Сейчас такое время, что совершенно нет никакого времени.
Иногда находишься в таком цейтноте, что нету времени надеть часы, чтобы убедиться, что времени абсолютно нет, а когда надеваешь, нет времени взглянуть на них, и уже забываешь, как они выглядят и какой они фирмы.
Нынешнее время, вернее, его полное отсутствие диктует соответствующие модные тенденции - трехдневную щетину и радикальное удаление с черепа растительного покрова, если он не исчез сам по себе в силу разного рода причин. Нет времени бриться и причесываться.
Нет времени почитать книгу, сходить в кино, и учитывая это, режиссеры и писатели ужались до видеоклипа и короткого высказывания, хотя некоторые с упорством маньяков продолжают печь романы и блокбастеры, рискуя оказаться на обочине рынка. Недавно я с трудом выкроил время, чтобы заглянуть в последнее творение Пелевина, но успел прочитать всего одну букву. Это оказалась буква «Ж», и сколько глубины, сколько оттенков смысла обнаружилось в ней!.. Умеют же писать некоторые!.. Собственно говоря, с буквы «Ж» начинается одно из основных слов нашего языка, которое довольно ёмко характеризует то место, в котором мы все сейчас очутились.
С детства нам внушали, что время – деньги, и я мечтал как-нибудь набрести на тот обменный пункт, где я мог бы расстаться с частью своего времени за скромную, но достойную сумму.
Однако в пределах пространства, где довелось нам родиться и проживать, закон «время - деньги» никак не подтверждался опытным путем. Гагарин летел в космос, Хрущев бил себя в грудь, обещая построить коммунизм к 80-му году, а Гурченко пела песню про то, что пять минут – это очень, очень много, но было непонятно, сколько это в рублях. Это была эпоха, когда газеты никогда не старели, из них можно было делать смешные головные уборы или заворачивать селедку. Очень удобно: развернул, поел, почитал газету – сыт и в курсе событий. Темп жизни позволял подолгу сидеть в уборной, поезда плелись еле-еле, расстояния между городами измерялись количеством съеденных вареных яиц и жареных куриц: От Москвы до Ленинграда – одна курица, до Владивостока – целый птичник. Пассажиры одуревали, глядя в окно на незастроенные пока еще коттеджами и таможенными терминалами пустоши, считая столбы...
И вдруг – бац! Как будто кто-то выстрелил из стартового пистолета, все завертелось. Время обрело свою цену. Обнаружилось, что пять минут Гурченко не стоят ничего, но час проститутки с Тверской – от ста долларов и выше, что ни в какое сравнение не идет с повременной оплатой профессора. Тело оказалось дороже души по той странной логике, что тело имеет ограниченный срок годности, а душа, как-никак, бессмертна.
Всему медленному были противопоставлены быстрый секс, быстрая езда, быстрые деньги, быстрая любовь, быстрая дружба - и только вражда все еще остается долгой.
И даже черепахи прибавили ходу, и улитки куда-то заторопились, очертя голову.
Телевизионные ведущие шевелят губами, обгоняя скорость звука и когда выключаешь телевизор, что-то еще доносится про ипотеку и про Иран с Ираком.
Дома пекут быстро, как куличики из песка, иногда забывая заложить фундамент.
И когда по федеральной трассе проносится кавалькада машин, с мигалками, производя эффект новогодней елки вместе с противовоздушной тревогой, ты особенно остро ощущаешь, что нету времени, нету времени, нету вре...