Кагда диревья быле бальшими, жыл у нас во дворе адин пирсанаж па имени дядяМишо. Падробно на его аписании останавливаццо не буду, патамушта в каждом дворе дома, не привышающего по высоте пять этажей, абизательно есть свой дядяМишо – мужычог, никогда не вылезающий из треников, пастаянно небритый, каторый за бутылку готов починить жильцам апсалютно любую хуйню – от примуса да вирталёта на крыше. Вабще в народе ходит красивая, сцуко, легенда – кагбутто эти дядяМишы закладываюццо в каждый такой дом ещо на уровне строительства, и сдаюццо приёмной комиссии наравне с перекрытияме, окнаме, балкаме и прочей хуйнёй. Правда, в паследнее время их становиццо фсё меньше – наверное они закончилесь на складах застройщегов, и их место занимают всякие бомжы.

Каг и положено, быле у дядяМишы жена па имени тётяНино и друк – такой же дядяМишо с соседнего двора, только звале его дядяПетя. ТётяНино, естествино, была раза в два больше дядяМишы, а тагже имела громкий шопездец голос и пицот втарой дан по бою на скалках. Вабще, как мне кажеццо, если бы тётяНину запустить к джыдаям ф самом начале ривалюции и вручить ей вместа скалки джыдайский эликтричиский меч, Звизда Смерти таг никогда и не была бы пастроена, а Дартвейдыр мирно скончалсо бы хде-нибуть на Явине мойщегом пепелацев. Хотя для начала им пришлось бы отучить тётяНину бояццо эликтричества, патамушта она даже свет в квартире включала в ризиновых перчатках и натурально абсиралась, если там вдрук што-то искрило.

Зная эту песпезды палезную асобинность сваей жены, и учитывая каличиство бутылог вотки, каторые она расколотила аб унетаз в приступах праведного гнева, дядяМишо нашол гениальный па своей простоте выхот – он стал прятать недопитые с дядяПетей бутылке в эликтрическом щите на площадке, и очинь гордилсо тем, што благодаря его нахотчивости скоропостижный карачун ат пахмелья не гразит ни ему, ни дядяПете. Кароче, дядяМишо искринне считал, што жизнь налаживаеццо, пака, сцуко, не палучил неажыданной подлянки от лучшего с недавних времен своего друга. Ога, от эликтричества. А хуле, бида всигда приходет аттуда, аткуда её хуй ждёшь.

… Кагвсигда, ништо не придвищало беды. А какой, сопцтвенно, беды можно ждать в семь утра, когда трясущимися с невротъебического бодуна рукаме лезешь в распределительный электрощит за бутылкой вотки, спрятанной за перепутанныме и частично оголённыме проводаме? Правельно, никакой. Аднако сутьба ф тот день апять решыла фсё па-своему, кагвсигда ни с кем не пасаветовавшысь. Ф працессе выполнения священного ритуала извлечеиня бутылке дядяМишо каим-то образом нарушил технологический процесс, и немедленно превратилсо в естественное заземление электрощита, ну типо громоотвод.

Помигивая правым глазом, дядяМишо выбивал левой ногой какой-то североафриканский мотив и корчил ебальнеги различной сепени удивленносте. За его левым плечом уже отчетливо просматривалась фигура ф темном, держащая ласты писятвасьмово размера в адной руке и трёхлитровый бидон супирклея «Мамент» в другой, но удача ф тот день наверное решила, што дядяМиша ей ещо пригодиццо. По лестнице в лучах славы поднималсо дядяМишын спаситель – дядяПетя сопцтвенной персоной, каторый также решыл пахмелиццо, пока ево друк спит. Увидев танец «Юмба-тумба» в дядяМишыном исполнении, дядяПетя чуть не зааплодировал, но вовремя рассмотрел, што дядяМишына рука торчит в щитке и патихоньку начинает светиццо.

Сначала дядяПетя подумал, што его друк таким оригинальным способом ворует эликтричество, но потом до него дошло, што дядяМишу надо выручать. Он хде-то слышал, што датрагиваццо до дядяМишы сичас нельзя, и што над ему просто въебать какой-нибуть доской, после чего фсё пройдёт. Оглядевшись вокруг, никакой доски дядяПетя не абнаружыл, зато нашол полку для обуви между дверьми. Каг следует размахнуфшесь, дядяПетя со фсей силы въебал по дядяМише, и… дядяМишо оказался в электрощите чуть ли не по пояс. Фигура ф чорном обрадовано улыбнулась и двинулась было в дядяМишыну сторону, но до дядяПети фсётаке дошло, што он што-то делает неправильно. Он переместилсо немного вправо и обувная полка системы «земля-дядяМишо» отправилась в свой фторой полёт.

В этот раз всё вышло каг надо, и дядяМишо с потрескиванием вывалилсо из щитка. Фигура ф чорном разочарованно сплюнула, но, нюхнув из своего бидона, заметно повеселела и съебалась куда-то по своим делам. У дядяМишы же от двух пачтишто ядерных ударов полкой по горбу и краткого пребывания в аномальной зоне основательно закоротило моск, и он решыл, што во всем случифшемся виноват сияющий довольным ниибаццо ебальнегом дядяПетя. Полный решимости расколотить дядяПетин жбан, дядяМишо начал махать перед его литцом еще неокрепшыми от афреканскех танцев рукаме, но после третьего залпа волшебной полки, который пришелся уже па галаве, резко поменял намерения и прилёг рядом со щитком отдохнуть и подумать о жизне. дядяПетя же, полностью разочаровафшыйся в нерушымой мужской дружбе, аккуратно достал-таке бутылку, хорошенько из неё ёбнул, и лёг спать рядом с дядяМишей.

После того случая дядяМишо бросил, сцуко, пить (!), замирилсо с дядяПетей и стал немного заикаццо. А при звуках искрения в розетках он типерь обсираеццо на пару с женой. Вот што делает с людьми несоблюдение прастейшых правил безопасносте. Таг што, дарагие падонке, перид употреблением вотки обесточивайте нахуй весь дом, а то хуй ево знаит…