Юзу Алешковскому 88 лет, его "Николаю Николаевичу" — 47! "Русской красавице" Ерофеева, переведённой на 20 языков — почти три десятилетия, а это там гениально сказано про "слово *трахаться* как-то облегчает нелёгкое дело русской ебли". Великому "Ожогу" Аксёнова — сорок лет! Я уж не вспоминаю, что без Ивана Семёновича Баркова, написавшего 200 лет назад "тряхни мудями, Аполлон, ударь елдою в звонку лиру", не было бы чарующего Александра Сергеевича! А сказки Афанасьева? Блядь, да поскреби любого моралиста, выяснится, что его культурный слой истончается до молекулярной толщины к моменту расцвета Анны Герман и Людмилы Сенчиной, а к Серебряному Веку просто исчезает до нуля.

Им невдомёк, что Александр Сергеевич был живым человека, писавшим Вяземскому: "Мочи нет сердит: не выспался и не высрался". Что Александр Чехов писал брату: «Живу не авантажно, // Но не кляну судьбу: //Ебу я хоть неважно,// Но все-таки ебу». Что протопоп Аввакум в своей исповеди возмущался, что мучители его "блядиным сыном" называли.

Тем не менее, они своей ебучей "культурностью" обосновывают своё право на хамское указывание посторонним людям, как и о чём им говорить. В ответ на вопрос: "чья версия Autumn Leaves вам ближе — Майлза или Диззи?", они впадают в ступор и "подвисают" на пару минут, но, не зная основ культуры ХХ века, самоуверенно заявляют о том, что имеют право определять, что культурно, а что — нет. Пиздец.

Хотя, нет. Это не пиздец. Настоящий пиздец, это когда носитель русского, нет, Великого Русского языка, вместо "матерных" слов говорит "матные", а ещё употребляет слово "маты". Маты — это то, что в школьном спортзале в углу лежит, ебанько пиздоголовое. А великий русский мат, помогающий моему народу выживать в морозы и при любом правительстве, он — один.

Для меня острая раздражительность собеседника на матерные слова в последние годы стала чётким маркером поверхностной "образованщины". Сразу возникает подозрение, что борец за моральную чистоту — златоустовский библиотекарь или, что вероятнее, мелкий ларёчник с мелкими же политическими амбициями. И, как правило, это подозрение очень, очень редко, преступно редко меня подводит.

(с) Макс Бодягин