Денис Андреев ждал Бетмена у подъезда. Пока ждал, рассматривал свои кроссовки, новые; за время пути сюда их уже успела оросить серая городская пыль. Курить надоело и Андреев тряс в руках пачку, в которой оставалось только две сигареты, они перекатывались из одного угла в другой, нехотя задерживаясь посередине, словно прислушиваясь к неспешному ветру и вообще к неспешному течению жизни теплого сентябрьского дня, четверга, в который уже нагло лезла пятница, внося первые короткие порывы суеты на предсказуемое полотно будней.

С утра у Андреева не заладилось по работе, он пытался дозвониться нужным людям, но все как один не брали трубку, и решительно было непонятно, что делать. До часу он тупо шарился в Интернете, потом прогулялся на обед, и когда, наконец, телефон его зазвонил, он обрадовался, что это насчёт незаконченных дел, не глядя поднёс аппарат к уху и нажал на кнопку. Голос, поприветствовавший его, Андреев узнал сразу и очень удивился. Это был его школьный друг по прозвищу Бетмен, с которым он не общался года три.

- Здорово Андреев! Короче так … ты наверное удивлён что я тебе звоню в рабочее время …
- Бетмен?
- Кто же ещё? Кстати я тебя не отвлекаю …
- Да нет, я хаваю, – Андреев отметил, что сам собой зачем-то перешёл на дворово-уличный тон, от которого сам собой отвык уже давно. – Здорово, кстати, чё-то …
- Чё, не ждал звонка?
- Ага! Чё, случилось что-то?
- Да! Да! Да! Чувак, именно что случилось! – Бетмен сделал паузу. – Жаворонкова вернулась!

Андреев поперхнулся.

- Гонишь! Ты чего? Какое? Это …
- Я тебе отвечаю, Жаворонкова жива, цела, невредима, и я забился встретиться с ней сегодня в 6 вечера, сечёшь …
- Сука …
- Ты чего? Я говорю – я тебя вызвоню, с тобой приду …
- Бля, погоди, я в общем. Да. Давай. Подойти к тебе? Ты там же живёшь?
- Приходи в себя, чувак, это беспизды загадочно и для …
- Погоди, а где она была? А как ты узнал? А чё сказала?
- Ничё не сказала, как узнал, долго рассказывать…
- Ага у тебя! в пять!.. а где ты с ней, – Андреев говорил слова, как испорченный робот, отрывисто, будто сам не понимал их смысла, – до-го-во-рил-ся?

Андреев положил трубку на стол, тяжело выдохнул, уперся глазами куда-то далеко пронизывая стены и расстояния, будто пытался поймать убежавшее от него спокойствие, которое было уже далеко за горизонтом.

Офисное кафе в бизнес-центре наполнялось людьми, две милые девушки присели за столик Андреева, не обращая внимания на них, он жестом наслаждающегося своим безумием алкоголика допил залпом остывший кофе.

Чтобы как-то прийти в себя, он попытался прислушаться к разговору, который вели девушки, но никак не мог понять ничего, будто бы они разговаривали на совершенно незнакомом языке. Привычная рабочая атмосфера, сидевшая прочно до костей, выпала из Андреевского тела, и тарелкой разбилась на множество мелких осколков. Журавлёва пропала 4 года назад, до этого Андреев встречался с ней уже 5 лет и 1,5 года жил вместе. Она пропала внезапно, просто однажды не пришла домой после работы, словно испарилась в воздухе, последний раз её видели коллеги в вечерней толпе по дороге к метро с тех пор никто – ни родители, ни друзья, ни близкие подруги, ни родственники, только на фотографии. Безуспешно искала милиция, дали объявления несколько газет, по району расклеили листовки. Почти каждую неделю в течении полугода Андреев ходил в морг, он привык к нему, привык несколько секунд смотреть в лица молодых девушек, холодных и иногда изуродованных, на прозекторском столе. А потом он привык и к тому что её просто нет, ни живой ни мёртвой, и привык жить без неё, и работал, и женился на другой девушке, и радовался рождению сына, и со старыми друзьями не общался даже …
…

Он шёл на встречу с Бетменом в новых кроссовках; позавчера оставил их на работе, а теперь надел первый раз, написал на столе записку, что ушёл по неотложным делам и пошёл пешком через полгорода, потому что не представлял, как будет вести сейчас машину, не хотел спускаться в метро, и стоять в дневных пробках на наземном транспорте. С некоторой периодичностью к нему приходила мысль, что это глупая шутка, но он тут же отвергал её, потому что Бетмен не мог так пошутить, даже спустя 4 года.
Новые кроссовки слегка жали, разорванные в памяти картинки из прошлого снова собирались сами собой в цельные фотографии, предчувствие, что главная загадка жизни, которую безуспешно решал последние годы, вот-вот окажется решённой, распирало изнутри как вода в закипевшем чайнике.

Когда он дошёл до бетменовского дома голова была у него чугунная, конкретных мыслей никаких там не было, и он просто сидел, тряс в руках пачку сигарет, которую почти уничтожил за время пути и смотрел на новые кроссовки.

Бетмен вышел не из подъезда, а несколько раз коротко посигналил, подъехав бесшумно до этого на своём Рено Символе прямо к скамейке. Андреев вздрогнул и тут же поднялся по стойке смирно, сверкнув глазами в сторону друга. Друг загадочно улыбнулся и вышел из машины.

- Теперь здорово!
- Теперь да.

Они обнялись, потом посмотрели в глаза друг другу. Андреев скорчил драматическую мину и словно выдавил из себя:

- Неужели Вика! Неужели, Бетмен, расскажи, пожалуйста! Как???

Бетмен глубоко набрал воздуха с мужеством.

- Ну вот так вот … даже не знаю, мистическая история понимаешь! Ничего не помнит, очнулась там, в вашем старом дворе, в Байконуре … сидит на скамейке … ничего не помнит, что эти 4 года были …
- Бред какой-то …
- Ну бред не бред … В общем, она мне позвонила … сегодня утром.

От Бетмена разило перегаром, впрочем, это не смущало Андреева. На Байконур ехать отсюда было не далеко и друзья сели в машину.
Они ехали молча лишь иногда Бетмен поглядывал на Андреева, и улыбался, как соучастник чуда, к которому Денис сейчас внутренне готовится.

Лишь на одну секунду эта тишина прервалась:

- Ну ты как? – спросил Андреев, – как сам то?
- Да никак, – махнул рукой Бетмен.

Они ехали по зелёным дворам, которые в детстве могли показаться волшебным лесом, из которого вырастают, наравне с деревьями и кустами, кирпичные фасады, разной высоты, ехали по недавно сделанным дорогам, с большим количеством лежачих полицейских, мимо школ и детских садов, мимо вечерних собачников и играющих детей …

Андреев представлял свою встречу с Викой.
Он ничего не будет говорить, а просто решительно обнимет её, положит голову на плечо и зарыдает. Потом он спросит её всё-таки:

- Как так получилось?

И он знает, что она ответит ему, почему-то в его голове сложился именно такой ответ:

- Ну знаешь, люди больше не могут потеряться в лесу, люди больше не верят в духов, и монстры больше не могут утащить их под кровать, а вот я пропала, потерялась, меня похитили духи ветра и духи города …

Андреев помотал головой, ему часто представлялось, что если он и встретит её она будет говорить именно такое, и эти виртуальные слова вызывали бешенство – какие ещё духи ветра и духи города, какой-то бред..

Бетмен вел машину, и Андреев смотрел на него так, как будто они не были никогда знакомы.
Явно с похмелья, его друг был небрит, помят, щеки опухли, глаза слегка сползли со своей оси, в них была какая-то странная радость, или, скорее, желание радоваться, цепляться за каждый весёлый момент, который дарит жизнь.

Наконец они остановились на Байконуре. Это была большая площадка, на которой когда-то стояло лишь несколько уютных беседок, да старые высокие качели, на которых нельзя было делать солнышко, но можно было раскачаться под прямой угол.

Сейчас здесь поставили новые цветные крепости, с лестницами, мостиком, башенкой и горкой-трубой, которая была похожа на порванный презерватив, из которого сперматозоидами выкатывались детки. Старые качели сиротливо ютились теперь на самом углу этого ярмарочного торжества, вместе со старыми покосившимися беседками они напоминали бедных родственников на празднике миллионеров.

На площадке было людно, пацаны постарше гоняли мяч, младшие под нестрогим взглядом взрослых облепили крепости. На новых жёлтых скамейках пили пиво, периодически взрываясь синхронным хохотом старшеклассники.

Андреев оглядел площадку и разочаровано плюнул нигде не обнаружив Вики.

- Где она сказала, будет ждать?

Бетмен указал на старые беседки. Там было пусто. Они подошли, и Андреев слегка тронул ржавые перегородки и вздохнул.

- Наебал, что ли?
- Да ты чё, – сказал Бетмен, так что Денис сразу же схватил его за грудки – было в его интонации что-то издевательское. – Да ты чё? Говорю же звонила, отпусти …

Андреев отпустил и направился к качелям, несколько раз запустил их и, издав характерный скрип, они маятником зашагали взад и вперёд.

- Если ты меня наебал, я тебя убью прямо здесь!
- Да успокойся ты … лучше расскажи, как ты там?

Денис влез на качели, встал, уперся ступнями в сидение, закрыл глаза и начал раскачивать себя. Он достаточно быстро, за 5-6 раскачиваний, достиг высшей точки и открыл глаза …

Байконур летел перед ним, исчезая, сливаясь с землей и зданиями стоящими сзади. Мысли наконец-то начали приходить в голову и, сопоставив всё происходящие вокруг, Андреев сам перед собой выложил самую правдоподобную из них. Бетмен запил, ему тяжело, одиноко, видимо от него отвернулись последние друзья, ушла девушка, да мало ли ещё что; Бетмен запил, он и раньше имел склонность запойно пить, а теперь… Пьяному, суток на 8 беспрерывного праздника, он решил позвонить старому другу и выманить его посидеть на старой площадке, где они сидели. Он использовал самый надежный способ, он придумал всю эту поебень с вернувшийся Викой, он знал что Денис не откажется, не станет сомневаться, уцепится за этот шанс. Краем глаза, пролетая мимо Андреев видел, как Бетмен уже достал два пластиковых стаканчика и бутылку коньяка. Два. Значит никакой Жаворонковой, вернувшийся спустя много лет, он не ждёт …

Денис понял это и не злился на Бетмена. Ему стало жалко его. И поэтому не хотелось заканчивать качаться. Мир летел вокруг, а Денис все больше отталкивался ногами, звенели встав на прямой угол старые качели и потом снова очерчивали окружность в пространстве.

Он часто видел Байконур во сне. Старый пустой Байконур. Ему приходило в голову, что это какой-то портал в параллельные измерения. В этом сне надо было сделать тысячу оборотов на качелях и оказаться совершенно в другом, не похожим на наш, мире. Там, как в дешёвом сериале, Вика находилась где-то в психбольнице, она ничего не помнила и вела себя так, как будто её похитили инопланетяне. Они оставили на её теле несколько отметин. Ради неё Андреев бросал свою новую семью, и сутки напролёт проводил у неё в палате. По ночам она бредила инопланетными пейзажами, она рассказывала про светящихся жителей, которые общались с ней телепатически и дали ей тайное знание, это знание сделает всех людей на земле счастливыми, если только они смогут правильно применить его.

Андреев уверял её, что они смогут применить это знание. Она говорила, что тогда им надо будет встать на площадке, например на Байконуре, в самом центре, обняться, поцеловаться и взорваться. Взорваться вдвоём. Что бы их молекулы проникли в людей и люди были счастливы. И Денис соглашался на это. В этом мире, было так естественно умирать ради счастья всего человечества.

А потом он просыпался и оказывался в мире, где совсем не хотелось умирать ради чьего-то счастья. Там была работа, любимая жена, там были прекрасные будни и отвязные выходные, но жить там хотелось только ради себя …

Он не злился на Бетмена, что тот обманул его, он и сам давно хотел придти на Байконур.

- Давай слезай с качелей выпьем пока Вику ждём, чё-то она опаздывает … - крикнул друг, уже разливший по пластиковым стаканчикам.

Андреев посмотрел на свои ноги, которые косо упирались в старое сиденье качелей. Кроссовки на них были совсем стоптаны, будто бы прошло уже года 4, как он их носит, шов рвался, кожа потёрлась, невозможно их так износить за один день. Точно – очень долго странствовал, где-то в них пропадал …

- 1000!

Сказал он сделал последний оборот и находясь на верху оттолкнувшись прыгнул, спиной на камни и песок которые служили стартовой площадкой на Байконуре…

(с) Антоновский