У меня есть сестра. И у всех моих друзей, которые примерно одного со мной возраста, есть брат или сестра. Мы стали друзьями в далекую институтскую пору, в восьмидесятые годы. С тех пор прошло много лет, мы, к сожалению, повзрослели, к счастью, разбогатели, женились, дали потомство… Но у наших детей братьев и сестер уже нет. Ни у кого. То есть мое поколение сделало по одному ребенку, наши родители, приехавшие в середине ХХ века из деревни в город, – по два. А вот у моего отца было три брата. То есть у деда было четверо детей, не считая тех, кто умер в младенчестве. 4-2-1.

Тенденция понятна. Поэтому, будут ли дети у моего 13-летнего сына и его сверстников, я не знаю. Перелом произошел аккурат на наших трех поколениях, родившихся в прошлом веке…

Красно-коричневые, которым не нравится все, происходившее с Россией после перестройки, частенько пеняют «дерьмократам» за то, что после их прихода к власти, страна стала резко вымирать и теперь теряет почти по миллиону человек в год. Да, теряет. Но демократы и Горбачев здесь не при чем - рождаемость начала падать еще в любимом патриотами Советском  Союзе. Демографический Рубикон был перейден после войны - в то самое время, когда число городских жителей СССР сравнялось с числом жителей деревенских и продолжало бурно расти. Это было абсолютно в русле общемировых тенденций! Которые работают во всех странах, не взирая ни на разность культур и религий, ни на разность экономических укладов, ни на политические системы, ни даже на исторические эпохи. В Древнем Риме, например, было то же самое – римские матроны великого города предпочитали вместо детей заводить экзотических мопсов, а город все более и более наполнялся варварами, и потому на позднеримских кладбищах количество памятников с именами варварского происхождения превышает число памятников, на которых красуются   латинские имена «коренных жителей»...

Закон природы: горожане не размножаются. Мегаполис может пополнять свое население только с помощью притока извне. Это черная демографическая дыра. Крупные европейские города живут по такому принципу уже почти двести лет – с начала промышленной революции. Да и сейчас действие закона можно легко пронаблюдать… За счет чего провел свою ускоренную индустриализацию большевистский СССР? За счет деревни... За счет чего ускоренно пугающими темпами вламывается в капитализм современный Китай? За счет деревни… Почему в Третьем мире столь низки зарплаты и все производство переносится туда? Потому что весь Третий мир до сих пор еще представляет собой неприхотливую Глобальную Деревню, в то время как Запад превратился в Глобальный Город – в постепенно вымирающий цивилизованный Рим.

Мы помним, как кончил Рим, затопленный толпами диких варварских орд. Хотим ли мы, чтобы на наших площадях и форумах через сто лет паслись варварские козы, а наши потомки не знали, что такое водопровод? Не хотим. Но можем ли мы этого избежать?..

Пока что история угрюмо повторяется… Поскольку Россия вымирает, без гастарбайтеров ей не обойтись и нужно импортировать дефицитный человеческий ресурс оттуда, где он в избытке. Его даже завозить не надо! Избыточный «ресурс» сам диффундирует через границы и уже на месте, ввиду своего низкого качества, начинает наполнять собой не университетские лаборатории, а рынки и этническую преступность. Причем, в первых двух поколениях он по инерции усиленно и раздражающе размножается, разбавляя немногочисленных детей коренного населения своими многочисленными и культурно контрастирующими диковатыми детьми. Сейчас уже нет ни одной московской школы, где не было бы «этих хачиков». С каждым годом все чаще встречаешь в Москве женщин в хиджабах, которые ведут с собой выводок из трех-четырех детей. От самого юга до крайнего Заполярья в России не найдешь города, рынки которого не были бы заполнены выходцами с крохотного Кавказа. Остается только удивляться этому факту: откуда их столько, если Россия по площади покрывает тот Кавказ, как бык хомяка?..

Промышленная революция, сопровождаемая урбанизацией, началась на северах планеты – в Англии - и постепенно стала расползаться по всему шарику. Однако, лучше приспособленные для ведения сельского хозяйства южные районы планеты все время отставали. Это видно не только в нынешнем общепланетарном распределении богатства и нищеты, но даже и внутри многих развитых стран, где присутствуют промышленно развитый богатый Север (Италии, США, России и пр.) и отсталый аграрный Юг.

Кстати говоря, знаменитая война Севера и Юга в США была ничем иным, как войной капиталистического, промышленного Севера (с соответствующей капитализму демократической толерантной моралью) и рабовладельческого сельского Юга (с его моралью неравенства и абсолютизма).

Поэтому последние 200-300 лет Север планеты вовсю занимался производством цивилизации, а Юг – только и исключительно перепроизводством населения. От совершенно разных укладов жизни идет и ментальная разница между Городом и Деревней. Деревня живет тысячелетней Традицией, которая говорит, что многодетная семья – это хорошо. Город – великий гедонист, живущий в комфорте, напротив, относится к многодетным семьям с изрядной толикой опасливого недоумения и оттенком легкого презрения.

Город проповедует толерантность. Деревня – родина нетерпимости к инаковым людям. Городу наплевать на мнение соседа. В Деревне мнение соседа – важно для коллективного выживания. Город внутренне свободен, сексуально и религиозно раскрепощен. Ханжеская Деревня приходят от городского разврата в ужас.

Город умен. Деревня сильна. Изнеженный город не имеет ни психологических, ни мобилизационных ресурсов для большой войны. А Деревня… Не зря в армии США лучшей «болванкой» для будущего солдата считается простоватый и бескомпромиссный сын фермера с юга. Опора страны! Но опоры той в цивилизованном мире – кот наплакал. Только 4% самодеятельного населения на Западе заняты сельским хозяйством. Зато в Третьем мире людей с крепкой моралью, то бишь готовых солдат, – людской океан.

Мораль Деревни крепка. Мораль Города – гибка. Мораль Города позволяет выживать в условиях густонаселенного и разнообразного полиса. Мораль деревни – в условиях цикличного, однообразного и монотонного процесса производства еды, сохраняющегося в своей принципиальной неизменности тысячи лет.

Эти две морали сталкиваются. Приехавшие в город за комфортной жизнью деревенщики ужасаются городскому разврату и падению нравов, не понимая, что сей «разврат» есть неотделимое от Города свойство, собственно, и позволяющее ему жить комфортно и цивилизованно. Да и просто жить…

И вопрос о том, не ждет ли нашу цивилизацию новое Средневековье из-за огромного демографического навеса Третьего мира, который может обрушиться свой темной массой на цивилизацию, зависит только оттого, насколько успешно современный Город готов переваривать и оцивилизовывать пришлых, постепенно превращая их в полноценных горожан. А для этого нужно ни в коем случае не позволять эмигрантам коагулировать в национальные гетто, максимально устранить все внешние источники давления, которое заставляет пришлых сплачиваться – нацистов, скинхедов. Нельзя также потакать стремлению пришлых сохранить свою «национальную самобытность», ибо национальная самобытность есть деревенская самобытность. То бишь обыкновенная дикость и нетерпимость. А Город не имеет национальности.

Поэтому никаких школ с обучением на родном языке гастарбайтеров. Никаких хиджабов в государственных школах (молодцы французы!). Подчеркнутая отделенность государства от всех религий.

Только ассимиляция! Только огорожанивание! Только цивилизация! Поскольку альтернатива этому - тысячелетняя тьма нового Средневековья…

Включите свет!

(с) А. Никонов