у кого-то может быть демократия, диктатура, социализм, олигархия, а у нас один государственный строй на все времена. И строй этот - пиздец. У кого-то кризис, экономическая депрессия или сырьевая катастрофа – а у нас все он, родимый, пиздец. «Ну, что у нас в экономике? – Да пиздец!» У кого-то царь, король, император, президент, премьер - а у нас персонифицированный пиздец на троне. И как бы он на рожу не выглядел, и как бы не назывался – должность его и суть все те же – пиздец. «Ну как тебе новый президент? - Да пиздец!»...

…Дорога просматривалась метров на сто, а далее резко поворачивала вправо, так что полагаться приходилось исключительно на слух. И все двадцать пять человек прекрасно слышали, как совсем близко надрывается мотор, как скрежещут шестерни в ветхой коробке передач. Совсем близко раздавались эти звуки, под самым носом, за поворотом. Вот-вот появится машина…

Она так и не появилась. Более того, мотор вдруг замолчал и больше уже не работал. Воцарилась неописуемая таежная тишина. Полагая, что наш старенький ГАЗ-51 накрылся медным тазом буквально в паре сотен метров от лагеря — а иного вывода на основании того, что мотор сначала работал, а потом умолк, и нельзя было сделать, — самые нетерпеливые бодрым шагом двинули навстречу.

И не обнаружили за поворотом никакой машины. Более того, не обнаружили ее вообще. Недоуменно матерясь, прошагали в сторону деревни еще не менее километра — но никакой машины не обнаружили...

Что отличало дядю Толю от его соратников – так это склонность к нетрадиционно жгучему поведению в состоянии алкогольного счастья.
Как-то, в очередной раз приползши на усталом авто из рейса в областной центр, дядя Толя долго буровил что-то, недовольно и матерно, на крошечной кухонке, и лишь наутро тётя Люда обнаружила, что в поставленной отмокать грязной кастрюле из-под тушеного мяса отсутствует тряпка-судомойка.
- Ёббанарот!, - весело звякнул дядя Толя за обедом в ответ на ее вопрос про тряпку, - А я, 6лять иё сожрал! Думаю, бульон для щей недоваренный стоит. Ну, и мясо дюже жосское, на волокны разбирается, а не угрызешь. Чуть зубы не поломал, грыз!
Задорная, складная телом и характером повариха тётя Люда заходилась смехом до слез. И каждый раз думала, что уж смешней этой истории с ее мужем ничего не случится. Но истории случались с потрясающей регулярностью. Все я щяс упомнить не могу, было еще чота со съеденными с подоконника цветами, но этта все лирика. А теперь – о собственно предмете...

- Алло! Ну ты где? Уже половина седьмого! Ты где? Что значит подъехал и ждешь? Посигналь! Посигналь и пусть выходят. Сигналь пока не выйдут. Никто не спит – уже полседьмого! Даже если ошибся домом – сигналь. Даже если окна с той стороны. С той стороны тоже слышно. Сигналь и пусть выходят... Кто-то да выйдет...

- Стоять нах – услыхал я стальной голос за спиной и слегка припустил жидким.
- Стоим – не растерялся Серый. Я крепче сжал лопату.
К нам подошли два каких-то худосочных торчка в странных балахонах и с фонарями. Последние неприятно освещали наши лица.
- Чо уже спиздили, мужичьё?
- Никаго не пиздили. Собачка скончалось. Похороны. – пояснил Серёга.
- Сегодня на кладбище нельзя – пояснили нам черти.
- А чозанах? – подал голос я – у нас причина.
- А у нас сегодня ритуал – пояснили эти демоны – Нельзя вам туда.
- Вы ахуели доходяги? – нахмурился Серёга – вы там вены себе долбите, а я немогу Вулкашку моего по-человечески похоронить?
- Мы вены не долбим. У нас сегодня ритуал, мы йазычники…
- А мы адвентисты седьмого дня – зачем-то пизданул Серый и переебал торчка в балахоне мешком с Вулканом по черепу. Раздался хруст. Вулкана или язычника, я в темноте не вкурил. Второй торчан, охуевший начал пятицца и споткнулся об бордюр. Мешок с барбосом повторно мелькнул в темноте…

"Слушайте, это же недавно было вдвое дешевле!" — сказал я кассирше. "Всюду все дорожает",— ответила она.

Я прикусил язык. Не будешь ведь возражать, что недавно встречался с главой компании "Русские фермы" Андреем Даниленко (выросшем, кстати, в Америке): Андрей жаловался, что оптовые цены на сельхозпродукцию идут вниз. И не будешь ведь говорить, что в питерском магазинчике я точно такую же индейку покупаю вдвое дешевле.

Потому что кассирша абсолютно права: в кризис падают только доходы. Цены же прут вверх с необъяснимым, я бы даже сказал — с торжествующим хамством. Хамство — это ведь не когда экономический резон. Хамство — это когда уверенность, что тебе не ответят, потому что нечем отвечать...

Наконец показался всадник. Был он мелковат по сравнению с рыцарями, но зато без доспехов и даже меча! «Это что же такое? — подумало зло. — Десерт, что ли? А в честь чего? Что-то тут не так». Зло, как и положено злу, было подозрительно и недоверчиво. В это время всадник подскакал поближе и с трудом остановил коня, мечтающего оказаться где-нибудь подальше.
— Зло, я полагаю? — спросил он хорошо поставленным, отрепетировано вызывающим доверие голосом.
— А с кем имею честь? — поинтересовалось Зло и скребнуло когтем по камню.
— Посланец короля Эдуард — ненаследный княжич Окузский! — отрекомендовался всадник — и слез с беспокойно взбрыкивавшего коня.
— Зло, — кратко представилось Зло и приготовилось в случае чего скрыться в пещере. Уж больно странно вел себя этот Эдуард.
— Душевно рад! — искренне сказал Эдуард.
— А уж я та как радо! — расслабилось Зло, разобравшись в происходящем. — Ведь я еще никогда не ело сумасшедших! Это совершенно новый для меня опыт!

Приходит мужик в цирк с черного хода. Подходит к сторожу и говорит:
- А где двери?
- Как где? Вот они.
- Нет, ДВЕРИ где?
- Да вот же, за спиной у тебя!
- Блин, ну ДВЕРИ, ДВЕРИ!!! ТЛОНЫ, ТОБАТЬКИ, ТУТЛИКИ!

Это было не воспитание. Не порка ремнем, не таскание за уши. Конкретное, садистское, избиение ребенка кулаками и ногами. Дитя не кричало, а лишь, тихо плача, пыталось закрыться от ударов в голову.
Я бросил сумки и цветы и кинулся на детскую площадку.
- Зураб! Ты охуел!!! За что так ребенка бьёшь? Что случилось?
- Что случилось, ментяра...? - зашипел кавказец, придавив Гришку ногой к холодной земле. - Сматри. Он мой «Пассат» краской под «графуту» разрисовал.
- «Граффити», - подправил я горца.
- Адин хуй! Кто отвечать будэт? Его мать потаскуха или ты, легавый???
- Отпусти пацана, я заплачу.
Зураб, почуяв материальный интерес, поднял Гришку, но продолжал удерживать того за шиворот старенького пальто. Я взял свои сумки и цветы и направился на площадку. Порывшись в пакетах, я достал бутылку хорошего марочного вина и протянул экзекутору:
- Возьми! Денег нет - в магазине потратился!
- Ахуел, мусор, в конец, - засмеялся Зураб и ударил Гришку кулаком по затылку. Ребенок застонал, ослаб и свалился на снег.
- Ну, как хочешь, - прорычал я и четким ударом опустил полную бутылку вина на голову...

…И снова океан, раздавленный тяжелым хмурым небом, лежит неподвижно. Бескрайняя холодная равнина. Ни птиц, ни кораблей. Все мертво. Только холодный мокрый ветер рывками утягивает свое озябшее тело в серый океан.

Небо опускается все ниже и ниже. Вот уже набрякшие тучи задевают плоть океана клочьями своих рыхлых, провисающих грив. Небо пластами стекает к туманному горизонту. Еще один пласт неба… еще один… еще… Слоями, чешуей, старой кожей тучи стягиваются с неба.

Вот уже смутно проявляется холодный эллипс заходящего солнца.

Горизонт оскаливается островерхими горами. Океан сужается до пролива.

-    Ё-ё-ёй, банда! Кто хочет ловить нарушителя?!

Казарма взрывается: скрипят двухъярусные койки, по деревянному полу стучат голые пятки, на лицах радостное возбуждение:

-    Японец? Наш?

-    Наш. Какой-то шизик: хочет плыть в Японию на надувной лодке!

Казарма трясется от хохота: до Хоккайдо – тридцать километров холодного осеннего моря...

Однажды в 1996 году Борис Николаевич Ельцин пришел со своей женой на игру КВН - чтобы посмеяться.

Вот Вы просто представьте на миг, что у Вас была бы возможность заглянуть в окошко сказки, когда за ней никто не следит, ну… как в окно к чужому глянуть, а это ужасно интересно...

Как известно в русских народных сказках, да и не в русских тоже, всегда есть Дракон, который живет в пещере и ворует красивых принцесс. Вот за ним и будем подсматривать!

- Выходи подлый трус на бой честный, богатырский! – кричал богатырь – добрый молодец в глубину пещеры…

Это случилось чуть больше года назад. Шеф не позвонил, как обычно - «зайди», а зашёл сам. Сел напротив, в гостевое кресло, и без предисловий:
- Один из наших заводов, последние несколько месяцев здорово сбоит. Я хочу, чтобы ты съездил, разобрался, наладил, в общем, как ты умеешь. Они работают на большой регион, суммы проходят серьёзные, а отдача не та. Да и партнёры, я чувствую, не довольны. У тебя сейчас как с работой?

- Да с работой в наше время география не существенна, было бы GSM покрытие, - ехать, конечно, не хотелось, - Вы считаете, что Степанович со своей командой не справится?
Степанович у нас возглавлял группу внутреннего аудита. Крепкий старикан – из породы «такие всех нас переживут», - воспитанный ОБХСС и закалённый Народным Контролем. И ребят к себе в группу набирал соответственно.

- Да нет. Они там были зимой. Отчё я тебе дам. Деньги там конечно воруют. Но там проблемы не столько с финансами, сколько в управлении. Пять лет работают, большие заказы, заказчик сам идёт, расслабились, разленились, надо встряхнуть. Тебе не впервой.
- Веселенькое дельце, - энтузиазма небыло, - Там человек триста? На месяц, не меньше.
- Около четырёхсот, - шеф поднялся и направился к двери, - Возьми с собой кого ни будь у Степановича.

Через два дня я с двумя нашими аудиторами и с результатами предыдущей проверки, на моём «бобике» выдвинулись на место...

Гриф "Совершенно секретно" — самая таинственная и малоизученная в мире птица.

Eсть у меня на даче сосед. Занимательный такой старичок. Он одинокий и я иногда помогаю ему по хозяйству. Зовут его Василий Никонорович. И прославился он в нашем дачном поселке отменными домашними наливками, настойками и винами собственного приготовления.
Сидим мы с ним как-то в один из летних вечеров у него на веранде, да наливочку вишневую смакуем. И узнал я в процессе задушевного разговора интересные вещи из его биографии. Оказывается, сосед мой, является профессором, доктором медицинских наук. Психиатром высшей категории. Всю жизнь проработавшим в психиатрических клиниках Москвы. Сейчас уже не практикует, а пару раз в месяц читает лекции в медицинском институте. Много чего интересного он рассказал мне в тот вечер. Увидев мою искреннюю заинтересованность, он на минуту зашел в дом, и принес мне старую толстую тетрадь.
- На, на досуге поразвлекайся. Я ее начал вести еще в 1966 году, когда молодым врачом пришел работать в четвертую психиатрическую. Вел ее до самой пенсии. Только не потеряй.
Всю ночь я читал. Мне было смешно, грустно и тоскливо одновременно.
Вот некоторые записи из этой тетради.

Вот я сижу, соображаю,
Как жизнь сложна и удивительна,
К примеру, взять - жена чужая,
А пахнет очень соблазнительно...