Игнат Николаевич?
- Идите-идите, Роман, раз клиент ждет.

Я вышел из кабинета профессора и снова подошел к своему столу, чтобы позвонить клиенту. В глаза мне тут же бросилась какая-то непонятная картинка, которая была открыта на моем мониторе.
«Наверное, умники решили свои пять копеек вставить», - подумал я и набрал номер клиента. Сообщив ему о своем выезде, я распечатал открытый файл и отправился на Шумилова.
И если от него я возвращался на метро, то на обратный маршрут институт оплатил такси. Уже в такси, я решил взглянуть на распечатку.

«Дело №4726.
Контактное лицо: Сложная Екатерина Григорьевна, 1964 г.р., уроженка Новосибирска, с 1994 года проживает в Москве.
Информация по делу: Сложная Е.Г. обратилась к нам 7.02.2004г. С жалобами на необъяснимые звуки в квартире. Так же, по ее словам, на кухонном столе стали проявляться сами собой неизвестные ей письмена. Любые попытки отчистить стол от надписей заканчивались тщетно – на следующий день (а иногда и в тот же) надписи снова появлялись. Необъяснимые звуки (щелчки, скрипы, низкий гул, реже хрипы, кашель, стоны, смех), по словам Сложной Е.Г, неоднократно были записаны ею на диктофон, но, подобно письменам на столе, на следующий день записи оказывались пустыми.
Свидетели: Свидетелей нет как таковых. Соседи иногда слышали странные звуки, доносящиеся из квартиры Сложной Е.Г., однако, значения им не придали. Такие звуки, по их словам, она могла издавать и сама.
Дело передано в руки Шумилова С. Б. 12.02.2004г. (подпись)
Анализ: Визуальных и слуховых проявлений феномена не обнаружено. Так же, тетометр тоже ничего не зафиксировал»

На секунду я оторвался от чтения.
«Так вот как называлась эта штука, которую я у Суляева поставил!» - радостно подумал я и снова перевел взгляд на распечатку. Далее шло много лишней и не нужной мне информации, которую я бегло прочел по диагонали. Как я понял, искали аномалии в квартире Сложной долго, пока однажды ее саму не изолировали, предварительно очистив стол. На следующий день надписи не проявились – вот и разгадка всех странностей. Для верности, Сложной разрешили провести дома еще две ночи, предварительно установив на кухне скрытую камеру. Разумеется, надписи снова стали появляться. Просмотрели запись с камеры и увидели, как ночью Сложная неуверенной походкой (возможно, лунатизм) подходит к столу. В ее руке уже зажат простой карандаш. Она начинает трястись, потом замирает и быстро чертит на столе странные иероглифы. Несколько кадров с той съемки Шумилов прилагал к отчету.

Наконец, я дошел до главного – до фотографий тех самых надписей со стола.
Честно говоря, эти самые надписи не показались мне «неизвестными письменами», они, скорее, напоминали какую-то нелепую детскую мазню. Большая часть этой мазни выглядела так, как будто кто-то просто пытался расписать засохшую ручку. Иногда встречались ровные и, как будто бы написанные другим почерком, геометрические фигуры. В основном треугольники и квадраты. В глаза бросалось так же то, что у этих фигур, почти у каждой, где-то имелись не состыковки линий. Всегда в одном месте. И везде эти пробелы были настолько крупные, что становилось понятно, что так оно было задумано.
Я еще раз пробежал глазами по отчету. Особое внимание Шумилов обращал на то, что все вновь появляющиеся надписи оказывались абсолютно идентичны предшествующим. Это, пожалуй, было единственным поводом усомниться в безумии Сложной. Ведь, насколько мне известно, человек с серьезными психическими расстройствами не способен точь-в-точь воспроизводить то, что он пишет или рисует в моменты своих припадков. А, тем более, тут такие хитрые каракули.

Как мне показалось, больше в документе не было информации, которая могла бы мне пригодиться. Собственно, и то, что я только что прочитал не сильно проясняло картину. Ведь Суляев нигде не числился. Впрочем, всегда бывает первый раз.
Я убрал отчет в дипломат.

До его квартиры оставалось минут пять езды, пробегающие за окном такси дома и голые деревья мрачно нагнетали своей серостью. В ноябре темнеет раньше обычного, поэтому, подъезжая к подъезду клиента, я обратил внимание, что у Суляева уже горит свет в окне.
Я вышел из такси, рассчитался с водителем, и на секунду остановил взгляд на указателе возле дома Суляева.

«Улица Шумилова»
Я еще раз достал отчет. «Дело передано в руки Шумилова С. Б. 12.02.2004г.»
Мне подумалось, что это совпадение более чем странное, но времени на обдумывание этого совпадения у меня не было. Пора было подниматься на этаж к Суляеву.

3.

Дверь он мне открыл, едва я успел коснуться звонка. Видимо, ждал меня в коридоре.
- И снова здравствуйте, Николай Владимирович, - обратился я к нему как-то по-дружески.
- Здравствуйте-здравствуйте, - торопливо пробубнил он, - скажите, а это нормально, что ваш прибор гудел минут двадцать назад?
- Что? – от удивления, я почти крикнул, - Гудел? И как долго он гудел?
- Минут пять гудел… Скажите, все совсем плохо? - голос его был настолько подавлен, что я подумал, что он может сейчас расплакаться.
Я ничего ему не ответил, лишь попытался быстро войти в ванную, но Николай Владимирович остановил меня, схватив за рукав.
- Веревка! – выкрикнул он, - Туда нельзя без веревки!

«Все совсем запущено, это уже какая-то мания на грани фанатизма», - подумал я, однако согласился снова привязать веревку к ноге.
Что же там гудеть-то могло? Там всего-то механический дисплей со стрелкой, да пару колесиков для более точной настройки. Звуков он вообще никаких издавать не может. Не нравится мне это.
И Суляев что-то совсем уже не стесняется на меня орать.
Я снял все провода, которые разместил в ванной днем, и, взяв в руки сам прибор, был крайне удивлен тем, что он был оплавлен по краям.

Я повертел тетометр в руках и обратился к Николаю Владимировичу:
- Вы уверены, что это именно прибор гудел?
- А что же еще, - заикался в этот раз он более явно, - нечему там так гудеть.
- На что был похож звук?
- Ну, как будто батарея гудит. Только не так громко.
- Так, может, батарея и гудела?
- Нет, - как-то задумчиво произнес он, - точно не батарея. Прибор ваш, точно.
- И вы попытались сделать так, чтобы он перестал гудеть, - я не спрашивал, я утверждал, демонстрируя Суляеву оплавленные края тетометра.
- Нет, ну что вы! – он достал из кармана носовой платок и вытер им испарину с лица, - я же хорошо понимаю, что вещь не моя и, скорее всего, дорогая, поэтому портить ее не надо. Так что показывает ваш прибор?
- Пока не могу сказать, - я открыл специальный маленький отсек на тетометре, вынул оттуда флеш-карту и, демонстрируя ее Николаю Владимировичу, добавил, - все вот тут. Обычно, мы привозим с собой еще и специальный компьютер, к нему подключаются провода от прибора, компьютер тут же считывает всю информацию и дает распечатку. Но так мы делаем в более запущенных случаях. Что у вас, я скажу вам завтра. Как только просмотрю все показания на флешке.
- А мой случай разве не запущен? Да у меня тут люди гибнут! Проверьте по своим базам, я вам сейчас фамилии скажу, сами убедитесь!
- Не нужно. Если кого и увозили от вас на скорой, то это уже дело прошлого. Нас интересует, что происходит, непосредственно, сейчас. А теперь, пока еще не слишком поздно, мне нужно наведаться к вашим соседям, как я и говорил. Я сейчас вернусь.
Николай Владимирович ничего мне не ответил, только поморщился. Я ждал, что он попытается мне помешать, но этого не произошло.
Едва я собрался выходить на лестничную клетку, как вспомнил про кухонный стол.
- Ах да! Чуть не забыл. Разрешите мне осмотреть вашу кухню?
- Зачем? С кухней у меня все в порядке.
- Все же, позвольте.

Николай Владимирович начал что-то бубнить в ответ, но я не стал его слушать, а просто направился на кухню. Не снимая ботинок. Нагло. А нечего было орать на меня и тетометр портить! Видимо, этот мой жест слегка шокировал Суляева потому, что он так и остался стоять в коридоре.
Стол на кухне я заметил сразу же. Еще бы такую махину не заметить! Он стоял слева и был аккуратно накрыт клеенчатой скатертью. На нем стояла небольшая настольная лампа и солонка.
Я провел по скатерти рукой и отчетливо почувствовал, что под ней имеется какая-то ребристость. Я приподнял один уголок скатерти и увидел два небольших выцарапанных незаконченных квадрата. Точь-в-точь таких же, какие рисовала Сложная.
Я отогнул кусок скатерти побольше, открывая почти половину стола. Так и есть! Весь стол был изрезан такими же каракулями, как и в случае со Сложной.

На меня нашло непонятное чувство. Чувство восторга и страха. Я был рад, что теперь дело закроют и мне не придется возвращаться сюда. Так же было приятно, наконец, лично узреть что-то из ряда вон выходящего. Приблизиться к непознанному так близко. Хотя, что аномального в том, что у человека с головой не в порядке? Но что означают эти иероглифы? К тому же, на его столе они были вырезаны ножом, а не нарисованы. И вырезаны были очень аккуратно. Как будто их вырезал человек, со знанием дела, да еще и по трафарету. Это же и пугало. Масла в огонь подливало еще и то, что мне итак было не по себе у Суляева, не казался он мне адекватным, а тут еще и прямое доказательство того, что он не в себе.

- Что вы делаете? – произнес Николай Владимирович и накрыл стол скатертью. Хоть он и сказал это спокойно и тихо, я все равно вздрогнул. Настолько сильно я ушел в собственные мысли. Настолько сильно меня захватили символы на столе.
- Что это у вас тут написано? – Собравшись, спросил я.
- Не знаю.
- Это вы изрезали стол?
- Нет.
- Откуда на нем эти надписи?
- Не могу сказать, - он продолжал говорить так же тихо и спокойно. Чувствовалось отчаяние. Как будто я увидел то, чего мне не стоило видеть. Как будто раскрылся какой-то его позорный секрет, и не было смысла продолжать его скрывать.
- Николай Владимирович, сейчас я поговорю с вашими соседями, после чего поеду домой. С вами мы встретимся завтра. Всего хорошего.
Я прошел в прихожую, взял дипломат и, бросив взгляд на ванную, мне показалось, что от нее повеяло каким-то холодом. Дверь была слегка приоткрыта и темнота из этого небольшого проема нагоняла на меня какое-то уныние. Я снова на миг впал в ступор. Меня на момент словно обволокла эта мрачная пустота. Но я быстро пришел в себя.
- Николай Владимирович, закройте за мной дверь, пожалуйста.
Суляев прошел в прихожую, пожал мне руку и, как только я вышел на лестничную клетку, щелкнул замком.

Когда я только подъезжал к его дому, на меня медленно, но верно, накатывалось неприятное чувство тревоги. Такое же, как и днем. А вот сейчас, перед уходом, глядя на подавленного Николая Владимировича, мне стало совершенно спокойно на душе. Вот от такого Суляева я точно не ждал ножа в спину. Не смотря ни на что.
Я осмотрелся на лестничной клетке.

По плану, сейчас я должен был зайти к соседям, что живут у него за стеной. Затем спуститься к тем, что живут под ним. Такие соседи расположены к клиенту ближе всех, а значит, если что-то и происходило у него дома, то они должны были об этом знать.
Обычно, я не говорю кто я и откуда. Я представляюсь кем угодно, но только не самим собой. Место моей мнимой работы, как правило, напрямую зависит от самого клиента и от его проблемы.

В этот раз, мне показалось идеальным представиться начинающим журналистом из местной газеты. К тому же, для нервной системы Суляева так было лучше. Мне показалось, что он не сильно обрадовался бы, если бы я сказал, что я новый участковый или того лучше, представился бы тем, кто я есть, а потом начал бы задавать странные вопросы о нем.
При первом разговоре с соседями, я, обычно, вообще ни кем не представлялся, а сразу начинал задавать вопросы. Благо, они почти всегда были довольно безобидными, и не вызывали особого подозрения. Иногда, окончив разговор, я уходил так и не представившись. В редких случаях у меня просили удостоверение личности. В такие моменты я быстро показывал свой пропуск из НИИ. Он был складной и с красной корочкой, в нем имелась моя фотография, присутствовала печать и подпись. На первый взгляд – настоящая ксива!
Все было гораздо хуже с более старыми жильцами. Их я не любил больше остальных. Во-первых, даже если я говорил кто я на самом деле, они все равно мне не верили. Говорили, что я все придумал, что такого НИИ не существует. А на что они рассчитывают? Что реклама нашего института будет развешана по всему городу? НИИ-то закрытый! Я уж не знаю как мы раньше пиарились, но на сегодняшний день выйти на нас можно строго через друзей и знакомых или через клиентов, которым мы уже помогли. Во-вторых, трюк с удостоверением не проходил. Они всегда просили дать им его в руки, уходили домой за очками, всячески пытались убедиться в том, что я не очередной «мошенник, который пришел грабить их квартиру». В конце концов, не найдя на пропуске ни должности, ни звания, ни чего-либо еще, они просто отказывались вести со мной какую бы то ни было беседу.

С соседом Суляева за стеной мне повезло: он оказался невысоким мужичком с хитрыми прищуренными глазами. По возрасту – примерный ровесник первого. Он не стал спрашивать у меня удостоверения, а сразу же принялся охотно отвечать на мои вопросы.
- Коля? Коля вот такой мужик, - он выставил вперед руку с поднятым вверх большим пальцем, - вот такой.
- Вы его хорошо знаете? – для пущей убедительности, я достал блокнот и стал делать вид, что я туда что-то записываю.
- Ну, общаемся иногда. Выпиваем по праздникам. А что он натворил-то?
- Ничего не натворил. Скажите, вы у него дома часто бываете?
- Бывал иногда, но чаще он ко мне в гости приходит, а почему вы у него сами не спросили? Он же вроде пока еще не спит.
- А я только что от него. Но одних его слов мало. К тому же, я только устроился, хочу, чтобы ничего не ускользнуло от глаз читателя. Поэтому и опрашиваю всех. В ванной у него бывали?
- Вроде бывал. Да кто ж не бывал? Если приспичит, то заходил. Странные у вас вопросы. А статья о чем будет?
- О ванной статья. Вы точно там бывали?
- Бывал-бывал. Что же это за статья такая?
- Сами увидите. Скажите, а Николай Владимирович не вел себя как-то странно, когда вы заходили к нему в ванную. Ну, к примеру, не просил сделать что-то необычное?
- Что же Коля такого необычного мог попросить? – он торопливо почесал щеку, посмотрел в сторону и тихо добавил, - А, может, и не бывал.
- Так вы заходили в ванную или нет?
- Да какая разница?
- Это важно. Я могу даже о вас написать в статье. Только вы мне помогите сейчас.
- Обо мне? Ого! – он потер подбородок с седой щетиной и задумчиво, но в то же время не менее хитро посмотрел наверх, - Нет. Вспомнил. Точно нет! Ага, он там ремонт делал, потом говорил, что сантехник что-то ему сломал. Я как раз хотел заглянуть туда, а он не пустил. Ну, мне все равно, мне-то тут два шага домой сбегать. Не знаю, чего он сантехника вызывал. У Коли у самого руки золотые!
- Спасибо, - сказал я и тут же направился вниз, - вы мне очень помогли.
- А обо мне-то напишите? – крикнул он мне вслед, - Имя вам мое сказать?
- Я у Николая Владимировича спрошу, - отозвался я.

Я замер на этаже ниже, вспомнив, что умники просили с ними связаться, в случае, если я обнаружу странные надписи на кухне у клиента.
Незамедлительно я набрал номер Ботаника.
- Алло, - послышался его голос, заглушаемый гулом и шипением.
- Здорова, я от Суляева звоню. Я сейчас у него на этаже ниже стою. У него на кухне, на столе, были такие же каракули, как и у Сложной! Что это значит? Что мне, вообще, делать-то?
- Что? Ничего не слышно. Я в метро. Я перезвоню. Или ты сам перезвони.
Едва он успел закончить фразу, как связь оборвалась.

Я еще немного повертел мобильный телефон в руках, после чего позвонил в дверь соседям, что жили сразу под квартирой Суляева.
В этот раз мне повезло меньше. Из-за двери послышался старческий голос:
- Кто там? Что нужно?
- Здравствуйте, - произнес я максимально дружелюбно, - я бы хотел спросить у вас насчет соседа сверху.
- Кто вы?
- Я из газеты. Журналист-практикант.
- Есть удостоверение?
Ну вот и все. Сразу уходить или попытать счастье?

Я решился на второе. Достав из дипломата свой пропуск, я поднес его к глазку. Мне на руку играл возраст человека за дверью и тусклое освещение в подъезде.
Спустя две-три минуты, за дверью послышалась возня. И, щелкнув двумя замками, дверь приоткрылась. Я заглянул в проем.
Не снимая дверь с цепи, на меня недоверчиво и грозно смотрела пожилая женщина необъятных размеров. Она прищурилась, чтобы лучше меня разглядеть, прокашлялась и сказала:
- Чего нужно?
- Вы знаете вашего соседа сверху? Николая Владимировича? – я старался говорить как можно более мягко.
- Не знаю я никого. А если бы и знала, что дальше? Из какой квартиры?
- Я же говорю, точно над вами. Расположение такое же, как и у вас.
- Этого? Этого видела. Как зовут, не знаю.
- Значит, у него дома вы не бывали?
- А что я у него забыла? Он с улицы натаскает всего, а потом шумит, двигает все. Зачем мне это нужно?
- Простите, а что он с улицы таскает?
- Найдет на помойке тумбочку какую-нибудь или стул…
- Или стол, - тихо добавил я. Я попытался не перебить ее, а быстро вставить слово в сложившуюся маленькую паузу.
- Да, - она одобрительно кивнула, - или стол. Все тащит к себе. А потом стучит чего-то, двигает, шумит. Не понравится что-то – тащит обратно. Надоел, сил нет никаких!
- А стол он обратно выносил от себя?
- Да откуда же мне знать? Я что, слежу за ним что ли? – раздраженно сказала она.
- Действительно, простите, не подумал. Но то, что он домой приносил стол, вы точно видели?
- Да, видела. Потом еще один приносил.
- Последний вопрос: вы не обратили внимания, какой-нибудь из этих столов, не был ли изрезан или, может быть, как-то исписан?
- Да, один весь резаный был. Я еще подумала, зачем же такое барахло домой тащить? А он тащит, кряхтит, тяжело ему. Брось, оставь, где лежало, зачем тебе мусор такой? Нет, надо все домой принести. А потом весь день стучать, шуметь.
- Валентина! Ну ты чего на Колю-то наговариваешь? – послышался голос сверху. Я сразу понял, что это был сосед Суляева, к которому я только что заходил.
- Это я наговариваю? А ты чего его покрываешь? Вы с ним вместе как напьетесь, так давай шуметь. А то ты сам не помогал ему мусор домой таскать? – раздраженно закричала женщина.
- Спасибо, до свидания, - сказал я, оставив двух соседей выяснять отношения наедине, и направился на выход.

Я спешно направился к метро. Такси до дома мне уже никто оплачивать не стал. Впрочем, меня это совершенно не тревожило. От Суляева до моего дома было даже ближе, чем от НИИ.
Спустившись в метро и сев в вагон, я снова достал распечатку и начал еще пристальнее рассматривать рисунки на столе Сложной. Я пытался сопоставить их с теми, что я увидел у Суляева. Снова и снова я находил сходства и различия. Но вскоре, я решил отложить распечатку до тех пор, пока Ботаник не объяснит мне, что к чему.
Несмотря на то, что мне не давали покоя эти письмена, в голове стала выстраиваться совершенно другая картина: Суляев боялся моего разговора с его соседями потому, что он стыдился своего «хобби» - приносить с помоек домой всякую нехитрую утварь. И если этот стол тоже родом с помойки, то сразу становится понятно, почему он не смог ответить ни на один мой вопрос и почему он так расстроился, когда я обнаружил эти письмена! Отсюда же его нервозность, неусидчивость, суета во взгляде. Он изначально волновался, что я что-то замечу, тем самым очень сильно его смутив. И под вечер все так и произошло: я поставил его в очень неловкое положение.
И что же теперь? Это становится стопроцентным подтверждением его вменяемости? Возможно.
И снова все упирается в ванную. Но про нее мне сейчас думать не хотелось.

От метро до моего дома идти пешком пять минут. Но в этот момент я очень спешил и добрался минуты за две.
Сняв ботинки и пальто, я кинул дипломат на диван. Сам сел в кресло, включил торшер и достал из кармана мобильный телефон. Нужно было обязательно сегодня связаться с Ботаником. Эта мысль не выходила из моей головы.
Несмотря на то, что я достаточно сильно устал за сегодняшний день, я должен был завершить все дела.
Я вытянул ноги вперед, потянулся, от чего у меня даже слегка закружилась голова, и принялся звонить Ботанику.

4.

Прошло гудков двадцать, после чего звонок сбросился. Я набрал номер еще раз. Когда я услышал, наверное, десятый гудок, то глубоко вздохнул и в сердцах произнес:
- Ну что же ты трубку-то не берешь, Ботан?

Внезапно в прихожей послышалась возня и шелест пакетов. Звук был резкий и пронзительный. Я вздрогнул и замер на кресле с телефоном в руках. Шорох внезапно стих и тут я увидел бурую ладонь. Она громко шлепнула по паркету, вцепилась в него когтями и напряглась так, что выступили вены. Слабый свет торшера едва освещал руку, которая шла от ладони дальше. Рука была очень худой, почти что кость, обтянутая кожей. В то время как сама ладонь, была раза в полтора-два больше нормальной. Я увидел, что и сама рука очень напряглась. Рывок – рука сгибается в локте, и я вижу, как она подтаскивает тело.
Еще один характерный шлепок – вторая рука выбрасывается вперед и тоже совершает усилие. Тело становится ближе. Оно подползает ко мне с шорохом и скрежетом от мелких соринок на полу. Я заметил, что руки существа (а никак иначе то, что проявлялось передо мной, я назвать не могу) мало того, что очень худые и с большими ладонями, так еще и не пропорционально длинные. И вот тут, когда существо приблизилось ко мне на еще несколько сантиметров, я смог его разглядеть. Лицо его было таким же бурым как и все тело, кожа была сморщена, на голове были седые и растрепанные волосы, вокруг большого и, как мне показалось, беззубого рта разрасталась косматая борода. Нос у существа был большой, широкий и кривой с огромной черной родинкой у правой ноздри. Ноги существа были очень маленькие и толстые, и они безобразно волоклись за ним. По этой причине оно и передвигалось ползком. Вместо одежды на нем были какие-то лохмотья или серые тряпки. Вся его одежда была в пыли, соринках и прочем мелком мусоре.

А вот глаза… Глаза его горели такой нечеловеческой яростью, что эта ярость пробирала меня до мозга костей. Зрачки были черные как смола и полностью занимали все глазное яблоко. Голова существа мелко тряслась. То ли от ярости, то ли от напряжения.
Чувство ужаса, которое я испытал в этот момент, описать невозможно. Я вжался в кресло так сильно, как только мог. Мое лицо моментально покрыла испарина. Из-за холодного пота, выступившего на спине, рубашка прилипла к телу. Одной рукой я сжимал мобильный телефон, из которого не прекращали раздаваться гудки, а второй вцепился в подлокотник кресла. Я отчетливо чувствовал, как бьется мое сердце. Каждый удар мог стать последним. С каждым новым шлепком по паркету я вздрагивал, а сердце начинало биться еще быстрее. Я очень хотел отвести взгляд от существа или, хотя бы, зажмуриться, но не мог. Его яростный взгляд не отпускал меня. Закричать я тоже не мог. Меня всего как будто парализовало.
Существо подползало все ближе и ближе, меня всего уже трясло.

- Зачем ты меня звал? – прошипело существо.
Я ничего не смог ответить. Единственное, что я мог, так это искренне и всем сердцем желать, чтобы существо незамедлительно исчезло. Но этого не происходило.
Существо подползло ко мне вплотную, схватило меня одной огромной ладонью за ногу и стало забираться по моей ноге вверх.
С каждой секундой его ярость заползала мне в душу. С каждым мигом чернота его глаз становилась ближе.

- Зачем ты меня звал? – существо повторило свой вопрос еще громче, вложив в каждое слово столько ярости и презрения ко мне, сколько ни один человек не может.
Я не понимал, что существу от меня нужно, но, в любом случае, добра от него я не ждал.
Существо уже забралось ко мне на колени, как вдруг замерло. Наконец я нашел в себе силы отвести от него взгляд. Это единственное, что я мог сейчас сделать.
И едва я начал отводить взгляд в сторону, как существо крепко и очень неприятно схватило меня за голову. Оно с усилием стало поворачивать мою голову так, чтобы наш взгляд пересекся. Я чувствовал на себе шершавость его костлявых ладоней. Я уже не выдерживал. Я не знал, что сейчас произойдет.

Наконец, еще одно неимоверное усилие и у меня получилось зажмурить глаза. В этот момент, я почувствовал невероятное облегчение. Сердце продолжало колотиться так же быстро, но ритм его постепенно становился медленнее, приближаясь к норме.
Существо ничего не делало. Оно просто держало меня за голову и ждало. Ждало, пока я открою глаза, чтобы проникнуть через них в мою душу, чтобы образовать там пустоту. Чтобы выплеснуть на меня свою ярость.
В какой-то момент, у меня дернулась рука, от чего из нее выпал телефон. Забывшись, я машинально открыл глаза.

Я был полон сил и был готов закричать во все горло, но заметил, что существа уже нет. Мобильник валялся на полу и даже и не пытался дозвониться до Ботаника.
Это сон. Это был просто сон. А что же еще, если не сон? Я был так рад, что все это просто мне приснилось. Наверное, когда потягивался отключился. Как раз еще голова закружилась. Я вытер холодный пот со лба и тут же встал, чтобы включить большой свет.
Мягкий свет наполнил всю комнату и мне стало совсем спокойно.

Я прошел на кухню, поставил чайник, чтобы сделать себе кофе, немного отдышался после только что пережитого, закурил, и снова набрал номер Ботаника. На этот раз я дозвонился без проблем.

- Алло, - сказал Ботаник. В этот раз я слышал его отлично.
- Привет еще раз! Говорить можешь?
- Здорово, Ром. Могу. Рассказывай, как съездил. Я так понимаю, что у тебя что-то для меня есть?
- Есть! – я начал торопливо и возбужденно рассказывать Ботанику о том, что увидел сегодня у Суляева, - У моего клиента на кухне тоже стол весь в каракулях! И, представляешь, они такие же, как и у Сложной! Только у него они вырезаны! Что думаешь?
- Так-так-так, подожди, а откуда ты знаешь какие у Сложной были?
- Ну, вы же мне отчет на компе открыли, а я его распечатал, - сказал я зайдя в комнату и включив компьютер и добавил, - Весь вечер сегодня изучал.
- Так, стой. Во-первых, мы ничего у тебя на компьютере не оставляли. Даже если бы и захотели, то не смогли. Ты уже убегал, а дело Сложной нужно было б еще по всей картотеке искать. Ну это ладно, ознакомился, тем лучше. Во-вторых, плохо, что вырезаны. Не докажешь ничего против твоего клиента. А он еще и на ванную жалуется.
- А знаешь, что самое интересное? Стол не его! Он стол на помойке нашел. Уже с надписями.
- Это он тебе так сказал?
- Если бы! Это мне его наблюдательная соседка сообщила. Ты мне лучше скажи, что это значит? Почему я должен был сразу же с вами связаться?
- Вот поэтому и должен был. Сказали бы мы тебе, чтобы уходил оттуда.
- Слушай, а ты не темнишь? Что же вы мне это на работе-то сказать не могли?
- Да потому, - Ботаник запнулся, как будто попытался сдержать бранное слово, затем вздохнул и продолжил, - Потому, что эти дятлы ни с того ни с сего Сложную вспомнили, а она ни каким боком к твоему делу не относится. А тут еще и стол. И у тебя все совпало. Странное, в общем, совпадение. Ткнули пальцем в небо, а у тебя оно самое и оказалось.
- Еще одно странное совпадение хочешь? Знаешь, кто дело Сложной вел? Шумилов! А знаешь, как улица называется, где мой клиент живет? Не падай только – улица Шумилова!
- Ничего себе, - воскликнул Ботаник, - слушай, это уже не телефонный разговор, давай завтра на работе как встретимся, ты все подробнее расскажешь. У меня тут есть мысли по этому поводу, но мне нужно будет с нашими посоветоваться. Давай тогда, до завтра.
- Хорошо, пока.

Мне требовался эмоциональный выплеск, но я хорошо понимал, что, действительно, лучше будет обсудить все при личной встрече. Тем более, вопрос со странными надписями я решил. Хоть я сам мало что вынес для себя из этого разговора, тем не менее, ясность Ботаник внес.

Я выключил только что закипевший чайник, сделал кофе и прошел в комнату. Какое-то время я сидел на диване, вертя в руках оплавленный тетометр. «Вот тебе и взаимодействие помещения с различными предметами», - думал я.
А вдруг и, правда, он сам оплавился? А почему же тогда остальные детали быта в ванной Суляева целы и невредимы? Ванная отказалась принимать что-то новое?
Поток мыслей ни на минуту не прекращал роиться в моей голове. Сотни вопросов бесцеремонно ставили меня в тупик. На некоторые я находил ответы, которые, как мне казалось, в той или иной степени проливали свет на происходящее. Некоторые так и оставались нерешенными.

Сделав первый глоток кофе, я встал с дивана и подошел к компьютеру, предварительно вынув флэш-карту из тетометра.
В корневой папке флэшки лежал файл-отчет. Прочитать его могла только специальная программа, написанная и разработанная кем-то из отдела умников, которая, пропустив этот файл через себя, выводила его в качестве удобного графика. Разумеется, я располагал этой программой.

На графике отображались три линии. Зеленая, синяя и красная. Я опасался, что нужно будет детально все изучать, просматривать текстовое приложение с цифрами, но этого не потребовалось.
Красная линия подскочила вверх, едва я покинул дом Суляева. Это было хорошо видно, так как программа показывала все временные отрезки, на которых работал прибор.
Красная линия – это, так называемые тето-волны. Отсюда и название прибора. Эти волны открыл в свое время, ни кто иной, как тот самый профессор, на которого я работаю. Когда я только устроился, он мне подробно объяснял, что это за волны, и каким образом их улавливает тетометр. К сожалению, почти все его объяснение я забыл, взяв на заметку для себя только то, что если красная полоска на графике поднимается выше допустимого уровня – это плохо.
Только вот в этот раз полоска эта странная была. Обычно на графике отображались либо равномерные скачки, как удары сердца, либо плавный подъем вверх. У нас даже в кабинете висит небольшой плакат, на котором изображена «фиксация тето-волн». Сам-то я впервые сейчас такое увидел, до этого ориентировался только на этот плакат.
А тут вначале все ровно, потом резкий подъем (в то время как на плакате он изображен плавным и достигает своего пика примерно через пять-шесть минут), далее основной пик держится около часа, всего дважды опускаясь вниз меньше, чем на минуту. После этого резкий спуск, но не до конца, а на три-четыре деления. Далее, за полчаса до моего прихода снова все подскакивает на максимум. В течение семи минут скачки идут вниз, до самого нуля, держатся там не более десяти секунд и снова поднимаются вверх. Я так понял, что это время, когда плавился тетометр. К концу этих скачков опять резкий подъем вверх, не доходящий до двух последних делений. Затем время моего прихода – опять все падает на ноль.
Зеленая полоска стояла на нуле. Она отвечает за физические колебания. Значит, Суляев, действительно не трогал прибор. Впрочем, я уже итак в это поверил, но такое вот наглядное подтверждение было совсем не лишним.
Синяя тоже была внизу и практически сливалась с зеленой. Но она мне сейчас была совершенно ни к чему. Синей полосой отображались те же тето-волны, но только в том случае, если красная оказывалась не слишком явной и просмотреть все изменения было проблемно. Тогда тетомтер переключается в более чувствительный режим и производится повторное сканирование помещения.

Просмотрев текстовый документ с числовым отчетом показаний, я допил кофе, вынул флэшку из компьютера, сунул ее в карман и решил провести остаток вечера, расслабившись у телевизора. Все равно, странность этих показаний меня только удивляла и совсем не наводила на мысли по устранению этой странности.

Новый день наступил внезапно. Мне показалось, что спал я всего пару часов. Уж слишком трудно мне было встать и придти в себя.
После стандартного ежедневного утреннего рациона, я позвонил Суляеву и мы договорились о встрече. Затем я позвонил в НИИ, предупредил, что задержусь и выехал на Шумилова.
Подремав в метро и едва не проехав нужную станцию, я вновь зашел во дворы. Впрочем, на этот раз я сориентировался в них гораздо быстрее.

- Здравствуйте, Николай Владимирович, как ночь провели? Без приключений? – поинтересовался я, едва ступив на порог к клиенту.
- Здравствуйте, - потупив взгляд, сказал Суляев, - да, все нормально. Вы показания сняли? Что там у меня?
- Я буду с вами откровенен, я сам точно не знаю что у вас тут, но ничего хорошего прибор не выдал. Мне нужно будет вернуться в институт и сдать график на анализ. Возможно, даже лично я к вам уже больше не приеду. Возможно, институт направит к вам других людей.
Суляев с тревогой смотрел на меня, а я размышлял над тем, стоило ли ему вообще рассказывать о том, что все плохо? Так или иначе, он, все равно, узнал бы, что к чему, поэтому, думаю, ошибки в моих действиях не было.
- А зачем же вы ко мне приехали сейчас?
- Во-первых, я еще не закончил тестирование вашей ванной, а во-вторых, и это важно, мне нужно услышать от вас «Да» или «Нет». Ваш кухонный стол вы на улице нашли?
Суляев вздохнул, потер лоб и тихо произнес:
- Да.
- А вы не задумывались, что все начало происходить у вас именно из-за стола?
- Нет! Точно нет! Не может быть из-за стола. Все раньше стола началось.
- Все равно, вам разве не показалось странным, что на столе что-то написано. Вдруг этот стол алтарем каким-нибудь был у сатанистов, а вы его домой принесли.
- Я думал, это детишки игрались. Так-то стол хороший, вот я и подумал, что добру пропадать?
- Детишки?! – невольно вскрикнул я, - Вы считаете, что это детишки сделали?
- И что же теперь делать, - совсем расстроено произнес Суляев, - мне его выкинуть теперь надо?
- Пока ничего не делайте, я проконсультируюсь в институте по этому вопросу. Ладно, сейчас я проведу три теста на взаимодействие. На каждый тест уйдет около получаса. Мне нужны от вас два листка бумаги, ручка, иголка, ластик или пробка от вина, трехлитровая стеклянная банка и любой фрукт или овощ.

Пока я произносил эту фразу, Суляев на меня даже не смотрел, он смотрел куда-то в пустоту, видимо, переживая шок от сказанного мной про стол. Но, как только я договорил, он сразу приободрился, быстро кивнул и пошел в комнату. Я же остался в прихожей.
Вернувшись через минуту, он протянул мне все, что я просил.

Воткнув иголку в ластик, я оторвал от первого листка небольшой кусочек, согнул его дважды так, чтобы получился крест из сгибов, центром этого креста поместил листочек на кончик иголки, аккуратно поставил конструкцию на пол в ванной (не переступая через порог) и накрыл сверху трехлитровой банкой.

Видя немой вопрос на лице Суляева, я решил пояснить:
- Это маячок. Неужели вы такого не видели никогда? - Суляев отрицательно покачал головой, - В двух словах: если маячок качнется или начнет вращаться, то это будет явным доказательством того, что у вас тут что-то есть. Плюс ко всему нам будет проще устранить вашу проблему.
- А зачем устанавливать у меня какой-то мачок, если у вас приборы есть? К тому же, вы показания уже сняли.
- Вы правы, показания я снял, теперь мы точно знаем, что у вас тут что-то есть. Прибор зафиксировал концентрацию потусторонней энергии. А эти вот не хитрые дополнительные тесты помогут определить конкретный тип вашей проблемы. Понимаете, существуют три типа активности. Активность типа А, тест на который мы сейчас и проводим. Тип А – это самый распространенный тип аномальной активности. Говоря обычными словами, если тест окажется положительным, значит, очаг аномалии находится у вас в голове. Мы проведем некоторые тесты, непосредственно, с вами и устраним проблему. Активность типа Б – если тест на нее окажется положительным, значит в ванной у вас обитает что-то разумное, способное выходить на контакт. Таким образом, мы сможем узнать, что нужно нашему «невидимке» и, соответственно, устранить проблему. И активность типа В – самая опасная, временная. Если тест на нее окажется положительным, значит зона, в которой происходят аномалии, способна изменять ход течения времени. Вот тут уже могут начаться проблемы. На самом деле, активностей этих гораздо больше, а их подвидов еще больше, но эти три самые распространенные.
- А если эти тесты ничего не покажут? – как-то не доверительно произнес Суляев.
- В таком случае мы будем отталкиваться только от показаний прибора. Итак, сейчас пойдет самая нудная часть теста – 30 минут нужно внимательно следить за маячком. Как правило, если активность типа А присутствует в помещении, то маячок ее фиксирует уже на первой минуте. Но начальство настаивает на тридцати минутах потому, что иногда эта активность может, как бы, затаиться. Но суть не в этом, Николай Владимирович, вы не принесете мне стул или табуретку, не очень хочется тут на своих двоих стоять полчаса.
- Разумеется, - сказал Суляев и тут же подал мне стул.
- В общем-то, тест уже начался, вы можете заниматься своими делами, только в ванную желательно пока не заходить.
- Да я итак стараюсь в эту проклятую комнату как можно реже заходить! – воскликнул Суляев, но тут же спокойно добавил, - Тогда, с вашего позволения, я пойду в комнату, ознакомлюсь с новостями.
- Угу, - пробубнил я.

Суляев сидел в комнате и тихо, время от времени, шелестел страницами газеты, а я сидел в коридоре и наблюдал за маячком.
Сегодняшний Суляев снова показался мне каким-то не таким. Вчера днем он был нервный и боязливый, аккуратно переспрашивал, говорил достаточно вежливо. К вечеру он осмелел, несколько раз говорил со мной на повышенных тонах, потом, когда я обнаружил стол, совсем поник. Сейчас он вообще не пойми какой. «С вашего позволения», «детишки игрались». Как будто сменил манеру разговора. И что мы получаем? Может ли это быть психическим расстройством? Или расстройством личности? Или это я слишком подозрительный?

- Маячок не дрогнул, - сказал я по истечении тридцати минут.
- Это хорошо, да? – аккуратно спросил Суляев.
- Это просто факт. Теперь нужно провести второй тест. Сейчас мне нужно положить ручку и бумагу в какое-нибудь укромное место в ванной. Можно и просто на пол, но в таком случае дверь нужно будет закрыть.
- Хорошо, кладите на пол. В коридоре вам больше сидеть не нужно?
- Нет, - сказал я и протянул Суляеву банку с маячком.
- А что теперь будет, - сказал Суляев, относя на кухню банку, - я так понимаю, сейчас вы будете ждать, что на бумаге что-то проявится?
- Совершенно верно, - сказал я, закрыв ванную с помещенным на пол листком и ручкой, - вполне возможно, что с нами выйдут на контакт.
- Неужели все так просто? – поинтересовался Суляев, жестом приглашая меня в комнату.
- Конечно, все просто. Видите ли, если у вас там обитает «невидимка», то он уже знает, что мы его зафиксировали. То есть, это как преступника ловить. Поначалу он все время скрывается, лишь иногда давая знать о своем существовании, а как только его ловят, он уже готов отвечать на вопросы, а иногда даже и сотрудничать. Ваш «невидимка», если, конечно, у вас там именно «невидимка», уже прекрасно осведомлен, что я его зафиксировал. И если у него есть возможность выйти на физический контакт, то он, непременно, воспользуется этой возможностью. Нам остается только ждать.

Я сел на диван, достал из дипломата бланк, который являл собой незаполненный отчет о деле и, чувствуя, что я вряд ли вернусь сюда еще, решил начать писать отчет уже сейчас.
Суляев не возражал, он сел за стол и снова уставился в газету.
Из ванной доносился приглушенный звук воды, бегущей по трубам. Я хорошо понимал, что это именно вода и ни что другое. Но почему-то перед глазами сама собой вырисовывалась картина, как ручка начинает подергиваться, затем плавно приподнимается, упираясь в листок пишущим концом стержня, и начинает медленно выводить слова. Я не задумывался о значении слов, я представлял именно сам процесс их написания без участия человека. И от этого становилось жутковато.

Написав большую часть отчета, я обратил внимание, что тридцать минут уже прошли.
- Ну что ж, - сказал я, убирая бланк в дипломат, - давайте проверим, что у нас там.
Я прошел в прихожую, Суляев заинтересованно пошел за мной. Крепко схватив ручку на двери ванной комнаты, я на секунду замер, снова прокручивая картину написания слов на бумаге невидимой рукой.
Однако, открыв дверь, я увидел, что листок и ручка лежат точно так, как я их и оставлял. И, разумеется, листок был абсолютно чист.
Ничего не говоря, я взял листок и ручку и на их место положил яблоко, которое мне дал Суляев.
- Теперь проверим ванную на наличие активности типа В и я должен буд